В честь памяти моих предков.
Спецпоселение - особый феномен в истории Советского Союза. Так назывался установленный государством порядок существования для «провинившихся» с точки зрения советского руководства целых народов и групп населения, в основе которого лежали насильственное переселение с исконных мест проживания и размещение в специально определённых для этого местностях, запрещение под угрозой уголовного наказания покидать установленный для проживания населённый пункт, ограничение целого ряда гражданских прав, декларировавшихся Конституцией СССР.
Свое начало спецпоселение ведёт с 1929 - 1930 гг. - годов сплошной коллективизации и раскулачивания. Именно тогда насильственное выселение, как один из многочисленных видов репрессий, приобрело массовый характер. В «отдалённые местности» Советского Союза (на Крайний Север, в Сибирь, Казахстан и другие места) в специальные «трудовые посёлки» были направлены десятки тысяч «кулаков» и «подкулачников» вместе с семьями. В 1931 г. в недрах НКВД создаётся специальное ведомство - Отдел по спецпереселенцам ГУЛАГа НКВД, которое стало осуществлять надзор за переселёнными лицами, организовало их «трудовое перевоспитание».
Во второй половине 1930-х гг. на спецпоселение были направлены так называемые «неблагонадёжные элементы» из приграничных районов. В частности, в 1936 г. из приграничных районов Украины и Белоруссии было переселено в Казахстан 15 тыс. польских и немецких семей, в 1937-1939 гг. тысячи семей турок, иранцев, курдов, корейцев и других потенциально «враждебных» народов были выселены из приграничных районов Закавказья, Средней Азии, Дальнего Востока.
К началу Великой Отечественной войны в местах спецпоселения под надзором теперь уже Отдела трудовых и специальных поселений ГУЛАГа НКВД находилось 977,1 тыс. человек, подавляющее большинство которых составляли «бывшие кулаки» с семьями.
28 августа 1941 г. в рамках подготовки к массовым переселениям советских немцев из европейской части СССР в Сибирь и Казахстан приказом наркома внутренних дел Л. Берии в НКВД был создан новый Отдел спецпереселений, подчинявшийся теперь уже не руководству ГУЛАГа, а непосредственно наркому. Его руководителем был назначен майор госбезопасности И. Иванов. Отдел создали «для разработки вопросов специального переселения, обеспечения мероприятий по перевозкам переселяемых и наблюдению за устройством их в местах расселения». Отдел организовывал и проводил все депортации советских немцев, проводившиеся с сентября 1941 г.
Режим спецпоселения для немцев СССР формировался постепенно в течение всех военных лет. Уже отмечалось, что прибывшие по депортации в Сибирь и Казахстан немцы, особенно бывшие городские жители, на первых порах могли перемещаться внутри районов и даже из одного района в другой отыскивая себе сносные места для жизни и работы. Некоторым из них удалось осесть в областных и краевых центрах, других крупных городах. В ноябре 1941 г. майор И. Иванов, докладывая наркому Л. Берии о ходе расселения депортированных немцев, отмечал, что многих переселенцев «можно видеть в районных, городских и областных центрах, занимающихся поисками для себя работы по специальности». Массовые случаи самовольного переезда немцев из района в район осенью 1941 г. отмечались практически в каждом донесении, поступавшем из краевых и областных управлений НКВД в центр.
Руководители местных управлений НКВД ходатайствовали о принятии законодательных актов, которые могли бы ограничить эти перемещения. И хотя специально такие акты в то время приняты не были, однако по партийной линии обкомам, горкомам, райкомам прошла команда повысить политическую бдительность, принять меры, чтобы немцы не занимали каких-либо руководящих постов, не работали на важных с точки зрения государственной безопасности объектах. К таким объектам причислялись не только заводы и фабрики, но даже мелкие предприятия и учреждения, например, столовые, больницы и т. п. Основная масса депортированных немцев, за исключением ценных специалистов, должна была находиться в колхозах.
В качестве негативного примера «полной потери политической бдительности» местным партийным и советским руководством приводился пример Шипуновского района Алтайского края. Там райком партии и райисполком назначили немцев на должности заведующих общим отделом райисполкома, районным отделом коммунального хозяйства, дорожным отделом, директором райпищепромкомбината, заведующим районной больницей, председателем районного общества Красного Креста и др.
«Указанные лица, пользуясь своим служебным положением и отсутствием контроля со стороны райкома ВКП(б) и райисполкома в течение месяца приняли на работу в эти организации до 80 человек немцев-переселенцев…». В результате в районе «на откуп немцам», была отдана «вся медработа», «резка и сушка картофеля для РККА» и др. Вполне естественно, что после того как этот пример стал достоянием краевого руководства, последовали немедленные организационные выводы. Было сменено руководство района, а все немцы, о которых говорилось выше - уволены и направлены в колхозы.
