Базаарные гиревики
Аятолла Кашани контролировал улицы Тегерана. Его сын сколотил банду хорошо оплачиваемых хулиганов (hoodlums) - полезный инструмент в бесцеремонной уличной политике персидской столицы. Близкий образ для сравнения - Высокий Воробей (High Sparrow) из пятого сезона «Игры престолов».
Одновременно Кашани заключил союз с той организацией, что стояла за убийством предыдущего премьер-министра (Размара). Речь идет про Навваба Сефеви, который создал террористическую группу «Федаины Ислама». Это не «Братья мусульмане», не их филиал, но «федаины» вдохновлялись ими в своем иракском садке, поддерживали контакты друг с другом, были «на одной странице». Ачесон называл Сефеви аятоллой, хотя тут он тут ошибался. Сефеви был клириком, простым священнослужителем. Утверждают, что именно Сефеви познакомил будущего аятоллу Хомейни с идеями «Братьев мусульман». С 1963 «Федаины ислама» стали считать Хомейни своим лидером. «Братья» - сунниты, «Федаины» - шииты, но религиозная схизма не помешала им стать закадычными друзьями. Нормальные мужики из современной «Хамас» в Газе произросли из «Братьев-мусульман». Не удивляет то, что нормальные мужики из шиитского Ирана поддерживают этих террористов сейчас деньгами, оружием, идеологией, дипломатией. Это историей выкованная дружба. Тут у них серьезно, тут у них любовь с интересом, тут у них лежбище должно быть.
Когда Кашани и Сефеви устраивали уличные беспорядки, они в качестве ядра использовали свою оплаченную «базарную клиентуру». Хендерсон перечисляет их как «штангисты, борцы и базарные прихлебатели (hanger-on)». Профессиональные закавказские братухи-борцухи с полубомжами, которые за пол-литра похлебки всегда готовы идти на дело. Среди них распределялись деньги, и они начинали свою буйную деятельность, устраивая драки тот тут, то там, сбивая с ног, втягивая прохожих, обрастая попутчиками, создавая хаотичные демонстрации с сотнями раненных и десятками погибших. Шииты любят кровь, страдания и самоповреждения. Достоевский у них записан в ДНК. Хендерсон пишет, что обычно начинался шум в небольшой части базара, который, однако, очень быстро охватывал весь город. Когда посол наблюдал за этими беснующимися толпами из-за ограды посольства США, то он видел, что эта толпа состояла из обычных рядовых граждан [вспомни «Кола́ Брюньо́н» Ромена Роллана], хулиганов в толпе было меньшинство. Настолько сухим был уличный пиломатериал в Тегеране. Загорались от одной спички. В те времена угроза миру исходила из джунглей Вьетнама, гор болгарской Македонии и закоулков Тегеранского базаара. В лес - нельзя!
Иногда к Кашани и Сефеви на улицах присоединялись коммунисты из «Туде», но это был непостоянный, конъюнктурный союз. Хендерсон не считал, что «Туде» была слабой партией. В ней состояло несколько тысяч членов, и они входили в «Национальный фронт» Моссадыка.
Такой контроль над уличными беспорядками помогал аятолле быть в самом центре принятия решений. Оказывать давление на шаха, двор, правительство и премьер-министра своим брутальным ревизионизмом. Хотя на словах они все входили в одну коалицию aka «Национальный фронт», аятолла оставлял у себя возможность вмешиваться в работу правительства таким вот деструктивным способом. Стоило только правительству на бумаге закрепить какое-нибудь согласие с «западными Иблисами», как документ сразу же сливался, искажался и размножался среди городского населения, которое взрывалось очередным праведным протестом. Из-за такой тонко настроенной «народной демократии» Меджлис отвергал займы Всемирного банка и американцев, помощь от которых сократилась к 1951 году.
Моссадык сидел наверху всей этой коалиции как на пороховой бочке. Он боялся религиозных фанатиков Кашани и убийц Сефеви, которые следили за каждым его словом. Когда началось противостояние Ирана с британской нефтяной компанией AIOC, Моссадык не мог себе позволить ни малейшего компромисса. Премьер-министру требовалось перещеголять в джингоизме всех этих «почвенников». Вот почему конфликт так быстро эскалировал. Вводились военные суда в Залив, старухи разносили слухи про «Третью мировую войну», эвакуировался НПЗ в Абадане. У Моссадыка было достаточно образования и опыта, чтобы отыграть назад, но он не мог пойти на такое. Этот поросенок отправился на рынок. Улица поставила его на путь саморазрушения.
