Возвращение
Господи, где были мои мозги?.. О чем я думала?.. Чем я думала?.. Я вообще думала?..
Я ехала домой в полупустой дребезжащей маршрутке и пыталась собрать в кучу мысли и чувства. Надо сказать, что появление этой маршрутки было настоящим чудом, ибо я понятия не имела, в какую часть родного мегаполиса меня занесла внезапно проснувшаяся во мне тяга к приключениям.
Черт, черт, черт! Больше никогда не буду пить.
Маршрутка бодро подпрыгивала на ямах и ухабах, а меня с каждым скачком все больше охватывало впечатление, что мои внутренности все туже затягиваются в хороший морской узел.
Не по-питерски жгучее солнце не давало покоя моей больной голове. Сумятица в мозгах пугающе смешивалась с хаосом в желудке.
Я несколько раз судорожно и глубоко вздохнула, пытаясь хоть как-то унять внутреннее бурление.
Так, все нормально. Сейчас 10 утра, я на пути к дому, там я приму душ (о сладкие мечты!) и лягу спать. А когда проснусь, я все забуду. Меня не будет мучить ни похмелье, ни совесть.
Импровизированный аутотренинг помог избавиться от тошноты, но снова включил рассудок.
В памяти вспышками пронеслись картины прошлой ночи.
Клуб. Духота. Толпа народа. Скучающая подруга разглядывает публику сквозь бокал с мартини. Вечер явно не удался - танцевать в этой давке было невозможно, смотреть не на кого, домой не хочется. Мы вяло потягивали быстро нагревшийся вермут, много курили и изредка перебрасывались ленивыми репликами. Время от времени нам подсаживались какие-то мужчины, но мы, едва переглянувшись, дружно заявляли о нашем исключительном девичнике (тоска тоской, но и мы себя не на помойке нашли).
Мы со Светкой довольно похожи. Обе шатенки, с примерно одинаковыми фигурами и идентичными чертами лица (при желании нас можно принять за сестер). Мы обе работаем в среднего уровня фирмах на средних должностях. Обе среднего возраста и средних умственных способностей. Она понаглее и поотвязнее, я - поскромнее и потише. Этакие среднестатистические девицы слегка за тридцать, которые недавно и почти одновременно расстались со своими средней паршивости мужьями.
Собственно, это событие мы и собирались отметить.
Но вечер как-то не клеился. Шумная атмосфера и явное нежелание напиваться в публичном месте исключали возможность обсуждения любимой темы (все мужики - козлы). А потому мы открыли сезон охоты.
Одна беда - в этом среднего пошиба заведении все более-менее приличные с виду мужчины были или уже в стельку пьяны, или со своими самоварами.
Я с трудом подавила зевок и устало взглянула на очередного желающего «угостить девчонок чем-нибудь освежающим». На этот раз тип оказался вполне соответствующий нашим запросам. По крайней мере, Светка проигнорировала мой вопросительный взгляд и легко позволила втянуть себя в ни к чему не обязывающий треп. Товарищ был не один, а при друге - тоже вполне пристойного вида. Оба были почти трезвы, что было воспринято нами как хороший знак.
Завязалась неожиданно непринужденная беседа, лишенная пошлых намеков и липких предложений. Несколько часов пролетели незаметно. Мартини, текила, снова мартини и немного виски сделали нас весьма словоохотливыми и сговорчивыми. Удивляясь себе, я поддержала Светкино согласие на сделанное нам предложение «поехать домой, чисто попить текилки, поговорить за жизнь».
Ха! Знаем мы эти разговоры...
И все-таки я села в машину.
«Домой» оказалось у черта на рогах, практически за городом. Зато это был впечатляющий коттедж с массой внешних и встроенных достоинств. Жаль только, что наше со Светкой состояние, к которому мы медленно, но верно шли с полуночи, уже не позволило нам идентифицировать владельца всей этой красоты. Дима? Антон? Кто-то еще?
Последнее, что я помню более-менее отчетливо - рюмка с текилой у меня в одной руке и пустая солонка в другой. Содержимое солонки было рассыпано изящным полукругом по всей кухне после моей явно провалившейся попытки соблюсти ритуал потребления этого напитка. Изумленно проследив взглядом за образовавшимся на полу месяцем, я заметила стоявший почему-то в углу у батареи будильник. Стрелки показывали 8:30 утра.
Сознание меня оставило.