В этот же период времени был сфабрикован целый ряд дел против немцев, которым удалось устроиться на работу на военные предприятия или вольнонаёмными в воинские части. Все они были арестованы и уволены с мест работы. Так, например, на одном из военных заводов в г. Томске были арестованы немцы П. Меель, Я. Крюгер, Н. Фат и др., в г. Искитим арестовали молодую немку Э. Якель, работавшую в местной авиационной воинской части. Всем им было предъявлено стандартное обвинение в шпионаже в пользу Германии, в подготовке диверсий.
К началу 1942 г. даже те немногие немцы, которым удалось найти более или менее приличную работу в городах и районных центрах в большинстве своём были вновь отправлены в колхозы.
После проведённых в 1942 г. массовых мобилизаций всего трудоспособного немецкого населения, как депортированного, так и местного, в местах проживания остались лишь старики, инвалиды, дети до 15-16 лет, женщины, имевшие детей в возрасте до 3-х лет. Они оказались в тяжелейшем материальном положении, поскольку большинство их было нетрудоспособно, не имело своего жилья, государства же никакой помощи им не оказывало. Д
ети, оставшиеся без родителей, должны были «воспитываться колхозами». Колхозам, оставшимся без мужчин, ушедших на фронт, задыхавшимся под тяжестью непосильных норм сдачи продовольствия, было не до них. Большинство из детей либо попали в детские дома, либо стали беспризорниками. Только за период с марта 1944 по октябрь 1945 гг. органами НКВД были выявлены и устроены в детские дома свыше 2900 беспризорных детей из семей трудармейцев, обнаружены и отправлены в инвалидные дома 467 инвалидов и бездомных стариков - немцев.
Между тем с 1943 г. общее число спецпереселенцев начало быстро расти - за счёт депортации целого ряда народов европейской части СССР, обвинённых в сотрудничестве с оккупантами и пособничестве им. В 1943 - 1944 гг. В Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию было переселено 92 тыс. калмыков, 228,4 тыс. жителей Крыма (татар, армян, греков, болгар и др.), 608,7 тыс. жителей Северного Кавказа (чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и др.), 95 тыс. жителей Грузии и др. Началось с 1944 г. и продолжалось в послевоенные годы переселение тысяч граждан Западной Украины («оуновцев»), Прибалтики (эстонцев, латышей, литовцев и др.).
Новые спецпоселенцы в «Трудовую армию» не мобилизовывались, всё взрослое населениие трудилось по месту жительства, главным образом в колхозах. Жестокость, с которой осуществлялось переселение, неустроенность жизни на новых местах, злоупотребления и произвол местных органов власти привели к высокой смертности, вызвали массовое возмущение и протесты.
В местах расселения спецпоселенцев резко возросло число происшествий, тяжких преступлений, многие из которых носили откровенно политический характер. В отдельных случаях имели место открытые антисоветские выступления. Несомненно, остроту ситуации придавал и южный темперамент новых спецпоселенцев. Всё это заставило руководство СССР более конкретно заняться политико-правовыми и организационными вопросами спецпоселения, которые, естественно, коснулись и немцев.
8 января 1945 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял два закрытых постановления: «Об утверждении положения о спецкомендатурах НКВД» и «О правовом положении спецпереселенцев».
О правовом положении спецпереселенцев. О спецкомендатурах
В первом постановлении отмечалось, что в целях обеспечения «государственной безопасности, охраны общественного порядка и предотвращения побегов спецпереселенцев с мест их поселения, а также контроля за их хозяйственно-трудовым устройством» в местах спецпоселения НКВД создаёт спецкомендатуры. Спецкомендатуры подчиняются территориальным органам НКВД.
В обязанности спецкомендантов входили организация учёта и надзора за спецпереселенцами, поиск беглецов, предотвращение и пресечение беспорядков в местах проживания спецпереселенцев. Коменданты должны были осуществлять контроль за хозяйственным и трудовым устройством спецпереселенцев, приём от них жалоб и заявлений и принятие по ним соответствующих мер, выдачу спецпереселенцам, в силу уважительных причин, временных разрешений на выезд за пределы зоны действия комендатуры, без права выезда из района проживания. Комендантам, также, предоставлялось право налагать на провинившихся спецпереселенцев административные взыскания в виде штрафа до 100 руб. и ареста до 5 суток.
Второе постановление Совнаркома обязывало всех спецпереселенцев заниматься общественно-полезным трудом, строго выполнять установленный для них режим и общественный порядок, подчиняться всем распоряжениям спецкомендатур. Запрещалось без разрешения коменданта отлучаться за пределы территории, обслуживаемой комендатурой. Самовольная отлучка приравнивалась к побегу и влекла за собой уголовную ответственность. Главы семей спецпереселенцев должны были в трёхдневный срок сообщать в комендатуру обо всех изменениях, происшедших в семье (рождение ребёнка, смерть или побег кого-либо из членов семьи и т. п.)
