Обманом склоняя к фордизму (1949)
План Маршалла - это соревнование между американской сборочной линией
и коммунистической партийной линией.
Пол Хоффман, администратор Плана Маршалла.
Нидерландский профессор Кеес ван дер Пийль (Kees van der Pijl) преподает в Университете Сассекса международные отношения и политэкономику. С точки зрения идеологии и применяемой им методологии ван дер Пийль неомарксист, посему неудивительны в его книгах цитаты Ленина и Грамши. В равной степени неудивительны его визиты на канал RussiaToday, куда его приглашали как минимум два раза в качестве гостя-комментатора. Будучи последовательным марксистом, автор по-прежнему роет в поиске противоречий и глобального соперничества между современными капиталистическими государствами. Идея имманентного конфликта внутри западного империалистического сообщества занимала умы Ленина и Сталина. Привлекательна эта идея для RT, находящейся в постоянном поиске разносчиков détente на Западе, и сейчас, отсюда приглашения профессору выступить на тему назревающего раскола Запада. Я читал его книгу «Создавая правящий атлантический класс» в 2005 году и мне понравилось. Ван дер Пийль не был бы историком, если бы ограничился голым и конспирологическим переложением своей теории. Его книга рассматривает послевоенную историю Европы с точки зрения профсоюзов и инвестиций в основной капитал, подкидывая временами интересные факты. Свою первую книгу он написал в 1984 году. Преподавал он в трех университетах, поэтому он куда содержательней и шире той эпизодической роли, отведенной ему RT, для которых ван дер Пийль всего лишь удобный европейский левака-подпевака, которого не грех использовать. Хочу процитировать фрагмент из другой его книги.
Книга «Глобальное соперничество: от холодной войны до Ирака» вышла в 2006 году. Меня преимущественно интересовали первые послевоенные года. Мой комментарий в конце текста. Вот, что автор пишет про План Маршалла и ЕОУС (Европейское общество угля и стали):
«План Маршалла включал в себя поставку непрерывных сталепрокатных станов (continuous rolling mill) для сталелитейной промышленности для производства дешевой листовой стали, которая нашла бы свое применение в упаковке, бытовой технике и автомобилях. Два таких стана были отгружены во Францию, запустив тем самым процесс централизации капитала в основных региональных группах французской стальной промышленности (на севере и Лотарингии). Один стан был водружен в Руре в Германии. Бритиш Стил работала на трех таких станах в то время, как остальные страны довольствовались устаревшими моделями прокатных станов. До войны всемогущий Международный сталелитейный картель решил не пускать прокатные станы непрерывного действия, американское изобретение 1920-х годов, на европейский континент с целью стабилизации рынка на высоких уровнях прибыли для входящих в картель производителей. Картельные цены на сталь, таким образом, заблокировали развитие массового рынка для потребительских товаров длительного пользования и с ним разработку экономического компромисса с рабочим классом. Фордизм требует подчинения «старой» стальной промышленности автомобильному комплексу, навязывая ей конкурентные цены на сталь. Эта субординация, в которой один сектор низводится до роли поставщика другого, создает структуру совместного социализированного труда между ними, для которой характерны долгосрочные планирование инвестиций и соглашения по продажам.
В Соединенных Штатах перестройка отношений между сталелитейной и восходящей автомобильной отраслями была осуществлена по большей части благодаря рыночным силам. …В 1945 году автомобильной промышленности удалось навязать производителям стального проката выгодные соглашения о поставках стали. …
По мере того, как два новых прокатных стана монтировались во Франции, местные сталепрокатчики вставали перед перспективой колоссального перепроизводства в случае, если европейские рынки не будут открыты тем или иным способом. Демонтаж тяжелой промышленности в Руре, который французы были намерены продолжить, превращал Западную Германию в очевидный рынок для французской стали. США и Великобритания с другой стороны всё больше демонстрировали свое нежелание дальше подрывать промышленный потенциал Западной Германии. Одним из выходов из складывающейся ситуации было бы возрождение довоенного стального картеля, но вместе с ним была бы восстановлена целиком политическая конфигурация с превалированием правых сил, которые бы опять заблокировали единственно возможный проект, способный спасти Европу от социализма: проект «американской сборочной линии». В 1948 году правительство США расширило международный контроль над Руром, введя в него промышленные территории Бельгии, Люксембурга и французской Лотарингии. Аденауэр и его кабинет были готовы подписать любые соглашения, которые бы остановили демонтаж оборудования в Руре и Рейнской области, где проживал основной электорат его партии. Немцы также надеялись, что новое подписанное соглашение заново подымет вопрос принадлежности угольного региона Саар, что был аннексирован Францией в 1945 году [насчет аннексии автор поторопился, использовав неправильное слово].