Упорство может быть похвальным навыком, но своим упорством Моссадык вредил сам себе, ни на секунду не останавливаясь, чтобы посмотреть на себя со стороны и понять, какие страсти схватили его в плен, лишая его свободы выбора и оставляя доступными только самые экстремальные решения. Мы [американцы], возможно, слишком поздно поняли, что по сути перед нами стоял богатый, реакционный, феодально мыслящий перс, вдохновленный фанатичной ненавистью к британцам и охваченный жгучим желанием выгнать их со всеми их нефтяными вышками, не взирая на возможный ущерб всей стране. Он был великим актером и азартным игроком. Выступая в Меджлисе, он впадал в часовую истерику, проливал настоящие слезы и падал в обморок в самый кульминационный момент своей речи. Как-то раз он сказал нам, что национализация не будет стоить Ирану ни цента, так как на все иски Англо-иранской компании он сразу же предъявит встречные иски. Этот бесспорно уникальный персонаж воистину посеял ветер и сжал ураган. [Ачесон, мемуары]
В английском языке есть слово «muscle», которое помимо «мускула» означает «платного мордоворота, или человека, который неформально выполняет охранные или активные (диверсионные, штурмовые) функции». Синонимы: goons, thugs. В русском языке я точного эквивалента найти не могу. Обычно мне в голову приходят варианты «силовая поддержка», «солдаты» и «пехота». Громилы. На моей практике (г.о. Жуковский) подобные элементы у нас в Подмосковье вертятся вокруг строек и ЖКХ (если застройщик сумел навязать свою Управляющую Компанию владельцам квартир). Они могут быть трудоустроены как ЧОПовцы, которые охраняют строительные объекты, или как сотрудники, выполняющие другую работу для строительной компании. По свистку хозяина они мигом мобилизуются (благо они работают недалеко) и начинают выполнять его указания, направленные на организацию акций подавлений и устрашений, переходя порой закон. Горожане борются с незаконным застройщиком. Активисты без устали пишут письма, участвуют в судебных процессах и разговаривают с местными жителями, организуя. Застройщик молчит, со стоическим спокойствием перерегистрируя своё ООО в энный раз. Вместо него запугивают анонимные тролли на местных форумах, да темные личности поджигают определенные машины по ночам. Строительная мафия находится в серой зоне, в которую Высокому Воробьеву следует входить, подготовившись на все случаи, морально готовясь к потерям. Чиновничий-бандитский спрут отбивает своими щупальцами весь энтузиазм собрания жильцов. Им весело, они побеждают, они сеют страх, и где-то на задворках вашего города уроженец Кировской области снимает с себя форму ЧОПовца и отливает бензина в полуторалитровую бутыль, ожидая отмашки по сотовому от Вихарева Андрея Геннадьевича.
А теперь сюжетный поворот. Забудьте всё, что я только что рассказывал про Пригожина. Свежий пример такой «уличной пехоты» нам подарил Мадуро. Оппозиция в Венесуэле недавно массово выходила на улицы, где сталкивалась скорее не с полицией, а с какими-то мотоциклистами, которые нападали на отставших граждан. В соседней Колумбии двое на мотоцикле - это сигнал опасности для полиции. Таких нарушителей сразу останавливают. Законом запрещено двум мужчинам ездить на одном мопеде или мотоцикле. Ибо эпидемия преступности и мода на сикарио. Но только не в Венесуэле. Тут это верные неформальные защитники правительства. Громил всего двое на мотике, но их целый рой. Из видеорепортажей можно увидеть, как эта кавалькада пересекает перекрестки, на которых уже находятся полицейские. Эти захваченные врасплох участники движения с максимальной вежливостью уклоняются друг от друга, позволяя беспрепятственно проехать и пройти, раскланиваясь. В РФ у Путина был свой собственный Амалек. Ближним аналогом должны быть те футбольные хулиганы, которые что-то централизованно громили в Москве в 2010 и которым потом зарезервировали место в «Эспаньоле».