Двенадцатая глава 008
Шульц стал всемогущим творцом внешней политики США. «Он был самым настоящим Буддой, по его непроницаемому лицу было трудно прочитать его мысли - да и внешне выглядел он как Будда» - поделился своими личными впечатлениями один сотрудник Белого дома; полный энергии даже в свои шестьдесят лет он «не знал усталости». Шульц когда-то был надменным морским пехотинцем. И теперь государственный секретарь горячо полагал, что угроза применения силы должна явственно проступать за всей его дипломатией. Однако, такому стойкому консерватору как Шульц была противна мысль о том, что и другие могут прибегать к силе для скидывания неугодных правительств, если только это были не режимы, получающие советскую поддержку. В нем не было ни капли сомнений, на чей он находился стороне: «советская система некомпетентна и нежизнеспособна» - так он заявил в 1979 году. Использование силы даст истории полезный толчок, особенно в регионах с развивающимися государствами. Шульц и посол Рейгана в ООН Джин Киркпатрик относились друг к другу с неприязнью, но именно она предоставила самый важный аргумент для концепции внешней политики Шульца-Рейгана. В широко освещаемой статье Киркпатрик настаивала на том, что американцам следует повсеместно поддерживать «авторитарные» правительства, такие как правительство шаха в Иране, потому что те следуют капиталистическим экономическим принципам, сотрудничают с США и были готовы меняться к лучшему. С другой стороны она требовала выступить единым фронтом против «тоталитарных» режимов, какими являются все коммунистические режимы, потому что те питают отвращение к капитализму, носят антиамериканский характер и отвергают любые либеральные изменения в своих странах (*46). Она верила в то, что коммунистическо-тоталитарные режимы никогда не сделают шага к настоящей демократии, если только не принудить их к этому с помощью военной силы - эта вера показала свою несостоятельность в Восточной Европе еще до конца 80-х годов.
Взгляды Киркпатрик и Шульца на правомочность использования силы против хулиганствующих отщепенцев из Третьего мира совпали с верой Рейгана в то, что на американцев была возложена особая миссия распространить свет демократии по всему миру. Вера в подобную миссию берет свое начало в далеком XVII веке, а в XX веке она нашла своего самого горячего сторонника в лице Вудро Вильсона. Благодаря этой идеологической преемственности Рейган приложился к самому глубинному источнику американской веры. Он сформулировал свою политическую программу крайне ясно и четко в своей «Доктрине Рейгана» в 1985 году, когда объявил: «Наша миссия состоит в том, чтобы выпестовать и защитить свободу и демократию». Американцы обязаны поддерживать «на каждом континенте от Афганистана до Никарагуа всех тех, кто бросает вызов агрессии, осуществляемой при советской поддержке, для защиты своих прав, которые были даны нам при рождении … Наша помощь борцам за свободу является нашей самообороной».
Перед этой программой, впрочем, встала одна большая проблема: как минимум со времен Вьетнама американцы с крайней неохотой были готовы тратить свои деньги, не говоря уж о том, что терять свои жизни, на ведение конфликтов, протекающих за тридевять земель. Рейган сделал попытку преодолеть это препятствие, назвав Вьетнам «благородным делом», но многие американские граждане с ним не согласились в этом. Опросы общественного мнения в 1982 году показали, что 72 процента опрошенных считали, что «вьетнамская война была больше, чем просто ошибка; она была фундаментально неправильной и аморальной». Команда Рейгана обошла эту проблему, следуя стратегии «Конфликтов низкой интенсивности» (LICs). Вместо ведения масштабных войн типа Вьетнама, LICs использовали компактные, специально обученные контрповстанческие подразделения (местные или американские), которые посредством политических акций или боевых операций партизанского типа могли, в долгосрочном плане, измотать оппонента. LICs, более того, обходились относительно дешево и их деятельность была настолько неброской и нешумной, что большая часть американских граждан почти не обращала на них свое внимание. В каком-то смысле LICs была нацелена на то, чтобы повернуть коммунистическую революционную тактику против коммунистических правительств в таких государствах как Никарагуа, Афганистан, Ангола и Кампучия (Камбоджа). Но очень вскоре Доктрина Рейгана и стратегия LICs попали под огонь осуждения. Критики предостерегли, что деятельность LICs может привести к эскалации (как во Вьетнаме) и трата ресурсов в отдаленных регионах (как Кампучии), где интересы США были, в лучшем случае, туманны, является абсурдом. Военные офицеры же ставили тактику LICs под вопрос по причине того, что та была неточной и ее цели менялись по ходу самой операции (*47).
