Разведка не доложила точно
В кэмбриджском трехтомнике «Холодная война» перечисляются порой прикольные вещи, встречи с которыми не ожидаешь, потому что считаешь их частью своего современного настоящего, а не частью покрытой пылью архивной истории. Например, в статье про культурное противостояние упоминается западно-немецкая музыкальная группа Einstürzende Neubauten [Складывающие новостройки], созданная в 1980 году, которая у меня, однако, четко ассоциируется с 1997 годом, с программой Александра Ф. Скляра «Учитесь плавать» на радиостанции «Максимум» и Лужковым, у которого как раз в том году рухнула многоэтажка (без всякого терракта).
Или вот возьмем Николая Сергеевича Леонова, генерала КГБ в отставке. Я смотрел его историческо-аналитические выступления в передаче «Русский дом» на третьей кнопке как раз в период 1997-1999. Купил тогда же его книгу про Фиделя Кастро. Википедия и трехтомник напоминают, что с 1956(!) года идет его знакомство с кубинскими революционерами. Все 60-е именно Леонов возглавлял наше кубинское направление. В 1971 его перевели в информационно-аналитическое управление внешней разведки ПГУ, что Леоновым было воспринято как понижение: «словно из столичной гвардии в провинциальный гарнизон». Его перевели из элитной оперативной секции в это захолустное Управление. Трехтомник в статье про разведку цитирует Леонова, который в своей книге «Лихолетье» жалуется на то, что престижа у его Управления нет, и это связано с тем, что аналитике советское руководство уделяло очень мало внимания. У однопартийной автократии была своя собственная «политическая корректность». У КПСС уже был сложившийся идеологический взгляд на внешний мир. Этот взгляд можно было усилить, но ему нельзя было противоречить. Беспристрастная аналитика была вредна, ее следовало искажать, чтобы верхушка по-прежнему была уверена в том, что она понимает внешний мир. Трехтомник утверждает, что на Западе разведчики старались довести самую неприятную информацию до своего руководства, Брежневу же боялись класть на стол пессимистичные отчеты: «А то они огорчат Леонида Ильича». Перефразируя Андропова, «мы не только не знаем страны, в которой живем; мы также не знаем мир, в котором живем».
Бывало и такое, что аналитики-разведчики подводили не только советское руководство. Так, ЦРУ за первые пять месяцев операции «Анадырь» ничего опасного для США не увидела. Видимо, увлеченно перечитывали роман «Наш человек в Гаване» 1958 года издания. Или вот другой натюрморт. Как известно, администрация Буша-младшего творчески подошла к обоснованию второй иракской войны, использовав недостоверные разведывательные данные из одного лишь источника, за что подверглась международной критике в 2003 году, неутихающей по сей день. В 1965 году произошло нечто похожее, когда президент Джонсон, чтобы оправдать высадку 23,000 морских пехотинцев на берегах Доминиканской республики потребовал от своих подчиненных доказать, что в правительстве Боша-Кааманьо было полным полно коммунистов-кастроитов-наркоманов и что Санто-Доминго была на пороге превращения во вторую Кубу. Как на зло неокоммуняк на той половинке Гаити не оказалось, и американскому посольству пришлось на коленке сочинить список из 58 бук-коммунистов. Последовал скандал и вскрытие покровов, когда интервенцией возмутились не только латиноамериканские страны, но и свои собственные сенаторы (Фулбрайт). Вот этот обман общественного и международного мнения, когда администрация подтасовывает факты, тогда назывался «credibility gap», или «разрыв достоверности» («отрыв описания реальности от самой реальности»), «кризис недоверия к словам политика». В этом словосочетании содержится ссылка на выражение «ракетное отставание» (missile gap), которое входило во внутриполитический лексикон в США в 1958-1961: американцы были введены в заблуждение своими собственными политиками, что США якобы отставали от СССР в ракетостроении.