О текущем баке
В монографии А.К. Соколова "От военпрома к ВПК. Советская военная промышленность 1917-1941 гг." (работа сама по себе отличная, к ней я ещё вернусь) наткнулся на цитату из крайне интересного выступления наркома тяжёлой промышленности Г.К. Орджоникидзе от 11 марта 1936 года. Оно заслуживает прочтения целиком, а здесь приведу цитату:
Директора наших авиазаводов. Если сравнить с другими директорами, то они не уступают им ни по культуре, ни по знаниям, ни по социальному происхождению, ни как большевики. Работают они хуже других директоров, они менее дисциплинированы, чем директора других предприятий. Если директору что-либо не нравится, он просто не делает. Ведь нигде не нужна такая жесткая дисциплина, как в авиапромышленности. Автомобильной промышленности нужна большая дисциплина. Тракторной промышленности - не так сделаешь машину, ну испортилась, ну и черт с ним. Никакого крушения не получится, никто не погибнет. Никакой скорости в 300‑400 км не будет. Трактор шагает обычным шагом, остановился он - ничего не случится. Если взять автомобиль, то тут уже нужна большая точность, он летит вовсю. Неточно его сделаете, он может разбиться. А если взять самолет? Те машины проходят по земле, а когда на земле находится человек, он куда крепче себя чувствует.
Я не большой летчик. Летал несколько раз и должен признаться, что всегда крепче себя чувствовал на земле. Скажете, что я самый большой трус из всех вас? Неправда. Вы представьте себе, летчик летит с невероятной быстротой. Когда он на парад вылетает, он себя чувствует лучше, а когда на войне? Он летит и должен смотреть, чтобы противник его не поразил, а наоборот, чтобы он - его. Малейшая неточность в механизме - и вот машина рвется к черту, самолет летит к черту и герой-летчик, сын Советского Союза, гибнет. А как будете чувствовать себя вы - инженеры, техники, директора, рабочие-стахановцы авиационной промышленности? Как вы будете себя чувствовать? Не будете ли вы чувствовать себя преступниками, что по вашему недосмотру погиб герой?...
Например т. Каганович мне рассказывал. Изготовили СБ. Все вышло хорошо, но бак поставили такой, что он течет. Собрали машину, вывезли на аэродром и нужно было сдавать. И вот полезли туда, я уже не помню, кто полез, мне рассказывал т. Каганович, посмотрели: бак течет, разбирать машину. Разве это не хулиганство, не безобразие? Разве это допустимо в Советской стране? Разве не нужно голову оторвать тому мерзавцу, который ставит такой бак?...
Скажите пожалуйста мне, как можно допустить, чтобы на готовый самолет был поставлен бак, который течет? На что это похоже? Если этот человек не способен смотреть, это вообще не человек, надо его выбросить ко всем чертям. Если он это делает сознательно, то он враг Советского Союза и его надо расстрелять. Если дурак, то на завод не надо пускать (аплодисменты). А вот в том-то и дело, что и тот, который этот бак увидел, не исправил, едва ли он вредитель или предатель, едва ли кто его кто подкупил за границей. А так: сделаем как-нибудь, сойдет, возьмут, а нам надо сдавать продукцию, программу выполнять, когда не сдаем самолетов, говорят: плохо. Надо как-нибудь вообще сдать. Но мы не хотим, чтобы самолеты сдавали вообще, а хотим, чтобы нашей родной и кровной Красной армии сдавали хорошие самолеты.
В книге цитата более короткая, я специально привёл развёрнутый вариант, чтобы были видны акценты, расставленные докладчиком. Автор в примечаниях заочно полемизирует с Григорием Константиновичем: "Вопрос, однако, на который не мог ответить нарком, состоял в том, как различить, где “дурак”, а где “вредитель” или “предатель”". Тут я позволю себе высказать личное мнение: если брак на предприятии угрожает жизням людей, если заведомый брак пытаются втюхать приёмке, то ответственный за это человек может восприниматься как враг независимо от того, был ли у него злой умысел, или нет. Одно дело - сам по себе неизбежный рост брака на производстве, связанный с резким увеличением выпуска продукции в первые две пятилетки, совсем другое - когда пытаются за счёт заведомого брака "гнать показатели".
Ну и далее автор резюмирует:
Проблема, которую обозначил нарком, существовала в 1930-е гг. Случаи, когда директора авиазаводов не выполняли указаний сверху, были нередкими. То внимание, которое уделяли авиации руководители страны, видимо, внушало этим директорам чувство своей важности, исключительности, незаменимости и неприкосновенности, но, как показали дальнейшие события, зря.
