Компенсация глиняными изделиями
В «Сообщении о Берлинской конференции трёх держав» [Потсдамское соглашение] в разделе IV [О репарациях] пробегают любопытные «глиняные изделия». Они входят в список продуктов и материалов, которые СССР должен был поставить в Германию в обмен на вывезенное репарационное оборудование из западных оккупационных зон. Первоначальный текст на русском языке, где бы упоминались эти скудельные изделия, я в лоб не нашел. Знаю только то, что они входили в советское предложение от 24 июля (в американском архивном источнике проходит как документ № 1425, FRUS, стр. 1593), американцы перевели для себя это как «clay products», и под этим без сомнения подразумевалась «строительная керамика», а не обожженные горшки да свистульки в гжельской лазури. В сборнике документов «Тегеран-Ялта-Потсдам» от 1970 года мы также видим эти «глиняные изделия». Так как в те стародавние советские времена подобные книги выпускали не абы кто, а подготовленные люди с архивным допуском, то очевидно, что составители не придумывали это выражение, не переводили, не дай Бог, с английского, а взяли его прямиком из 1945 года. Сперва ведь мне показалось, что речь идет об ошибке переводчика, но теперь я вижу, что 70 лет назад словосочетание «глиняные изделия» было наполнено несколько другим смыслом, чем сейчас, когда мы, если хотим быть понятыми, вынуждены удлинять свои обороты до «конструкционной керамики» [structured clay products] и надевать на стройке каску, чтобы эта самая «конструкционная керамика» не сильно повредила нам голову после того, как выскользнет из рук похмельного кладчика. Но между начальной и конечной точкой этого мыслительного процесса воображение успело подбросить мне комический образ эквивалентного обмена, когда в Германию, голодающую, раздерганную трофейными бригадами, с еще не выдернутым, но уже расшатанным металлическим зубом в кровоточащей десне Рура, деловито спешат поезда с вагонами оговоренной компенсации: кринками, масленками, корчагами и прочей сувенирной продукцией.
Теперь о серьезном. Столкнувшись с малопонятными терминами «compensatory goods» и «non-compensatory goods» в одном исследовании применительно к репарациям в Потсдамскомом соглашении и возжелав освежить свою память, кому там сколько причиталось, я полистал первоисточник и вышел на следующие цифры [ни для кого тут неожиданной Америки нет]:
- СССР изымает репарации из своей оккупационной зоны [не оговорен объем, т. е. хоть всё, но не больше 10 млрд. долларов, см. Ялтинская конференция];
- вдобавок СССР имеет право на вывоз 15% промышленного капитального оборудования из западных оккупационных зон, но взамен должен поставить продуктов и материалов на эквивалентную стоимость (продовольствие, уголь, те самые глиняные изделия и прочее); вывоз осуществляется в течение 2-х лет, а компенсация - 5 лет;
- сверх того СССР имеет право на вывоз дополнительных 10% промышленного капитального оборудования из западных оккупационных зон без какого-либо обмена и возмещения.
Терминов «compensatory goods» и «non-compensatory goods» в Протоколе нет, придуманы они одним исследователем для удобства выражения и означают те самые две группы репарационного промышленного оборудования, за которые полагалось и не полагалось возмещение Германии со стороны союзников.
Выше было упомянуто советское предложение от 24 июля. В нем советская сторона хотела куда больше. 15% и 10% - основа, к которой прилагались следующие требования:
- акции (доли) в промышленных и транспортных предприятиях в западных оккупационных зонах на общую сумму в 500 миллионов долларов;
- 30% от всех внешних инвестиций Германии;
- 30% германского золота, находящегося под контролем Союзников.
В ходе пленарных заседаний советская делегация отказалась от долей, внешних инвестиций и золота. Более того, репарации из западных зон были снижены до 12,5% и 7,5% соответственно. Настолько убедительными были Трумэн, Бирнс, Черчилль и Иден. Сталину удалось вернуть свои 15% и 10% только 1 августа (за день до окончания работы конференции), и это происходило вот как. Бирнс встретился с Молотовым 1 августа до начала последнего заседания и предложил ему слить три подвешенных в воздухе вопроса в один пункт:
«У нас имеются три неразрешенных вопроса: репарации, польская администрация в части советской зоны и наш план под названием «Принятие в ООН», касающийся Италии и балканских государств. Я вношу совокупное предложение, в которое будут включены все уступки, на которые мы готовы пойти и я прошу у вас, г-н Молотов, передать их генералиссимусу Сталину, чтобы мы могли обсудить эти три вопроса сегодня во время дневной сессии. Наша сторона желает принять все три предложения только единым пакетом. Раздельно эти вопросы мы обсуждать не будем, и если согласия по этому пакету предложений не будет достигнуто, то Президент и я на следующий же день покинем конференцию и вернемся в США». Ультиматум, однако.
На заседании Сталин выразил недовольство этой «тактикой мистера Бирнса». На что государственный секретарь ответил, что «у нас было целых три недели, чтобы обсудить эти вопросы отдельно» и что «теперь наша сторона делает все эти уступки всего лишь для того, чтобы достигнуть компромисса по этим трем вопросам для окончательного завершения конференции». Сталин поставил под сомнение это пакетное предложение, сказав, что эти три вопроса вообще никак не связаны между собой. Бирнс согласился с этим, отметив, однако, что ему пришлось пойти на «пакетную сделку» только лишь в свете того, что за все прошедшие недели конференции не было достигнуто прогресса по этим вопросам. Продемонстрировав сперва невозможность принятия этой сделки, Сталин всё же позднее дал понять, что он может пересмотреть свое мнение, если советские проценты по репарациям будут увеличены. После непродолжительного подкручивания и переписывания цифр Сталин на удивление быстро согласился с предложением Бирнса. Так мы вернулись к первоначальным 15% и 10%.
В этом эпизоде следует отметить то, что Бирнс под конец работы конференции прибег к тактике quid pro quo, что несомненно понравилось Сталину. Генералиссимус даже позволил себе публично похвалить Бирнса на итоговой встрече, сказав, что Бирнс потрудился на этой конференции больше всех и что вклад Бирнса в принятие многих важных решений был значительным. Возможно, что тогда Сталин подумал: «Ну и что, что Рузвельт умер, а Гопкинса серьезно прихватило. Хрен с ними обоими. Смотри, какая сметливая смена им на встречу подымается. Сработаемся». В Лондоне в сентябре его ждало разочарование.
Источники:
Jukka Leinonen, Beginning of the Cold War as a Phenomenon of Realpolitik, Jyvaskyla, Finland, 2012 (dissertation);
United States Department of State / Foreign relations of the United States : diplomatic papers : the Conference of Berlin (the Potsdam Conference) 1945;
Тегеран - Ялта - Потсдам. Сборник документов, Составители: Ш.П. Санакоев, Б.Л. Цыбулевский. 2-е издание, М.: Издательство «Международные отношения», 1970.
[Вышинский по-прокурорски плотоядно щерится в сторону Бирнса. «Удастся ли сломать?». Спрятавшийся за спиной Громыко косплеит Никсона, хотя это еще не модно]
Теперь о серьезном. Столкнувшись с малопонятными терминами «compensatory goods» и «non-compensatory goods» в одном исследовании применительно к репарациям в Потсдамскомом соглашении и возжелав освежить свою память, кому там сколько причиталось, я полистал первоисточник и вышел на следующие цифры [ни для кого тут неожиданной Америки нет]:
- СССР изымает репарации из своей оккупационной зоны [не оговорен объем, т. е. хоть всё, но не больше 10 млрд. долларов, см. Ялтинская конференция];
- вдобавок СССР имеет право на вывоз 15% промышленного капитального оборудования из западных оккупационных зон, но взамен должен поставить продуктов и материалов на эквивалентную стоимость (продовольствие, уголь, те самые глиняные изделия и прочее); вывоз осуществляется в течение 2-х лет, а компенсация - 5 лет;
- сверх того СССР имеет право на вывоз дополнительных 10% промышленного капитального оборудования из западных оккупационных зон без какого-либо обмена и возмещения.
