Темы для сочинений, предлагавшиеся ученикам в начале XX века
Оригинал взят у a_la_belle в Темы для сочинений, предлагавшиеся ученикам в начале XX века
«О высоком достоинстве человеческого слова и письма...»
Вчитаемся в темы сочинений, которым исполняется сто лет
Осенью я был в гостях на одной старой подмосковной даче. Вернее сказать, это был старый-старый дом с мезонином. В 1930-х годах его перетащили из зоны затопления канала Москва-Волга. С тех пор он оброс пристройками, обветшал, но верно служит четырем поколениям физиков и лириков.
После застолья две маленькие дочки хозяина повели меня на чердак по крутой узкой лестнице. Мы постояли в полумраке, прислушиваясь и приглядываясь. «Здесь живет Оно…» - авторитетно сказала старшая из сестренок. «Кто это - Оно?...» - спросил я шепотом.
Ответа я не дождался, потому что младшая распахнула какие-то дверцы и белым мотыльком выпорхнула на ветхую крышу. Пришлось ее срочно ловить.
Потом мы снова бродили по чердаку, то уклоняясь от каких-то вещей, то подбирая что-то. И все это время я чувствовал, что мы здесь не одни, что кто-то приветливо на нас смотрит. Наверное, это и было оно - Старое Доброе Время. Здесь, на чердаке, оно тихо царствовало над вещами, выпавшими из разных эпох, и невольно сплотившимися в одну семью.
Вот крепкие ящики, на которых торопливо намазано гуталином: «Институт физики. Казань». С этими ящиками семья эвакуировалась в 1941 году. Рядом с ними соседствуют компьютерные мониторы середины 90-х. Из древнего серванта подслеповато мерцают фарфоровые чашечки из разрозненных сервизов. В старом книжном шкафу дремлют научные журналы начала ХХ века. Среди них я и увидел растрепанный «Сборник тем и планов для сочинений», выпущенный типографией М.М.Стасюлевича в Петербурге в 1906 году.
Добрые хозяева подарили мне этот сборник, принадлежавший их прадедушке-словеснику, и, вернувшись домой, я стал разглядывать его, пытаясь понять, что же меня привлекло к этой невзрачной книжке-«методичке». Через несколько минут я уже не мог оторваться. Давно я не читал ничего более размеренного, степенного, исполненного ясности и непоказной, застенчивой мудрости. Из предисловия: «В планах дано почетное место так называемым художественным описаниям, с целью пробуждения в учениках поэтического чувства, действующего, как известно, облагораживающим, смягчающим образом на природу человека…»
На этих словах раздался звонок в дверь: пришла с работы, из школы, моя жена Наташа. Она положила на стол пачку тетрадей и сборник с яркой обложкой «Литература. ЕГЭ-2010. Экзаменационные задания». Я открыл его и прочитал в предисловии: «В предлагаемом пособии публикуется открытый сегмент по литературе Федерального банка экзаменационных материалов… Наиболее важной, конструктивной частью экзаменационной модели является ныне расширенный комплекс заданий, требующих развернутого связного ответа…»
Как получилось, что к учителю обращаются сейчас таким машинным языком? Неужели всего за сто лет педагогическая литература разучилась говорить с учителем и с детьми по-человечески, без нервной скороговорки терминов?
Мне скажут, что тогда, в 1906 году, мир был намного безмятежнее и неспешнее. Но какая уж там безмятежность, когда по всей России пылали усадьбы, а «Сборник тем и планов для сочинений» печатался в петербургской типографии в те дни, когда в Москве войска штурмовали баррикады на Первой Мещанской, на Арбате и Пресне.
В гимназические окна жадно глядела революция в маске соблазнительной Незнакомки, но учитель продолжал делать свое одинокое вечное дело. И опирался на пособия, составленные людьми не только толковыми, но и любящими, сердечными. Темы, которые они предлагали учителю и ученикам, могли показаться мелкими, незначительными. Они на первый взгляд не вязались с действительностью, но в этом было их достоинство. Своей мирной интонацией они укрывали детей от разгулявшегося хаоса. Они напоминали о том, что, кроме таких абстракций, как «счастье трудового народа» и «мировой прогресс», есть еще дом, сад, папа и мама, красота падающего снега и тайна звездного неба… Они учили видеть не только лозунги и заголовки новостей, но и жизнь. Вот хотя бы старый дуб во дворе.