Это расхождение взглядов вокруг LICs обнажило более глубокий и более опасный раскол между советниками Рейгана. Шульц считал, что угроза силой должна активно применяться во внешних делах и что, временами, военная сила непосредственно должна использоваться в развивающихся странах, чтобы сделать эту угрозу более весомой и ощутимой. Но министр обороны Уайнбергер как правило противился использованию силы и даже ее демонстрации. Во взглядах Уайнбергера отражались научные исследования, проведенные наилучшими военными ведомственными историками, которые пришли к выводу, что армию США никогда больше нельзя втягивать в очередной Вьетнам или отвлекать ее от ее основной задачи по сдерживанию советских (а не камбоджийских или никарагуанских) войск. В ноябре 1984 года Уайнбергер в своей примечательной речи публично заявил, что Соединенные Штаты должны использовать свою армию только при определенных обстоятельствах: при наличии долгосрочной поддержки со стороны общества и Конгресса; должна быть гарантия того, что взятые обязательства будут выполняться «искренне» и с полным намерением «победить» и с четким определением целей, которые следует достичь (*48) (В 1990-е года и позднее эти установки получили популярность и обрели значительный политический вес, став тем, что нам сейчас известно как «Доктрина Пауэлла»). Разозлившийся Шульц публично выступил против списка условий Уайнбергера, а при личной встрече неформально спросил его, зачем Министерству обороны требовался трехсот миллиардный бюджет, если оно, очевидно, не намеревалось вести войну.
Эти противоречия и раскол во внешнеполитической стратегии Рейгана в отношении стран Третьего мира послужили причиной больших катастроф. Первая, и самая худшая, произошла на Ближнем Востоке в 1982-1983 годах. Сосредоточив все свое внимание на задаче до недопущению СССР в регион, американские чиновники упустили из вида фундаментальные проблемы региона, а именно, они уже не были уверены в том, как именно продолжить разрешение арабо-израильского конфликта. Рейган и Шульц стояли безучастными наблюдателями в середине 1982 года, когда Израиль вторгся в Ливан и уничтожил там ракеты своего заклятого врага (и по совместительству советского друга) Сирии. Израильтяне затем заняли столицу Ливана Бейрут с целью уничтожить Организацию освобождения Палестины, представлявшая тех палестинцев, которые поклялись вернуть под свой контроль определенные территории, захваченные ранее Израилем. Сунувшись в самый улей беспощадной ливанской политики израильтяне тем самым попали в трясину, в которую ее затолкнули еще дальше отсутствие политического согласия в самом Израиле и сирийская армия, снабжаемая Москвой. После того, как израильтяне и ливанские христиане осуществили кровавую расправу над палестинцами, проживавшими в лагерях, находящихся под контролем Израиля, в самом Израиле произошел жесточайший политический кризис, которому пришлось - под нажимом Соединенных Штатов - вывести свои войска из Ливана. В 1982 году (проигнорировав возражения Уайнбергера) войска США были введены в Бейрут с целью защиты палестинцев, подталкивания израильских войск к скорейшему выводу и поддержания мира между христианскими и мусульманскими фракциями внутри Ливана. В апреле 1983 года было взорвано посольство США в Бейруте, что привело к многочисленным жертвам. В это самое время военные подразделения США, размещенные в аэропорте Бейрута, не только были уязвимы перед снайперским огнем, но и не имели четкого представления о целях своей миссии в этой стране. 23 октября 1983 года бомба террориста унесла жизнь 239 американских солдат, находящихся в своей казарме. Рейган заявил, что вопрос продолжения размещения войск в Ливане теперь был «центральным для сохранения общемирового доверия к нашему государству». Но вскоре президент - перед лицом сильного недовольства со стороны общества и Министерства обороны, не имея на руках рабочей стратегии по Ближнему Востоку и с приближающимися выборами - дезавуировал ранее сделанное им заявление. Он вывел оставшихся 1600 солдат. Ливан превратился к кровавую зону боевых действий, в которой Сирия, поддерживаемая СССР, взяла верх. Ближневосточная политика Рейгана так никогда не смогла восстановиться после этой катастрофы (*49).