По мере того, как нарастало давление и настоятельно требовалось найти структурное решение, в Париже, в конце концов, предпочли структуру европейского контроля структуре союзническо-потсдамского контроля [интернационализация Рура была потсдамским механизмом]. В мае 1950 года … план ЕОУС был публично озвучен министром иностранных дел Франции Робертом Шуманом. Американские чиновники сомневались, а не был ли воссоздан старый картель под новым именем. … Пол Хоффман, администратор Плана Маршалла и бывший управленец-автопроизводитель, объяснял комитету Сената США, что этот проект был нацелен на создание массового потребления через более высокие зарплаты и конкурентные цены на сталь. …
Возникла структура социализированного труда, где угольная и стальная промышленности были интегрированы в крупные экономики шести стран-участниц, но их автомобильная промышленность всё еще находилась в младенчестве. Когда разразилась Корейская война, военное производство компенсировало ограниченность рынков гражданских товаров. Но даже в таком виде координация инвестиционных планов и определенный контроль над ценами на сталь сумели приподняться над демократическими ограничениями, что вставали на пути отдельных правительств. … Дисциплине подвергался и труд благодаря помощи свободного рынка. В 1953 году Моне просвещал американских сенаторов, рассказывая о том, что в случае забастовок во Франции на сталелитейных предприятиях План Шумана предусматривал увеличение выпуска продукции в Западной Германии, где зарплаты были низкими. …
Также можно ответить на вопрос, почему Британия не присоединилась к ЕОУС. Это правда, что Британию не пригласили. … Но если британской промышленности все равно предстояло перейти на принципы фордизма, то почему бы ей не войти в ЕОУС? Ответ заключается в том, что уровень внедрения, или проникновения, ЕОУС в национальные экономики был слишком глубоким. Лейбористское правительство достигло субординации стальной отрасли к общей фордистской структуре через ее национализацию. В то время Британия была крупнейшим производителем угля и стали в Европе, и для британцев не было смысла переподчиняться режиму своих конкурентов с континента. К тому же руководство британских профсоюзов прекрасно понимало, к чему ведет социализация в транснациональном контексте. Хенк Овербек приходит к выводу, что лейбористская партия и профсоюзы выступали против той схемы из боязни потерять полную занятость, которая бы посыпалась в свете рационализаторства Плана Шумана. …
Социализация основных отраслей через национализацию заморозило основную промышленность Великобритании и всю ее инфраструктуру в ее довоенном виде с неуемной жаждой новых инвестиций. Но из-за имеющегся международного арбитража инвестиции Сити не шли в родную экономику. По мере того, как «Шестерка» на всех парах мчалась в светлое будущее фордизма, промышленная Британия плелась в хвосте этого развития, неспособная поддерживать темп гонки. Застряв в имперском прошлом с раздутой военной промышленностью, способной выпускать целый спектр вооружений, от авианосцев и танков до бомбардировщиков и электроники, страна продолжала тратить большую часть своего национального дохода на оборону даже после Корейской войны. Это помогало ограничивать внутреннее потребление и перенаправляло ограниченные инвестиции и инженерные ресурсы от отраслей товаров массового потребления. Такой расклад вещей поддерживал зависимость Великобритании от экспорта оружия и активной внешней политики и политики военного вмешательства в международные дела». [38-42]
Мой комментарий: меня привлек фрагмент про поставку современных высокопроизводительных прокатных станов во Францию. В 1945-1947 годах нищие европейские страны брали кредиты в США, но быстро исчерпали как возможности американского Эксимбанка, так и свое желание усугублять уровень своей закредитованности. Золото и доллары стремительно заканчивались в Европе, но ей все еще требовалось восстанавливаться. В результате в 1947 году складывалась ситуация, в которой европейские государства вновь, как в 1930-е, могли огородиться друг от друга и США тарифными стенами валютных автаркий, которые бы позволили им восстановиться, опираясь на свои собственные силы. У Британии был собственный стерлинговый союз, у Франции, Бельгии и Нидерландов - их колонии. США начали расшатывать британскую стерлинговую зону летом 1946 года, когда выдали Британии заём в $3.7 млрд., но это было всего лишь начало длительного процесса, целью которого было не дать экономикам Европы закрыться от мировой торговли. Например, в ноябре-декабре 1946 года Швеция выдала кредит Советскому Союзу в размере 278 миллионов долларов (1 млрд. шведских крон), что привело к дипломатической перепалке между США с одной стороны и Швецией и СССР с другой. Правительство США тогда выразило свою глубокую озабоченность в связи с негативным эффектом, который то двустороннее кредитное соглашение «эксклюзивного характера» могло оказать на международную программу расширения мировой торговли. Швеция ответила, что она сохраняет за собой полную свободу решения в таких вопросах, а СССР написал, что «был чрезвычайно удивлен американским протестом, так как правительство США само заключает подобные двусторонние кредитные договора о поставке американских товаров». Советский аргумент был существенен с одним «но». Недавний британский заём позволял Британии тратить доллары где угодно, не привязывая их к американской продукции. Британский заём не был бы выдан, если бы Великобритания не обязалась играть по Бреттон-Вудским правилам. Те доллары должны были разойтись по всей кровеносной системе ослабленной мировой экономики, укрепляя новые неавтарктичные отношения между государствами. Шведский заём с точки зрения США никак не помогал бреттон-вудскому делу. СССР, обладающий в 1945 году второй экономикой по ВНП в мире (в три раза отстающий от лидера), мог стать важным элементом в планируемой мировой цепочке товары-деньги.
План Маршалла не был абсолютной гарантией того, что восстановленная Европа будет выполнять свои бреттон-вудские обязательства. Законодательство по ERP было принято в 1948 году, и первые миллиарды материальной помощи потекли в Западную Европу в 1949 году. Вот тут сыграло свою роль то, что именно прислали американцы. Франция получила современные прокатные станы, перспективу перепроизводства стали и жгучее желание с кем-нибудь начать интегрироваться. Упрямых французов в лоб убеждать было бесполезно. Приходилось действовать окольными, конно-троянскими, путями, чтобы к 1950 они дозрели до добровольной наднациональной кооперации. Переход к фордизму с его высокими промышленным выпуском и зарплатами всё дальше отгонял от Западной Европы тарифный протекционизм 30-х годов.
Пример с этими станами показывает, как можно действовать в системе с тысячей экономических и политических агентов, чье недальновидное и эгоистическое поведение можно соркестрировать и выравнять вдоль генеральной линии только с помощью стихийных событий непреодолимой силы, снежная лавина которых, однако, была вызвана весьма конкретными действиями, находящимися на грани диверсии.