«Дуб принадлежит к прекраснейшим и драгоценнейшим лесным деревьям, вследствие величественного вида… Дуб составляет жилище многих насекомых и птиц… На листьях находятся служащие для приготовления чернил чернильные орехи…» В этом примере для описаний мне слышится голос не сурового методиста, а Х.К. Андерсена.
Открывается сборник «описаниями простыми». Первая глава посвящена часам, вторая - башне, третья - дому… Описания прелестны по важности тона. «Перепелка - птичка степей. Просторно ея царство…», «Цветы встречаются везде, даже острова Ледовитого океана не лишены их…»
Кажется, что эта книга написана героями Аксакова и Тургенева для таких же литературных детей, как Петя Ростов из «Войны и мира» или Егорушка из «Степи».
Вот темы для рассказов (первые классы гимназии): О том, что видела птичка в дальних землях. О том, как дети собирали ягоды, грибы и орехи. История постройки дома и разведения при нем сада…
А вот темы для описаний (средние классы гимназии): Листопад. Зимний вечер. Река в лунную ночь. Путешествие на пароходе. На катке. Мои поездки и прогулки. На берегу большой реки. Встреча войска, возвратившегося из похода. Бульвары Москвы. Волга у г. N. Большие праздники. Метелица на большой реке. Лес в лучшую свою пору…
Или темы для рассуждений по истории: Светлые и темные страницы всеобщей истории. О проявлении нравственного начала в истории. Какие столетия особенно замечательны в истории и почему? Домашняя жизнь в героическое время.
Вот темы для рассуждений по литературе: О раскрытии в поэзии высших сторон человеческого духа. Роль домашних животных в произведениях Гомера. Мачеха и падчерица в народных сказках. Отличительные черты древней русской проповеди.
А это примеры для рассуждений. Тут отзвук грозового времени явственно слышен.
«Куда бы ни склонялся твой дух, созидай свое счастье на основании более прочном, нежели простая надежда, и заботься в своей юности о том, чтобы к твоим воспоминаниям не примешалась когда-нибудь горечь раскаяния…»
«Кто видел мир в обширных размерах, тот не заботится об исполнении мелочных предписаний различных кружков…»
Вот примеры тем разнородного содержания: Почему жизнь сравнивают с путешествием? Родина и чужая сторона. Почему в обществе часто говорят о погоде? О высоком достоинстве человеческого слова и письма. Слово как источник счастья. Неприятности и удовольствия, испытываемые пешеходами.
А также - темы для описаний: Пароходная пристань. Прибытие поезда. Почтовая станция. Замирание нашего сада осенью. Дедушкин садик. Великаны и пигмеи лесного царства.
При всем простодушии эти темы требовали воспоминания, наблюдательности, лирического движения души.
Раздумье над такими темами помогало обрести очень простые навыки: рассудительность, духовную трезвость, чувство меры, способность продумывать последствия своих поступков. Все это очень простые вещи, но в переходные эпохи, страстно зовущие куда-то, большинству людей именно этих качеств почему-то остро не хватает.
Как, наверное, возмущали темы из этого сборника буйных гимназистов или «передовых» семинаристов! После марксистских брошюр - «Дедушкин садик»?!
Сборник тем написан за какие-то считанные годы до войны, братоубийства, террора и ГУЛАГа! Можно ужасаться слепоте людей, но можно думать и о другом: о том, как учителя хотели «заговорить», отодвинуть беду, внушить детям понятия добра и милосердия. Не получилось. Возможно, одни учителя просто не торопились, думая, что у них впереди долгие годы спокойного развития во главе с сильным премьером Столыпиным. А другие, быть может, сочувствовали грядущему перевороту. Да, возможно, они многого не просчитали, не предусмотрели. Но они шли к детям, чтобы сказать о чем-то самом важном…
«Возвышенный строй мыслей питается выполнением в жизни возвышенных обязанностей...»
