Сталин, Зиновьев и демократия
В публицистике и блогосфере зачастую можно встретить утверждения, что-де Сталин разгромил всю оппозицию, опираясь на контролируемый им партаппарат. Дескать, тщательно отобранные партийные чиновники обеспечивали Сталину большинство при принятии решений, а бедные, униженные (но при этом яркие и уникальные) оппозиционеры не могли забороть эту многочисленные серую массу. А трибуну для обращения к массам для распространения своих идей партия оппозиционерам, конечно же, не давала, а то бы они этому Сталину ух как показали! И ещё один занятный тезис обычно идёт в нагрузку - дескать, оппозиционеры требовали "больше демократии" (содержание данного термина предусмотрительно не раскрывается). Читателю остаётся только покачать головой, поцокать языком и возмущённо сказать "какие же мерзавцы были эти опричники из сталинской клики!" Но я предлагаю всё же не ограничиваться цоканием и рассмотреть, как происходил "разгром оппозиции" более детально, на конкретном примере зиновьевской группы в Ленинграде (время действия - начало 1926-го года).
4 января Ленинградский губком получает постановление ЦК о командировании докладчиков о работе XIV партсъезда группы членов ЦК. Молотов вспоминал: «Я был во главе, организатором этого дела, ударной группы “дикой дивизии”, как нас называли зиновьевцы... Зиновьев пригласил нас к себе любезно в кабинет: “Что вам нужно, может быть, выяснить? Вы скажите, мы расскажем, как, что?”». Зиновьев собирался пригласить "гастролёров" на собрание лояльного ему партактива, но членов ЦК на такой кривой козе было не объехать. В.М. Молотов заявил: "Отчетную кампанию надо начинать не с партактива, а чтобы выявить подлинное мнение ленинградской организации, нужно начать ее с низовых партийных коллективов".
Молотов сотоварищи не пожелали решать вопросы в узком кругу, и апеллировали к трудящимся - непосредственно на фабриках и заводах. Дальнейшее неплохо описано в письмах С.М. Кирова (был в составе делегации, куда его выдернули с Кавказа) к Г.К. Орджоникидзе: "Как и следовало ожидать, встретили здесь не особенно гостеприимно. Особенно потому, что мы сразу пошли по большим заводам и начали опрокидывать коллективы. Прорвали даже твердыню Саркиса, взяли Электросилу (900 чл[енов] п[артии]). Через неделю, я думаю, кончим все большие коллективы. По числу членов партии у нас и сейчас определенное большинство. Коллективы выносят постановления о переизбрании райкомов, а кое-где требуют переизбрать Губком. Понятно, что губкомщики и райкомщики лезут на стену, они хотят, чтобы мы их разогнали, мы же думаем, что это нарушило бы основные правила демократии" (письмо от 10 января).
А вот как выглядит ситуация спустя неделю: "Дело обстоит так: Выборгский р[айон], Петроградский, Городской, Володарский - сплошь с нами. Осталось несколько маленьких заводов. М[осковско]-Нарвск[ий] - в большинстве наши. Путилов - пока нет. Здесь все приходится брать с боя. И какие бои! Вчера были на Треугольнике, коллектив 2200 чел[овек]. Драка была невероятная. Характер собрания такой, какого я с октябрьских дней не только не видел, но даже не представлял, что может быть такое собрание членов Партии. Временами в отдельных частях собрания дело доходило до настоящего мордобоя! Говорю, не преувеличивая. Словом, попал я в обстановочку. В других районах перелом большой. На днях удастся в трех районах произвести перевыборы бюро райкомов и избрать наших организаторов" (из письма С.М. Кирова к Г.К. Орджоникидзе от 16 января).
Итог у этой кампании был на всех заводах и фабриках примерно одинаков: «Огромное большинство коммунаров-краснопутиловцев решительно отмежевалось от оппозиции, лишило полномочий бюро коллектива и осудило райком и губком». Оппозиция оказалась выдворена с командных высот: "Вчера закончили конференцию, а тем самым кончилась и первоначальная работа против оппозиции. Сегодня был пленум Губкома, избрали секретариат, бюро и пр. В этом отношении дела идут... Не было еще случая выспаться как следует... Конференции в целом прошли хорошо. Дискуссия осточертела, если ты меня разбудишь ночью, я тебе очень складно расскажу о строительстве социализма, НЭП’е и проч." (из письма С.М. Кирова к Г.К. Орджоникидзе от 13 февраля).
Видите ли вы, дорогие читатели, здесь попрание демократии? Я вот почему-то не вижу. Ведь никто не действовал "командно-административными" методами (об опасности чего как раз и писал Киров), оппозиционеров разбили в публичных дискуссиях прямо на глазах у трудящихся коммунистов, тем самым завоевав большинство - не среди малочисленных угодливых номенклатурщиков, а среди основной массы партийцев.
Иной раз, конечно, сами оппозиционеры предпринимали попытки "пойти в народ" - так, в сентябре того же 1926-го года уже объединённая оппозиция послала на московский завод "Авиаприбор" представительную делегацию, включавшую Троцкого, Зиновьева, Пятакова, Радека. Несмотря на звёздный состав, результатом стало фиаско. 7 октября на «Красном Путиловце» Зиновьев лично выступал с критикой линии ЦК - и получил поддержку аж 25 человек (с целого-то завода). На XV-й партконференции В.М. Молотов издевательски напомнил оппозиционерам об "успехах", комментируя требование "демократии" с их стороны: «Можно только спросить их, какая им больше нравится внутрипартийная демократия - “авиаприборовская” или “краснопутиловская” (аплодисменты, смех). Я думаю, что товарищ Зиновьев как ленинградский патриот будет все-таки предпочитать “краснопутиловскую”, но зато товарищ Троцкий наверняка “авиаприборовскую” (смех)».