Вот уж действительно.
Директора наших авиазаводов. Если сравнить с другими директорами, то они не уступают им ни по культуре, ни по знаниям, ни по социальному происхождению, ни как большевики. Работают они хуже других директоров, они менее дисциплинированы, чем директора других предприятий. Если директору что-либо не нравится, он просто не делает. Ведь нигде не нужна такая жесткая дисциплина, как в авиапромышленности. Автомобильной промышленности нужна большая дисциплина. Тракторной промышленности - не так сделаешь машину, ну испортилась, ну и черт с ним. Никакого крушения не получится, никто не погибнет. Никакой скорости в 300‑400 км не будет. Трактор шагает обычным шагом, остановился он - ничего не случится. Если взять автомобиль, то тут уже нужна большая точность, он летит вовсю. Неточно его сделаете, он может разбиться. А если взять самолет? Те машины проходят по земле, а когда на земле находится человек, он куда крепче себя чувствует.
Я не большой летчик. Летал несколько раз и должен признаться, что всегда крепче себя чувствовал на земле. Скажете, что я самый большой трус из всех вас? Неправда. Вы представьте себе, летчик летит с невероятной быстротой. Когда он на парад вылетает, он себя чувствует лучше, а когда на войне? Он летит и должен смотреть, чтобы противник его не поразил, а наоборот, чтобы он - его. Малейшая неточность в механизме - и вот машина рвется к черту, самолет летит к черту и герой-летчик, сын Советского Союза, гибнет. А как будете чувствовать себя вы - инженеры, техники, директора, рабочие-стахановцы авиационной промышленности? Как вы будете себя чувствовать? Не будете ли вы чувствовать себя преступниками, что по вашему недосмотру погиб герой?...
Например т. Каганович мне рассказывал. Изготовили СБ. Все вышло хорошо, но бак поставили такой, что он течет. Собрали машину, вывезли на аэродром и нужно было сдавать. И вот полезли туда, я уже не помню, кто полез, мне рассказывал т. Каганович, посмотрели: бак течет, разбирать машину. Разве это не хулиганство, не безобразие? Разве это допустимо в Советской стране? Разве не нужно голову оторвать тому мерзавцу, который ставит такой бак?...
Скажите пожалуйста мне, как можно допустить, чтобы на готовый самолет был поставлен бак, который течет? На что это похоже? Если этот человек не способен смотреть, это вообще не человек, надо его выбросить ко всем чертям. Если он это делает сознательно, то он враг Советского Союза и его надо расстрелять. Если дурак, то на завод не надо пускать (аплодисменты). А вот в том-то и дело, что и тот, который этот бак увидел, не исправил, едва ли он вредитель или предатель, едва ли кто его кто подкупил за границей. А так: сделаем как-нибудь, сойдет, возьмут, а нам надо сдавать продукцию, программу выполнять, когда не сдаем самолетов, говорят: плохо. Надо как-нибудь вообще сдать. Но мы не хотим, чтобы самолеты сдавали вообще, а хотим, чтобы нашей родной и кровной Красной армии сдавали хорошие самолеты.
В книге цитата более короткая, я специально привёл развёрнутый вариант, чтобы были видны акценты, расставленные докладчиком. Автор в примечаниях заочно полемизирует с Григорием Константиновичем: "Вопрос, однако, на который не мог ответить нарком, состоял в том, как различить, где “дурак”, а где “вредитель” или “предатель”". Тут я позволю себе высказать личное мнение: если брак на предприятии угрожает жизням людей, если заведомый брак пытаются втюхать приёмке, то ответственный за это человек может восприниматься как враг независимо от того, был ли у него злой умысел, или нет. Одно дело - сам по себе неизбежный рост брака на производстве, связанный с резким увеличением выпуска продукции в первые две пятилетки, совсем другое - когда пытаются за счёт заведомого брака "гнать показатели".
Ну и далее автор резюмирует:
Проблема, которую обозначил нарком, существовала в 1930-е гг. Случаи, когда директора авиазаводов не выполняли указаний сверху, были нередкими. То внимание, которое уделяли авиации руководители страны, видимо, внушало этим директорам чувство своей важности, исключительности, незаменимости и неприкосновенности, но, как показали дальнейшие события, зря.
Вот уж действительно.