Дмитрий Шеваров, газета «Первое сентября»
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
«О высоком достоинстве человеческого слова и письма...»
Вчитаемся в темы сочинений, которым исполняется сто лет
Осенью я был в гостях на одной старой подмосковной даче. Вернее сказать, это был старый-старый дом с мезонином. В 1930-х годах его перетащили из зоны затопления канала Москва-Волга. С тех пор он оброс пристройками, обветшал, но верно служит четырем поколениям физиков и лириков.
После застолья две маленькие дочки хозяина повели меня на чердак по крутой узкой лестнице. Мы постояли в полумраке, прислушиваясь и приглядываясь. «Здесь живет Оно…» - авторитетно сказала старшая из сестренок. «Кто это - Оно?...» - спросил я шепотом.
Ответа я не дождался, потому что младшая распахнула какие-то дверцы и белым мотыльком выпорхнула на ветхую крышу. Пришлось ее срочно ловить.
Потом мы снова бродили по чердаку, то уклоняясь от каких-то вещей, то подбирая что-то. И все это время я чувствовал, что мы здесь не одни, что кто-то приветливо на нас смотрит. Наверное, это и было оно - Старое Доброе Время. Здесь, на чердаке, оно тихо царствовало над вещами, выпавшими из разных эпох, и невольно сплотившимися в одну семью.
Вот крепкие ящики, на которых торопливо намазано гуталином: «Институт физики. Казань». С этими ящиками семья эвакуировалась в 1941 году. Рядом с ними соседствуют компьютерные мониторы середины 90-х. Из древнего серванта подслеповато мерцают фарфоровые чашечки из разрозненных сервизов. В старом книжном шкафу дремлют научные журналы начала ХХ века. Среди них я и увидел растрепанный «Сборник тем и планов для сочинений», выпущенный типографией М.М.Стасюлевича в Петербурге в 1906 году.
Добрые хозяева подарили мне этот сборник, принадлежавший их прадедушке-словеснику, и, вернувшись домой, я стал разглядывать его, пытаясь понять, что же меня привлекло к этой невзрачной книжке-«методичке». Через несколько минут я уже не мог оторваться. Давно я не читал ничего более размеренного, степенного, исполненного ясности и непоказной, застенчивой мудрости. Из предисловия: «В планах дано почетное место так называемым художественным описаниям, с целью пробуждения в учениках поэтического чувства, действующего, как известно, облагораживающим, смягчающим образом на природу человека…»
На этих словах раздался звонок в дверь: пришла с работы, из школы, моя жена Наташа. Она положила на стол пачку тетрадей и сборник с яркой обложкой «Литература. ЕГЭ-2010. Экзаменационные задания». Я открыл его и прочитал в предисловии: «В предлагаемом пособии публикуется открытый сегмент по литературе Федерального банка экзаменационных материалов… Наиболее важной, конструктивной частью экзаменационной модели является ныне расширенный комплекс заданий, требующих развернутого связного ответа…»
Как получилось, что к учителю обращаются сейчас таким машинным языком? Неужели всего за сто лет педагогическая литература разучилась говорить с учителем и с детьми по-человечески, без нервной скороговорки терминов?
Мне скажут, что тогда, в 1906 году, мир был намного безмятежнее и неспешнее. Но какая уж там безмятежность, когда по всей России пылали усадьбы, а «Сборник тем и планов для сочинений» печатался в петербургской типографии в те дни, когда в Москве войска штурмовали баррикады на Первой Мещанской, на Арбате и Пресне.
В гимназические окна жадно глядела революция в маске соблазнительной Незнакомки, но учитель продолжал делать свое одинокое вечное дело. И опирался на пособия, составленные людьми не только толковыми, но и любящими, сердечными. Темы, которые они предлагали учителю и ученикам, могли показаться мелкими, незначительными. Они на первый взгляд не вязались с действительностью, но в этом было их достоинство. Своей мирной интонацией они укрывали детей от разгулявшегося хаоса. Они напоминали о том, что, кроме таких абстракций, как «счастье трудового народа» и «мировой прогресс», есть еще дом, сад, папа и мама, красота падающего снега и тайна звездного неба… Они учили видеть не только лозунги и заголовки новостей, но и жизнь. Вот хотя бы старый дуб во дворе.