25 октября 1983 года спустя два дня после подрыва казарм в Бейруте Рейган и Шульц вновь ввели свои войска в чужую страну. На этот раз они отдали приказ о вторжении на территорию карибского острова Гренада с целью уничтожить режим, который имел тесные связи с Кубой. Президент объявил, что он вторгся для того, чтобы освободить 500 американских студентов-медиков и помочь соседним правительствам, которые просили прислать войска США. Пресс-секретарь президента Ларри Спикс позднее будет утверждать, что Белый дом считал, что жизням студентов ничто не угрожало и что приглашение других карибских государств сыграло малую роль в этом вторжении. Настоящие же причины были заключены в желании Рейгана напасть на прокубинский режим и отвлечь умы американских граждан от бейрутской катастрофы. Хороший друг президента британский премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер («железная леди» обычно любила прибегать к военной силе) выступила категорично против этого вторжения, назвав его «необоснованным». Но когда она попыталась дозвониться до президента, один чиновник среднего звена, отказался соединять ее с ним до момента, когда войска ступили на землю Гренады. И опять у военного руководства страны были серьезные претензии к этой операции. Как они и опасались, ее успех висел на волоске. Около 1900 плохо подготовленных пехотинцев высадились на острове и в конце концов сумели победить небольшую армию Гренады и отряд из 784 кубинцев (большая часть которых работала над строительством островного аэропорта), но только после того, как к ним было прислано подкрепление в количестве 4000 морских пехотинцев и после шести дней сражений. Девятнадцать солдат армии США были убиты, 116 были ранены. Кубинцы потеряли 71 погибшими и 59 раненными. Гренадцы потеряли 110 убитыми и 337 раненными. Спустя пять лет после вторжения и получения помощи США на сумму $110 миллионов долларов внешняя политика Гренады вошла в проамериканское антикоммунистическое русло, но экономика по-прежнему страдала от депрессии и высокой безработицы (*50).
Рейгану этот эпизод, однако, принес важный политический успех внутри страны. Такой же подарок преподнесли ему и его взаимодействия с Ливией. Североафриканская проамериканская монархия пала в 1969 году, свергнутая группой армейских офицеров-мусульман под руководством Муаммара Каддафи. Его экспансионистские планы, ненависть к Израилю, растущие военные связи с Москвой и - в особенности - его отношения с террористическими группировками, толкнули его на курс столкновения с Соединенными Штатами. В 1981 году самолет ВВС США сбил два ливийских военных самолета, которые делали облет спорных территориальных вод. В апреле 1986 года Рейган обвинил Каддафи в организации кровавой террористической атаки в Западном Берлине, назвав его «сумасшедшей собакой Ближнего Востока», и отдал приказ об одиночном бомбардировочном рейде, который привел к гибели приемной дочери Каддафи и ранению как минимум десятка людей. Как потом оказалось, Ливия практически не имела отношения к тому западноберлинскому эпизоду, хотя Каддафи был тесно вовлечен в другие случаи международного терроризма.
(*46) George P. Shultz, Turmoil and Triumph (New York, 1993), p.6; Larry Speakes, Speaking Out (New York, 1988), p. 78; Jeane Kirkpatrick, Dictatorships and Double Standards (New York, 1982), especially pp. 23-52.
(*47) Reagan's statement of the doctrine is in US Government, Weekly Compilation of Presidential Documents, XXI (February 11, 1985): 145-146; Robert W. Tucker, “Reagan's Foreign Policy,” Foreign Affairs, LXVIII, 1 (1989); 21; Richard E. Neustadt and Ernest R. May, Thinking in Time (New York, 1986), p. 305. On low-intensity warfare: Secretary George Shultz, “Low-internsity Warfare,” Current Policy, No. 783; D. Michael Shafer, “The Unlearned Lessons of Counterinsurgency,” Political Science Quarterly, CIII (Spring 1988); 75, 77-78; Gabriel Kolko, “Foreign Policy After the Election,” July 1988, manuscript in author's possession; Michael T. Klare, “The New US Strategic Doctrine,” The Nation, January 4, 1986, p. 697.