В следующий миг пробуждения рассудка я поняла, что Светка с Антоном куда-то пропали, а Дима неуверенными руками, но с отчаянной решимостью во взоре пытается освободить меня от нижнего белья.
Я подумала, что все это очень глупо и банально, но мне почему-то было все равно. Я засмеялась, оценив весь идиотизм нетипичной для меня ситуации. Дима, кажется, воспринял это как сигнал к действию. Но действия не получилось. Похоже, усилия, затраченные ранее на то, чтобы споить меня до нужного, по его мнению, уровня, оказались чрезмерными для его организма.
Неожиданно хрюкнув, Дима вдруг перестал теребить застежку моего бюстгальтера. Вместо этого он уткнулся мне в грудь и начал слезливо жаловаться на неудачно складывающуюся жизнь, когда «вроде все есть, а все равно чего-то не хватает…».
Через пятнадцать минут импровизированного сеанса психоанализа я поняла, что начала необратимо трезветь. С трудом преодолевая чувство гадливости, я извлекла из-под дивана свое платье, в рекордные сроки оделась и со скоростью подстреленной лисицы покинула гостеприимный дом.
Меня провожал мерный храп несостоявшегося любовника.
В десять часов утра в субботу на улицах нашего города немноголюдно. Но и те малочисленные прохожие, которые встречались мне на пути (в основном, выгуливающие в меру породистых собак), с недоумением разглядывали мой явно не соответствовавший времени суток наряд.
Мне стало одновременно стыдно, мерзко, грустно и противно
Я испытывала к себе невыносимую ненависть за то, что все это со мной произошло, и непреодолимую жалость от того, что все это стало возможным.
Я вылезла из раскаленной маршрутки и, пряча глаза за темными стеклами очков, двинулась в сторону метро. Ватный от усталости, похмелья и непереносимой жары мозг не желал концентрироваться ни на одной мысли.
Но, что самое странное, именно в тот момент, впервые после тяжело-гнусного и измотавшего меня развода, я почувствовала себя необъяснимо свободной. По-настоящему свободной от прошлого.
Видимо, концентрированная пошлость минувшей ночи каким-то немыслимым образом избавила меня от всех прежних дурных мыслей, ощущений и воспоминаний. Я вышла из нее очищенной и уверенной в своем будущем счастье.
Я возвращалась домой.
Возвращалась к себе.
Я ехала домой в полупустой дребезжащей маршрутке и пыталась собрать в кучу мысли и чувства. Надо сказать, что появление этой маршрутки было настоящим чудом, ибо я понятия не имела, в какую часть родного мегаполиса меня занесла внезапно проснувшаяся во мне тяга к приключениям.
Черт, черт, черт! Больше никогда не буду пить.
Маршрутка бодро подпрыгивала на ямах и ухабах, а меня с каждым скачком все больше охватывало впечатление, что мои внутренности все туже затягиваются в хороший морской узел.
Не по-питерски жгучее солнце не давало покоя моей больной голове. Сумятица в мозгах пугающе смешивалась с хаосом в желудке.
Я несколько раз судорожно и глубоко вздохнула, пытаясь хоть как-то унять внутреннее бурление.
Так, все нормально. Сейчас 10 утра, я на пути к дому, там я приму душ (о сладкие мечты!) и лягу спать. А когда проснусь, я все забуду. Меня не будет мучить ни похмелье, ни совесть.
Импровизированный аутотренинг помог избавиться от тошноты, но снова включил рассудок.
В памяти вспышками пронеслись картины прошлой ночи.
Клуб. Духота. Толпа народа. Скучающая подруга разглядывает публику сквозь бокал с мартини. Вечер явно не удался - танцевать в этой давке было невозможно, смотреть не на кого, домой не хочется. Мы вяло потягивали быстро нагревшийся вермут, много курили и изредка перебрасывались ленивыми репликами. Время от времени нам подсаживались какие-то мужчины, но мы, едва переглянувшись, дружно заявляли о нашем исключительном девичнике (тоска тоской, но и мы себя не на помойке нашли).
Мы со Светкой довольно похожи. Обе шатенки, с примерно одинаковыми фигурами и идентичными чертами лица (при желании нас можно принять за сестер). Мы обе работаем в среднего уровня фирмах на средних должностях. Обе среднего возраста и средних умственных способностей. Она понаглее и поотвязнее, я - поскромнее и потише. Этакие среднестатистические девицы слегка за тридцать, которые недавно и почти одновременно расстались со своими средней паршивости мужьями.