«Дуб принадлежит к прекраснейшим и драгоценнейшим лесным деревьям, вследствие величественного вида… Дуб составляет жилище многих насекомых и птиц… На листьях находятся служащие для приготовления чернил чернильные орехи…» В этом примере для описаний мне слышится голос не сурового методиста, а Х.К. Андерсена.
Открывается сборник «описаниями простыми». Первая глава посвящена часам, вторая - башне, третья - дому… Описания прелестны по важности тона. «Перепелка - птичка степей. Просторно ея царство…», «Цветы встречаются везде, даже острова Ледовитого океана не лишены их…»
Кажется, что эта книга написана героями Аксакова и Тургенева для таких же литературных детей, как Петя Ростов из «Войны и мира» или Егорушка из «Степи».
Вот темы для рассказов (первые классы гимназии): О том, что видела птичка в дальних землях. О том, как дети собирали ягоды, грибы и орехи. История постройки дома и разведения при нем сада…
А вот темы для описаний (средние классы гимназии): Листопад. Зимний вечер. Река в лунную ночь. Путешествие на пароходе. На катке. Мои поездки и прогулки. На берегу большой реки. Встреча войска, возвратившегося из похода. Бульвары Москвы. Волга у г. N. Большие праздники. Метелица на большой реке. Лес в лучшую свою пору…
Или темы для рассуждений по истории: Светлые и темные страницы всеобщей истории. О проявлении нравственного начала в истории. Какие столетия особенно замечательны в истории и почему? Домашняя жизнь в героическое время.
Вот темы для рассуждений по литературе: О раскрытии в поэзии высших сторон человеческого духа. Роль домашних животных в произведениях Гомера. Мачеха и падчерица в народных сказках. Отличительные черты древней русской проповеди.
А это примеры для рассуждений. Тут отзвук грозового времени явственно слышен.
«Куда бы ни склонялся твой дух, созидай свое счастье на основании более прочном, нежели простая надежда, и заботься в своей юности о том, чтобы к твоим воспоминаниям не примешалась когда-нибудь горечь раскаяния…»
«Кто видел мир в обширных размерах, тот не заботится об исполнении мелочных предписаний различных кружков…»
Вот примеры тем разнородного содержания: Почему жизнь сравнивают с путешествием? Родина и чужая сторона. Почему в обществе часто говорят о погоде? О высоком достоинстве человеческого слова и письма. Слово как источник счастья. Неприятности и удовольствия, испытываемые пешеходами.
А также - темы для описаний: Пароходная пристань. Прибытие поезда. Почтовая станция. Замирание нашего сада осенью. Дедушкин садик. Великаны и пигмеи лесного царства.
При всем простодушии эти темы требовали воспоминания, наблюдательности, лирического движения души.
Раздумье над такими темами помогало обрести очень простые навыки: рассудительность, духовную трезвость, чувство меры, способность продумывать последствия своих поступков. Все это очень простые вещи, но в переходные эпохи, страстно зовущие куда-то, большинству людей именно этих качеств почему-то остро не хватает.
Как, наверное, возмущали темы из этого сборника буйных гимназистов или «передовых» семинаристов! После марксистских брошюр - «Дедушкин садик»?!
Сборник тем написан за какие-то считанные годы до войны, братоубийства, террора и ГУЛАГа! Можно ужасаться слепоте людей, но можно думать и о другом: о том, как учителя хотели «заговорить», отодвинуть беду, внушить детям понятия добра и милосердия. Не получилось. Возможно, одни учителя просто не торопились, думая, что у них впереди долгие годы спокойного развития во главе с сильным премьером Столыпиным. А другие, быть может, сочувствовали грядущему перевороту. Да, возможно, они многого не просчитали, не предусмотрели. Но они шли к детям, чтобы сказать о чем-то самом важном…
«Возвышенный строй мыслей питается выполнением в жизни возвышенных обязанностей...»
Дмитрий Шеваров, газета «Первое сентября»
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru