(no subject)

[laertan]

1920 г. - это, прежде всего, зияющая пропасть между ощущениями, с одной стороны, сверхоптимистов, чья вера в победу наделила их способностью достичь, казалось бы, невыполнимых целей, и, с другой стороны, рабочих, которые вполне могли поддержать революцию в 1917 г., но теперь были обессилены... Население Москвы сократилось вдвое по сравнению с 1917 г., главным образом из-за миграции в деревню, и составляло теперь около 1 млн. человек. Продовольственное снабжение было ненадёжным... Сам город лежал в руинах: около трети домов были разрушены, а число помещений, непригодных для проживания, удвоилось. Мыло и горячая вода были страшной редкостью, и это усугубляло масштабы и последствия регулярных эпидемий. Городские трамваи перевозили лишь 1/12 того пассажирского потока, который был в 1913 г., поскольку большинство трамваев было занято на грузоперевозках; дефицит топлива и овса означал, что на улицах было мало грузовиков и гужевых повозок. Промышленность едва держалась на ногах. В конце 1919 г. большинство предприятий с числом работников менее 10 были закрыты - но 91% предприятий со 100-150 работниками и все, кроме одного, из 65 предприятий с более чем 500 работниками продолжали работать. Производство постоянно прерывалось из-за недостатка топлива и сырья... В "гражданских" отраслях объём производства в 1920 г. составлял всего 15% от уровня 1913 г., хотя, как отмечал советский историк Юрий Поляков, эта часто приводимая статистика и не учитывала военные заводы: многие из них работали на полную мощность. Большая часть московской промышленности терпела серьёзную нехватку рабочей силы, особенно некоторых видов квалифицированных работников, главным образом потому, что рабочие уезжали из города в деревню или уходили в красноармейцы. В других случаях сначала у заводов заканчивалось топливо и сырьё, а потом рабочие ставились перед выбором: шляться по замерзшим цехам, или уходить из города.
С. Пирани, "Русская революция в отступлении", стр. 35-36

"Что такое эта ваша разруха?" - упорно вопрошают наши просвещённые мужи, которым недосуг интересоваться скучной и приземлённой статистикой.