Собственно, это событие мы и собирались отметить.
Но вечер как-то не клеился. Шумная атмосфера и явное нежелание напиваться в публичном месте исключали возможность обсуждения любимой темы (все мужики - козлы). А потому мы открыли сезон охоты.
Одна беда - в этом среднего пошиба заведении все более-менее приличные с виду мужчины были или уже в стельку пьяны, или со своими самоварами.
Я с трудом подавила зевок и устало взглянула на очередного желающего «угостить девчонок чем-нибудь освежающим». На этот раз тип оказался вполне соответствующий нашим запросам. По крайней мере, Светка проигнорировала мой вопросительный взгляд и легко позволила втянуть себя в ни к чему не обязывающий треп. Товарищ был не один, а при друге - тоже вполне пристойного вида. Оба были почти трезвы, что было воспринято нами как хороший знак.
Завязалась неожиданно непринужденная беседа, лишенная пошлых намеков и липких предложений. Несколько часов пролетели незаметно. Мартини, текила, снова мартини и немного виски сделали нас весьма словоохотливыми и сговорчивыми. Удивляясь себе, я поддержала Светкино согласие на сделанное нам предложение «поехать домой, чисто попить текилки, поговорить за жизнь».
Ха! Знаем мы эти разговоры...
И все-таки я села в машину.
«Домой» оказалось у черта на рогах, практически за городом. Зато это был впечатляющий коттедж с массой внешних и встроенных достоинств. Жаль только, что наше со Светкой состояние, к которому мы медленно, но верно шли с полуночи, уже не позволило нам идентифицировать владельца всей этой красоты. Дима? Антон? Кто-то еще?
Последнее, что я помню более-менее отчетливо - рюмка с текилой у меня в одной руке и пустая солонка в другой. Содержимое солонки было рассыпано изящным полукругом по всей кухне после моей явно провалившейся попытки соблюсти ритуал потребления этого напитка. Изумленно проследив взглядом за образовавшимся на полу месяцем, я заметила стоявший почему-то в углу у батареи будильник. Стрелки показывали 8:30 утра.
Сознание меня оставило.
В следующий миг пробуждения рассудка я поняла, что Светка с Антоном куда-то пропали, а Дима неуверенными руками, но с отчаянной решимостью во взоре пытается освободить меня от нижнего белья.
Я подумала, что все это очень глупо и банально, но мне почему-то было все равно. Я засмеялась, оценив весь идиотизм нетипичной для меня ситуации. Дима, кажется, воспринял это как сигнал к действию. Но действия не получилось. Похоже, усилия, затраченные ранее на то, чтобы споить меня до нужного, по его мнению, уровня, оказались чрезмерными для его организма.
Неожиданно хрюкнув, Дима вдруг перестал теребить застежку моего бюстгальтера. Вместо этого он уткнулся мне в грудь и начал слезливо жаловаться на неудачно складывающуюся жизнь, когда «вроде все есть, а все равно чего-то не хватает…».
Через пятнадцать минут импровизированного сеанса психоанализа я поняла, что начала необратимо трезветь. С трудом преодолевая чувство гадливости, я извлекла из-под дивана свое платье, в рекордные сроки оделась и со скоростью подстреленной лисицы покинула гостеприимный дом.
Меня провожал мерный храп несостоявшегося любовника.
В десять часов утра в субботу на улицах нашего города немноголюдно. Но и те малочисленные прохожие, которые встречались мне на пути (в основном, выгуливающие в меру породистых собак), с недоумением разглядывали мой явно не соответствовавший времени суток наряд.
Мне стало одновременно стыдно, мерзко, грустно и противно
Я испытывала к себе невыносимую ненависть за то, что все это со мной произошло, и непреодолимую жалость от того, что все это стало возможным.
Я вылезла из раскаленной маршрутки и, пряча глаза за темными стеклами очков, двинулась в сторону метро. Ватный от усталости, похмелья и непереносимой жары мозг не желал концентрироваться ни на одной мысли.
Но, что самое странное, именно в тот момент, впервые после тяжело-гнусного и измотавшего меня развода, я почувствовала себя необъяснимо свободной. По-настоящему свободной от прошлого.
Видимо, концентрированная пошлость минувшей ночи каким-то немыслимым образом избавила меня от всех прежних дурных мыслей, ощущений и воспоминаний. Я вышла из нее очищенной и уверенной в своем будущем счастье.
Я возвращалась домой.
Возвращалась к себе.