Оставил без комментариев
Мокусацу суру [Mokusatsu suru] - термин, использованный премьер-министром Японии в его критике Потсдамской декларации. Союзники потребовали от азиатской империи сдаться быстро и безоговорочно, аргументируя это тем, что ее песенка была спета и что, если та будет упорствовать, будет куда хуже. Но японские руководители не поверили столь интрузивному заходу и сходу отмели от себя любые предчувствия неудачи. Премьер-министр Судзуки Кантаро не удостоил своих англо-саксонских противников ответом, а выступил с речью перед подданными императора. В том выступлении он объяснял, что Япония не получила Потсдамскую декларацию официальным дипломатическим путем (через посредников в Швейцарии). Этот ультиматум ленивые союзники озвучили всего лишь посредством радиовещания на двух языках и сбрасывания трех миллионов листовок над японскими островами. Никакое правительство не может позволить себе комментировать всё, что обсуждается в соцсетях и сливается через непонятные и мутные Белингкаты. Комментировать это никак не можем и не хотим. Это вам любой пресс-секретарь подтвердит. Также, продолжил Судзуки, эта декларация очень похожа по своему содержанию на Каирскую декларацию, поэтому смысла повторяться и комментировать ее нет. Единственным правильным шагом со стороны японского правительства, завершил премьер-министр, будет полностью проигнорировать ее. Японскому населению под страхом уголовного преследования было запрещено подымать те листовки и слушать те радиотрансляции, поэтому всю информацию по данному вопросу оно могло черпать только из выступления своего премьер-министра, который предусмотрительно замолчал некоторые фрагменты Декларации про «полное уничтожение Японии» и «наказание для военных преступников».
Глагол «игнорировать» на оригинале звучал как раз, как это самое выражение «Мокусацу суру», которое дословно [доиероглифно] означает «молчаливое презрение». «Мы вас даже ответом не удостоим». После войны прошло всего несколько лет, как вдруг некоторые филологи развязали семантическую войну за этот термин, по-лотмановски наполняя его новыми смыслами, смещая их. Свежие переиздания японских словарей добавляли значение «пока не можем комментировать», «комментарии последуют потом». На основе этих находок ревизионисты принялись утверждать, что американцы неправильно перевели то выступление Судзуки, который на самом деле не отверг безапелляционно Потсдамскую декларацию, а всего лишь отложил свой ответ на потом. Эта «ошибка» американских горе-переводчиков привела к непоправимой трагедии - напрасной атомной бомбардировке японских городов. А всего-то надо было хорошо учиться в институте и правильно переводить! Этот лингвистический ревизионизм расцвел и уверенно продержался развесистой клюквой вплоть до 80-х годов. В 90-х профессиональным филологам пришлось прилагать дополнительные усилия для того, чтобы окончательно похоронить этот миф и доказать, что никакого недопонимания слов Судзуки американцами не было. Премьер-министр поставил жирную точку в своем выступлении про «войну до победного конца», и американцы услышали его четко и ясно. Администрация Трумэна поняла, что не может ждать и надеяться на то, что когда-нибудь холодильник и рефрижератор победят телевизор, не может позволить себе затягивания и переваливания войны в 1946 год. Даже будучи отрезанной от индонезийского топлива, поехавшая кукухой японская Королева бензоколонки с послушным населением была способна закусить удила, решить, что она отыграет все оставшиеся ходы до конца, будь что будет, напоследок сжимая дополнительные миллионы жизней до того самого момента, когда ей скажут «шах и мат».
Научные дискуссии про «напрасную атомную бомбардировку» продолжаются до сих пор [Например, есть мнение, что японских ястребов советское вступление в Тихоокеанскую войну в печатлило сильнее бомбардировок двух городов неизвестным оружием]. Начались они, наверно, с того момента, когда президент Трумэн сообщил доверительно генсеку Сталину на Потсдамской конференции, что у США появилось «новое оружие необычайно разрушительной силы». В ответ Сталин не стал пугаться, предостерегать и ругаться, а сказал, что «рад такой хорошей новости» и что он «надеется, что американцы смогут применить это новое оружие против японцев в ближайшем будущем» [Isaacson]. Прошло некоторое время, СССР стал оплотом мира во всем мире, противником ядерного империализма, и советская позиция по атомным бомбардировкам эволюционировала в сторону их острой критики. До сих пор по российским телеканалам в годовщину бомбардировок Хиросимы и Нагасаки показывают негодующие документальные фильмы, бичующие бесчеловечную политику агрессивных Штатов в отношении уже поверженного противника. Эта людоедская политика привела к сотням тысячам напрасных смертей и искалечила сотни тысяч жизней чудом выживших после взрыва и радиации жертв, включая маленьких детей, сообщают нам авторы этих документальных лент. Совсем недавно МИД РФ подтвердил свою приверженность этой полувековой позиции, когда замминдел С. Рябков рассказывал о ноте протеста, что была вручена послу США по поводу оскорбительных эпитетов, которыми президент США Д. Байден наградил президента РФ В.Путина. Цитируя Рябкова по тексту на РБК, «Байден дважды высказался о Путине. Сначала он назвал российского президента «военным преступником», а позднее - «смертоносным диктатором» и «чистейшим бандитом».» После фрагмента про «военного преступника» наш замминдела дал историческую справку: «такие заявления не может делать глава государства [США], которое по всему миру на протяжении долгих лет бомбило людей, и которое сбросило атомную бомбу на страну, которая уже была повержена и в чем не было абсолютно смысла».
Вот, что про отсутствующие японские комментарии и атомные бомбардировки писал в 1986 году один американский историк:
«Столкнувшись с ультиматумом, в котором не упоминались ни «император», ни «атом», японское правительство заявило, что оно «проигнорирует» [mokusatsu] его, что приблизительно переводится как «отнестись с молчаливым презрением». Не смотря на то, что император прислушался к умеренным членам правительства и разрешил тем зондировать мирную почву в поисках дипломатического решения, милитаристы, казалось, по-прежнему крепко держали рычаги власти в своих руках, и два миллиона солдат готовились к обороне последних рубежей на своих родных островах. На острове Тиниан в тот день свинцовый цилиндр весом в 136 килограмм с сердцевиной из обогащенного урана был доставлен в штаб-квартиру 509-й смешанной авиагруппы под управлением полковника Пола Тибеттса.
Некоторые историки-ревизионисты (а также официальные советские историки) зашли в своих измышлениях так далеко, что утверждают, что США пошли на использование атомной бомбы не только из-за своего отвращения к мысли о том, что они отныне будут зависеть от своего советского союзника и будут вынуждены полагаться на советскую помощь. Но также из-за своего страстного желания сбросить бомбу и тем самым запугать Советский Союз, делая его более покладистым в восточноевропейских и прочих делах. А раз так, то никаких настоящих планов у руководства США, пишут эти ревизионисты, принять японскую капитуляцию не было. США решили, что не будут лишать себя уникального шанса продемонстрировать всему миру своё новое грозное военное и дипломатическое оружие» [Isaacson].
Walter Isaacson, Evan Thomas, The Wise men: Six Friends and the World They Made, 1986.
РБК цитирует Рябкова про атомные бомбардировки:
https://www.rbc.ru/politics/22/03/2022/62396e529a7947aec4ca0605?from=from_main_9