Терминов «compensatory goods» и «non-compensatory goods» в Протоколе нет, придуманы они одним исследователем для удобства выражения и означают те самые две группы репарационного промышленного оборудования, за которые полагалось и не полагалось возмещение Германии со стороны союзников.
Выше было упомянуто советское предложение от 24 июля. В нем советская сторона хотела куда больше. 15% и 10% - основа, к которой прилагались следующие требования:
- акции (доли) в промышленных и транспортных предприятиях в западных оккупационных зонах на общую сумму в 500 миллионов долларов;
- 30% от всех внешних инвестиций Германии;
- 30% германского золота, находящегося под контролем Союзников.
В ходе пленарных заседаний советская делегация отказалась от долей, внешних инвестиций и золота. Более того, репарации из западных зон были снижены до 12,5% и 7,5% соответственно. Настолько убедительными были Трумэн, Бирнс, Черчилль и Иден. Сталину удалось вернуть свои 15% и 10% только 1 августа (за день до окончания работы конференции), и это происходило вот как. Бирнс встретился с Молотовым 1 августа до начала последнего заседания и предложил ему слить три подвешенных в воздухе вопроса в один пункт:
«У нас имеются три неразрешенных вопроса: репарации, польская администрация в части советской зоны и наш план под названием «Принятие в ООН», касающийся Италии и балканских государств. Я вношу совокупное предложение, в которое будут включены все уступки, на которые мы готовы пойти и я прошу у вас, г-н Молотов, передать их генералиссимусу Сталину, чтобы мы могли обсудить эти три вопроса сегодня во время дневной сессии. Наша сторона желает принять все три предложения только единым пакетом. Раздельно эти вопросы мы обсуждать не будем, и если согласия по этому пакету предложений не будет достигнуто, то Президент и я на следующий же день покинем конференцию и вернемся в США». Ультиматум, однако.
На заседании Сталин выразил недовольство этой «тактикой мистера Бирнса». На что государственный секретарь ответил, что «у нас было целых три недели, чтобы обсудить эти вопросы отдельно» и что «теперь наша сторона делает все эти уступки всего лишь для того, чтобы достигнуть компромисса по этим трем вопросам для окончательного завершения конференции». Сталин поставил под сомнение это пакетное предложение, сказав, что эти три вопроса вообще никак не связаны между собой. Бирнс согласился с этим, отметив, однако, что ему пришлось пойти на «пакетную сделку» только лишь в свете того, что за все прошедшие недели конференции не было достигнуто прогресса по этим вопросам. Продемонстрировав сперва невозможность принятия этой сделки, Сталин всё же позднее дал понять, что он может пересмотреть свое мнение, если советские проценты по репарациям будут увеличены. После непродолжительного подкручивания и переписывания цифр Сталин на удивление быстро согласился с предложением Бирнса. Так мы вернулись к первоначальным 15% и 10%.
В этом эпизоде следует отметить то, что Бирнс под конец работы конференции прибег к тактике quid pro quo, что несомненно понравилось Сталину. Генералиссимус даже позволил себе публично похвалить Бирнса на итоговой встрече, сказав, что Бирнс потрудился на этой конференции больше всех и что вклад Бирнса в принятие многих важных решений был значительным. Возможно, что тогда Сталин подумал: «Ну и что, что Рузвельт умер, а Гопкинса серьезно прихватило. Хрен с ними обоими. Смотри, какая сметливая смена им на встречу подымается. Сработаемся». В Лондоне в сентябре его ждало разочарование.
Источники:
Jukka Leinonen, Beginning of the Cold War as a Phenomenon of Realpolitik, Jyvaskyla, Finland, 2012 (dissertation);
United States Department of State / Foreign relations of the United States : diplomatic papers : the Conference of Berlin (the Potsdam Conference) 1945;
Тегеран - Ялта - Потсдам. Сборник документов, Составители: Ш.П. Санакоев, Б.Л. Цыбулевский. 2-е издание, М.: Издательство «Международные отношения», 1970.
[Вышинский по-прокурорски плотоядно щерится в сторону Бирнса. «Удастся ли сломать?». Спрятавшийся за спиной Громыко косплеит Никсона, хотя это еще не модно]