(*48) “The Use of Military Power,”News Release, Office of Assistant Secretary of Defense (Public Affairs), November 28, 1984.
(*49) Talbott, Russians and Reagan, pp. 34-36; Washington Post, October 30, 1983, p. C1; The New York Times, January 22, 1984, p. A1.
(*50) Speakes, Speaking Out, p. 161; Washington Post, October 25, 1988, p. A23; The New York Times, May 2, 1994, p. A6; Center for International and Security Studies at Maryland, The National Security Council Project... The Bush Administration (Washington, D.C., 1999), p. 47.
[Государственный секретарь Джордж Шульц и президент Рональд Рейган]
Взгляды Киркпатрик и Шульца на правомочность использования силы против хулиганствующих отщепенцев из Третьего мира совпали с верой Рейгана в то, что на американцев была возложена особая миссия распространить свет демократии по всему миру. Вера в подобную миссию берет свое начало в далеком XVII веке, а в XX веке она нашла своего самого горячего сторонника в лице Вудро Вильсона. Благодаря этой идеологической преемственности Рейган приложился к самому глубинному источнику американской веры. Он сформулировал свою политическую программу крайне ясно и четко в своей «Доктрине Рейгана» в 1985 году, когда объявил: «Наша миссия состоит в том, чтобы выпестовать и защитить свободу и демократию». Американцы обязаны поддерживать «на каждом континенте от Афганистана до Никарагуа всех тех, кто бросает вызов агрессии, осуществляемой при советской поддержке, для защиты своих прав, которые были даны нам при рождении … Наша помощь борцам за свободу является нашей самообороной».
Перед этой программой, впрочем, встала одна большая проблема: как минимум со времен Вьетнама американцы с крайней неохотой были готовы тратить свои деньги, не говоря уж о том, что терять свои жизни, на ведение конфликтов, протекающих за тридевять земель. Рейган сделал попытку преодолеть это препятствие, назвав Вьетнам «благородным делом», но многие американские граждане с ним не согласились в этом. Опросы общественного мнения в 1982 году показали, что 72 процента опрошенных считали, что «вьетнамская война была больше, чем просто ошибка; она была фундаментально неправильной и аморальной». Команда Рейгана обошла эту проблему, следуя стратегии «Конфликтов низкой интенсивности» (LICs). Вместо ведения масштабных войн типа Вьетнама, LICs использовали компактные, специально обученные контрповстанческие подразделения (местные или американские), которые посредством политических акций или боевых операций партизанского типа могли, в долгосрочном плане, измотать оппонента. LICs, более того, обходились относительно дешево и их деятельность была настолько неброской и нешумной, что большая часть американских граждан почти не обращала на них свое внимание. В каком-то смысле LICs была нацелена на то, чтобы повернуть коммунистическую революционную тактику против коммунистических правительств в таких государствах как Никарагуа, Афганистан, Ангола и Кампучия (Камбоджа). Но очень вскоре Доктрина Рейгана и стратегия LICs попали под огонь осуждения. Критики предостерегли, что деятельность LICs может привести к эскалации (как во Вьетнаме) и трата ресурсов в отдаленных регионах (как Кампучии), где интересы США были, в лучшем случае, туманны, является абсурдом. Военные офицеры же ставили тактику LICs под вопрос по причине того, что та была неточной и ее цели менялись по ходу самой операции (*47).