Как раз демократией граждан оппозиционеров в 1926-м и накормили досыта. Такие дела.
P.S. Все желающие могут сравнить реалии той "тоталитарной" эпохи с сегодняшним днём, когда и парламент-то уже давно "не место для дискуссий", а чтоб работяг на заводах массово опрашивали, что они думают о "линии партии" - и представить нельзя.
4 января Ленинградский губком получает постановление ЦК о командировании докладчиков о работе XIV партсъезда группы членов ЦК. Молотов вспоминал: «Я был во главе, организатором этого дела, ударной группы “дикой дивизии”, как нас называли зиновьевцы... Зиновьев пригласил нас к себе любезно в кабинет: “Что вам нужно, может быть, выяснить? Вы скажите, мы расскажем, как, что?”». Зиновьев собирался пригласить "гастролёров" на собрание лояльного ему партактива, но членов ЦК на такой кривой козе было не объехать. В.М. Молотов заявил: "Отчетную кампанию надо начинать не с партактива, а чтобы выявить подлинное мнение ленинградской организации, нужно начать ее с низовых партийных коллективов".
Молотов сотоварищи не пожелали решать вопросы в узком кругу, и апеллировали к трудящимся - непосредственно на фабриках и заводах. Дальнейшее неплохо описано в письмах С.М. Кирова (был в составе делегации, куда его выдернули с Кавказа) к Г.К. Орджоникидзе: "Как и следовало ожидать, встретили здесь не особенно гостеприимно. Особенно потому, что мы сразу пошли по большим заводам и начали опрокидывать коллективы. Прорвали даже твердыню Саркиса, взяли Электросилу (900 чл[енов] п[артии]). Через неделю, я думаю, кончим все большие коллективы. По числу членов партии у нас и сейчас определенное большинство. Коллективы выносят постановления о переизбрании райкомов, а кое-где требуют переизбрать Губком. Понятно, что губкомщики и райкомщики лезут на стену, они хотят, чтобы мы их разогнали, мы же думаем, что это нарушило бы основные правила демократии" (письмо от 10 января).
А вот как выглядит ситуация спустя неделю: "Дело обстоит так: Выборгский р[айон], Петроградский, Городской, Володарский - сплошь с нами. Осталось несколько маленьких заводов. М[осковско]-Нарвск[ий] - в большинстве наши. Путилов - пока нет. Здесь все приходится брать с боя. И какие бои! Вчера были на Треугольнике, коллектив 2200 чел[овек]. Драка была невероятная. Характер собрания такой, какого я с октябрьских дней не только не видел, но даже не представлял, что может быть такое собрание членов Партии. Временами в отдельных частях собрания дело доходило до настоящего мордобоя! Говорю, не преувеличивая. Словом, попал я в обстановочку. В других районах перелом большой. На днях удастся в трех районах произвести перевыборы бюро райкомов и избрать наших организаторов" (из письма С.М. Кирова к Г.К. Орджоникидзе от 16 января).
Итог у этой кампании был на всех заводах и фабриках примерно одинаков: «Огромное большинство коммунаров-краснопутиловцев решительно отмежевалось от оппозиции, лишило полномочий бюро коллектива и осудило райком и губком». Оппозиция оказалась выдворена с командных высот: "Вчера закончили конференцию, а тем самым кончилась и первоначальная работа против оппозиции. Сегодня был пленум Губкома, избрали секретариат, бюро и пр. В этом отношении дела идут... Не было еще случая выспаться как следует... Конференции в целом прошли хорошо. Дискуссия осточертела, если ты меня разбудишь ночью, я тебе очень складно расскажу о строительстве социализма, НЭП’е и проч." (из письма С.М. Кирова к Г.К. Орджоникидзе от 13 февраля).
Видите ли вы, дорогие читатели, здесь попрание демократии? Я вот почему-то не вижу. Ведь никто не действовал "командно-административными" методами (об опасности чего как раз и писал Киров), оппозиционеров разбили в публичных дискуссиях прямо на глазах у трудящихся коммунистов, тем самым завоевав большинство - не среди малочисленных угодливых номенклатурщиков, а среди основной массы партийцев.
Иной раз, конечно, сами оппозиционеры предпринимали попытки "пойти в народ" - так, в сентябре того же 1926-го года уже объединённая оппозиция послала на московский завод "Авиаприбор" представительную делегацию, включавшую Троцкого, Зиновьева, Пятакова, Радека. Несмотря на звёздный состав, результатом стало фиаско. 7 октября на «Красном Путиловце» Зиновьев лично выступал с критикой линии ЦК - и получил поддержку аж 25 человек (с целого-то завода). На XV-й партконференции В.М. Молотов издевательски напомнил оппозиционерам об "успехах", комментируя требование "демократии" с их стороны: «Можно только спросить их, какая им больше нравится внутрипартийная демократия - “авиаприборовская” или “краснопутиловская” (аплодисменты, смех). Я думаю, что товарищ Зиновьев как ленинградский патриот будет все-таки предпочитать “краснопутиловскую”, но зато товарищ Троцкий наверняка “авиаприборовскую” (смех)».
Как раз демократией граждан оппозиционеров в 1926-м и накормили досыта. Такие дела.
P.S. Все желающие могут сравнить реалии той "тоталитарной" эпохи с сегодняшним днём, когда и парламент-то уже давно "не место для дискуссий", а чтоб работяг на заводах массово опрашивали, что они думают о "линии партии" - и представить нельзя.