(no subject)
Аделия Павловна решила, что писать грамотно - это правильно. А писать безграмотно - неправильно. С этим ведь никто не поспорит? Поэтому она внесла законопроект, где предложила за неправильное написание слов сажать на пять лет. Или лишать родительских прав (потому что какие же это родители, которые не смогут потом детей научить грамотно писать?). Или и то, и другое.
Госдума законопроект приняла.
Ах, какую власть получили учителя! Дело в том, что детей, допускающих ошибки, забирали из семей и отдавали в детские дома. А родителей штрафовали и направляли на исправительные работы. И первым семьям очень не повезло. Не буду даже об этом рассказывать. Детские дома, конечно, ломились бы от такого обилия постояльцев, но в школах, естественно, появились негласные правила, сколько и кому нужно платить, чтобы диктанты писались не детьми, а специально обученными людьми. Деньги получали и специально обученные люди (правда, с улицы такие не приходили, на эту должность можно было попасть только по знакомству, и должность была опасная: то и дело в газетах появлялись возмущенные статьи о разоблачении диктантовых махинаций с объявленными тюремными сроками для всех участников, и возмущению читающих не было предела: так их, ишь, на святое, на грамотность...). Деньги получали и директора, и комиссии, все понимающие, но назначающие взятки-штрафы директорам, учителям и "диктантчикам".
В судах были разработаны законопроекты, где указывалось, какой срок дается за какие ошибки. И тут и для прокуроров, и для адвокатов была работа: выхлопотать, чтобы твоя ошибка классифицировалась как описка, например, могли только очень знающие и одаренные: тогда ты получал только два года условно и конфискацию имущества, но это все лучше, чем пять лет в колонии строгого режима и потом остатки жизни на поселении без права видеться с семьей и детьми.
Но ведь все же понимали, что ошибаться плохо, что ошибаться нельзя, с этим не поспоришь... И поэтому родители делали все возможное, чтобы об ошибках их детей никто никогда не узнал. Дети просто перестали писать. И это помогло.
Аделия Павловна, посмотрев, как улучшились статистические результаты, и известив всю страну об этом с экранов телевизоров, решила издать закон об ошибающихся в счете и при чтении.
Вообще хороший конец заключался в том, что Аделия Павловна тоже однажды ошиблась... Но, к сожалению, государство было, как и наше, неправовое, и Аделия Павловна только усилила контроль в регионах, посадила, а потом и расстреляла несколько злостных двоечников, запретила несколько сайтов и наняла себе писарей, которым очень много платила.
А писать и считать дети учились в подполье. Школам платили дань и водили туда детей, чтобы им не устроили внеплановую проверку и чтобы была возможность "писать" проверочные работы с помощью диктантчиков.
Но учили детей немногие. Многие быстро забыли, что было несколько лет назад, и по привычке доверять школе стали считать, что писать детям учиться не нужно, что это опасная глупость и шалость, которая в дальнейшем пригодится только учителям и диктантчикам (которые, кстати, не столько были грамотными и знали язык, сколько были подкованы в требованиях госстандарта).
КОНЕЦ
П.С. Когда фальсификации стали очевидны, поступило предложение отменить законопроект, но оно было отвергнуто, потому что тогда очень многие люди, обеспечивающие функционирование "Структуры радения о грамотном письме" (разработчики, учителя, диктантчики, комиссии, специалисты грамматических судов, персонал специальных детских домов) потеряли бы работу или источники дохода, что значительно бы повысило уровень безработицы в стране. Кроме того, отмена закона считается все-таки регрессирующим фактором, а Аделия Павловна все же державно правила прогрессивной империей.
Госдума законопроект приняла.
Ах, какую власть получили учителя! Дело в том, что детей, допускающих ошибки, забирали из семей и отдавали в детские дома. А родителей штрафовали и направляли на исправительные работы. И первым семьям очень не повезло. Не буду даже об этом рассказывать. Детские дома, конечно, ломились бы от такого обилия постояльцев, но в школах, естественно, появились негласные правила, сколько и кому нужно платить, чтобы диктанты писались не детьми, а специально обученными людьми. Деньги получали и специально обученные люди (правда, с улицы такие не приходили, на эту должность можно было попасть только по знакомству, и должность была опасная: то и дело в газетах появлялись возмущенные статьи о разоблачении диктантовых махинаций с объявленными тюремными сроками для всех участников, и возмущению читающих не было предела: так их, ишь, на святое, на грамотность...). Деньги получали и директора, и комиссии, все понимающие, но назначающие взятки-штрафы директорам, учителям и "диктантчикам".
В судах были разработаны законопроекты, где указывалось, какой срок дается за какие ошибки. И тут и для прокуроров, и для адвокатов была работа: выхлопотать, чтобы твоя ошибка классифицировалась как описка, например, могли только очень знающие и одаренные: тогда ты получал только два года условно и конфискацию имущества, но это все лучше, чем пять лет в колонии строгого режима и потом остатки жизни на поселении без права видеться с семьей и детьми.
Но ведь все же понимали, что ошибаться плохо, что ошибаться нельзя, с этим не поспоришь... И поэтому родители делали все возможное, чтобы об ошибках их детей никто никогда не узнал. Дети просто перестали писать. И это помогло.
Аделия Павловна, посмотрев, как улучшились статистические результаты, и известив всю страну об этом с экранов телевизоров, решила издать закон об ошибающихся в счете и при чтении.
Вообще хороший конец заключался в том, что Аделия Павловна тоже однажды ошиблась... Но, к сожалению, государство было, как и наше, неправовое, и Аделия Павловна только усилила контроль в регионах, посадила, а потом и расстреляла несколько злостных двоечников, запретила несколько сайтов и наняла себе писарей, которым очень много платила.
А писать и считать дети учились в подполье. Школам платили дань и водили туда детей, чтобы им не устроили внеплановую проверку и чтобы была возможность "писать" проверочные работы с помощью диктантчиков.
Но учили детей немногие. Многие быстро забыли, что было несколько лет назад, и по привычке доверять школе стали считать, что писать детям учиться не нужно, что это опасная глупость и шалость, которая в дальнейшем пригодится только учителям и диктантчикам (которые, кстати, не столько были грамотными и знали язык, сколько были подкованы в требованиях госстандарта).
КОНЕЦ
П.С. Когда фальсификации стали очевидны, поступило предложение отменить законопроект, но оно было отвергнуто, потому что тогда очень многие люди, обеспечивающие функционирование "Структуры радения о грамотном письме" (разработчики, учителя, диктантчики, комиссии, специалисты грамматических судов, персонал специальных детских домов) потеряли бы работу или источники дохода, что значительно бы повысило уровень безработицы в стране. Кроме того, отмена закона считается все-таки регрессирующим фактором, а Аделия Павловна все же державно правила прогрессивной империей.