Это расхождение взглядов вокруг LICs обнажило более глубокий и более опасный раскол между советниками Рейгана. Шульц считал, что угроза силой должна активно применяться во внешних делах и что, временами, военная сила непосредственно должна использоваться в развивающихся странах, чтобы сделать эту угрозу более весомой и ощутимой. Но министр обороны Уайнбергер как правило противился использованию силы и даже ее демонстрации. Во взглядах Уайнбергера отражались научные исследования, проведенные наилучшими военными ведомственными историками, которые пришли к выводу, что армию США никогда больше нельзя втягивать в очередной Вьетнам или отвлекать ее от ее основной задачи по сдерживанию советских (а не камбоджийских или никарагуанских) войск. В ноябре 1984 года Уайнбергер в своей примечательной речи публично заявил, что Соединенные Штаты должны использовать свою армию только при определенных обстоятельствах: при наличии долгосрочной поддержки со стороны общества и Конгресса; должна быть гарантия того, что взятые обязательства будут выполняться «искренне» и с полным намерением «победить» и с четким определением целей, которые следует достичь (*48) (В 1990-е года и позднее эти установки получили популярность и обрели значительный политический вес, став тем, что нам сейчас известно как «Доктрина Пауэлла»). Разозлившийся Шульц публично выступил против списка условий Уайнбергера, а при личной встрече неформально спросил его, зачем Министерству обороны требовался трехсот миллиардный бюджет, если оно, очевидно, не намеревалось вести войну.
Эти противоречия и раскол во внешнеполитической стратегии Рейгана в отношении стран Третьего мира послужили причиной больших катастроф. Первая, и самая худшая, произошла на Ближнем Востоке в 1982-1983 годах. Сосредоточив все свое внимание на задаче до недопущению СССР в регион, американские чиновники упустили из вида фундаментальные проблемы региона, а именно, они уже не были уверены в том, как именно продолжить разрешение арабо-израильского конфликта. Рейган и Шульц стояли безучастными наблюдателями в середине 1982 года, когда Израиль вторгся в Ливан и уничтожил там ракеты своего заклятого врага (и по совместительству советского друга) Сирии. Израильтяне затем заняли столицу Ливана Бейрут с целью уничтожить Организацию освобождения Палестины, представлявшая тех палестинцев, которые поклялись вернуть под свой контроль определенные территории, захваченные ранее Израилем. Сунувшись в самый улей беспощадной ливанской политики израильтяне тем самым попали в трясину, в которую ее затолкнули еще дальше отсутствие политического согласия в самом Израиле и сирийская армия, снабжаемая Москвой. После того, как израильтяне и ливанские христиане осуществили кровавую расправу над палестинцами, проживавшими в лагерях, находящихся под контролем Израиля, в самом Израиле произошел жесточайший политический кризис, которому пришлось - под нажимом Соединенных Штатов - вывести свои войска из Ливана. В 1982 году (проигнорировав возражения Уайнбергера) войска США были введены в Бейрут с целью защиты палестинцев, подталкивания израильских войск к скорейшему выводу и поддержания мира между христианскими и мусульманскими фракциями внутри Ливана. В апреле 1983 года было взорвано посольство США в Бейруте, что привело к многочисленным жертвам. В это самое время военные подразделения США, размещенные в аэропорте Бейрута, не только были уязвимы перед снайперским огнем, но и не имели четкого представления о целях своей миссии в этой стране. 23 октября 1983 года бомба террориста унесла жизнь 239 американских солдат, находящихся в своей казарме. Рейган заявил, что вопрос продолжения размещения войск в Ливане теперь был «центральным для сохранения общемирового доверия к нашему государству». Но вскоре президент - перед лицом сильного недовольства со стороны общества и Министерства обороны, не имея на руках рабочей стратегии по Ближнему Востоку и с приближающимися выборами - дезавуировал ранее сделанное им заявление. Он вывел оставшихся 1600 солдат. Ливан превратился к кровавую зону боевых действий, в которой Сирия, поддерживаемая СССР, взяла верх. Ближневосточная политика Рейгана так никогда не смогла восстановиться после этой катастрофы (*49).
25 октября 1983 года спустя два дня после подрыва казарм в Бейруте Рейган и Шульц вновь ввели свои войска в чужую страну. На этот раз они отдали приказ о вторжении на территорию карибского острова Гренада с целью уничтожить режим, который имел тесные связи с Кубой. Президент объявил, что он вторгся для того, чтобы освободить 500 американских студентов-медиков и помочь соседним правительствам, которые просили прислать войска США. Пресс-секретарь президента Ларри Спикс позднее будет утверждать, что Белый дом считал, что жизням студентов ничто не угрожало и что приглашение других карибских государств сыграло малую роль в этом вторжении. Настоящие же причины были заключены в желании Рейгана напасть на прокубинский режим и отвлечь умы американских граждан от бейрутской катастрофы. Хороший друг президента британский премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер («железная леди» обычно любила прибегать к военной силе) выступила категорично против этого вторжения, назвав его «необоснованным». Но когда она попыталась дозвониться до президента, один чиновник среднего звена, отказался соединять ее с ним до момента, когда войска ступили на землю Гренады. И опять у военного руководства страны были серьезные претензии к этой операции. Как они и опасались, ее успех висел на волоске. Около 1900 плохо подготовленных пехотинцев высадились на острове и в конце концов сумели победить небольшую армию Гренады и отряд из 784 кубинцев (большая часть которых работала над строительством островного аэропорта), но только после того, как к ним было прислано подкрепление в количестве 4000 морских пехотинцев и после шести дней сражений. Девятнадцать солдат армии США были убиты, 116 были ранены. Кубинцы потеряли 71 погибшими и 59 раненными. Гренадцы потеряли 110 убитыми и 337 раненными. Спустя пять лет после вторжения и получения помощи США на сумму $110 миллионов долларов внешняя политика Гренады вошла в проамериканское антикоммунистическое русло, но экономика по-прежнему страдала от депрессии и высокой безработицы (*50).
Рейгану этот эпизод, однако, принес важный политический успех внутри страны. Такой же подарок преподнесли ему и его взаимодействия с Ливией. Североафриканская проамериканская монархия пала в 1969 году, свергнутая группой армейских офицеров-мусульман под руководством Муаммара Каддафи. Его экспансионистские планы, ненависть к Израилю, растущие военные связи с Москвой и - в особенности - его отношения с террористическими группировками, толкнули его на курс столкновения с Соединенными Штатами. В 1981 году самолет ВВС США сбил два ливийских военных самолета, которые делали облет спорных территориальных вод. В апреле 1986 года Рейган обвинил Каддафи в организации кровавой террористической атаки в Западном Берлине, назвав его «сумасшедшей собакой Ближнего Востока», и отдал приказ об одиночном бомбардировочном рейде, который привел к гибели приемной дочери Каддафи и ранению как минимум десятка людей. Как потом оказалось, Ливия практически не имела отношения к тому западноберлинскому эпизоду, хотя Каддафи был тесно вовлечен в другие случаи международного терроризма.
(*46) George P. Shultz, Turmoil and Triumph (New York, 1993), p.6; Larry Speakes, Speaking Out (New York, 1988), p. 78; Jeane Kirkpatrick, Dictatorships and Double Standards (New York, 1982), especially pp. 23-52.
(*47) Reagan's statement of the doctrine is in US Government, Weekly Compilation of Presidential Documents, XXI (February 11, 1985): 145-146; Robert W. Tucker, “Reagan's Foreign Policy,” Foreign Affairs, LXVIII, 1 (1989); 21; Richard E. Neustadt and Ernest R. May, Thinking in Time (New York, 1986), p. 305. On low-intensity warfare: Secretary George Shultz, “Low-internsity Warfare,” Current Policy, No. 783; D. Michael Shafer, “The Unlearned Lessons of Counterinsurgency,” Political Science Quarterly, CIII (Spring 1988); 75, 77-78; Gabriel Kolko, “Foreign Policy After the Election,” July 1988, manuscript in author's possession; Michael T. Klare, “The New US Strategic Doctrine,” The Nation, January 4, 1986, p. 697.
(*48) “The Use of Military Power,”News Release, Office of Assistant Secretary of Defense (Public Affairs), November 28, 1984.
(*49) Talbott, Russians and Reagan, pp. 34-36; Washington Post, October 30, 1983, p. C1; The New York Times, January 22, 1984, p. A1.
(*50) Speakes, Speaking Out, p. 161; Washington Post, October 25, 1988, p. A23; The New York Times, May 2, 1994, p. A6; Center for International and Security Studies at Maryland, The National Security Council Project... The Bush Administration (Washington, D.C., 1999), p. 47.
[Государственный секретарь Джордж Шульц и президент Рональд Рейган]