Постановления Совнаркома СССР о спецпереселенцах были дополнены рядом ведомственных документов НКВД. Реализация всех этих документов по сути дела привела к политико-правовому и организационному оформлению режима спецпоселения, под который попали сотни тысяч советских граждан. Их жизнь стала ещё более регламентированной, а права ограниченными.
На завершающем этапе войны и сразу после её окончания число спецпоселенцев-немцев начало быстро расти, во-первых, за счёт репатриантов (около 200 тыс.) и, во-вторых, за счёт ликвидации «Трудовой армии».
В марте 1946 г. Совнарком СССР дал указание наркоматам, где функционировали трудармейские подразделения, расформировать рабочие отряды и колонны из мобилизованных советских немцев, ликвидировать «зоны», что означало конец «Трудовой армии». Однако все бывшие трудармейцы получали статус спецпоселенцев и, как крепостные, прикреплялись к своим предприятиям, строительствам, лагерям.
Им разрешили вызвать и помогли перевезти к себе свои семьи, они получили возможность проживать в общежитиях и на частных квартирах, строить или покупать себе жильё. В районах проживания бывших трудармейцев и прибывших к ним семей создавались спецкомендатуры. Лишь небольшому числу бывших трудармейцев разрешили покинуть свои предприятия и возвратиться в места, откуда их мобилизовали в 1942 г. В это число попали инвалиды, женщины старше 45 лет и матери, у которых остались беспризорные дети, а также мужчины старше 55 лет.
Следствием отмеченных выше решений советского руководства, стали активные миграционные процессы среди немецкого населения СССР, имевшие место в 1946 - 1947 гг. За счёт прибытия семей резко возросло число немцев на бывших объектах «Трудармии, то есть на заводах, фабриках, стройках. За счёт этого значительно возросло городское немецкое население и частично сократилось сельское, хотя оно и продолжало оставаться преобладающим.
Географически немецкое спецпоселение значительно расширилось. Произошла своего рода диффузия немцев из районов первоначального последепортационного расселения в Западной Сибири и Казахстане в целый ряд других регионов: на Урал и европейский Север, в Восточную Сибирь и на Дальний Восток, в Среднюю Азию и некоторые другие регионы.
Именно после проведённых сразу после войны перемещений немцев немецкое спецпоселение приобрело окончательно сформировавшийся вид.
По данным НКВД на 1 октября 1948 г. численность немцев, как самостоятельного контингента спецпоселения, составляла 1012754 человека. В это число не входило свыше 100 тыс. немцев - не подвергавшихся депортации и мобилизации в «Трудовую армию» местных жителей Урала, Сибири, Дальнего востока, Казахстана, Средней Азии и некоторых других регионов. Этим людям «повезло», на них режим спецпоселения не распространялся. Однако это везение оказалось недолгим.
Где бы ни проживали советские немцы: в городах и сёлах, где бы ни работали: в промышленности, строительстве, на транспорте или в сельском хозяйстве, их жизнь и труд были чрезвычайно тяжёлыми, что обусловливало низкую рождаемость и высокую смертность.
Так, только в Казахстане с апреля 1944 по июль 1949 гг. умерло 19,5 тыс. человек - около 8 % от всех проживавших там немцев. Как следует из документов НКВД (МВД), основная причина всех смертей - тяжёлые материальные и жилищные условия, голод, вспышка тифа в 1944 г. Всего, по данным того же ведомства, очевидно, далеко не полным, с 1 января 1942 г. по 1 октября 1948 г. родилось 25,8 тыс., умерло 45,3 тыс. немцев. Даже эти, далеко не точные данные красноречиво показывают, что уровень смертности немцев в годы войны почти в 2 раза превышал уровень рождаемости. Такое могло происходить только при очень тяжёлых условиях жизни.
Советский народ, вынесший нужду предвоенных лет и невиданные тяготы военного времени, надеялся, что добытая им с таким трудом и жертвами победа коренным образом изменит жизнь к лучшему. Чаяния людей не ограничивались лишь условиями материального благосостояния, что было, безусловно, главным, но они верили, что отпадёт надобность в политических и идеологических ограничениях. Однако Сталин не собирался идти на уступки. Ответом на надежды народа, на его стремление к демократии, свободе стали новые репрессии.
С возвращением к мирному труду власти постепенно ужесточают контроль над всеми сферами общественной жизни. Одна за другой следуют идеологические и политические кампании, сопровождающиеся массовыми репрессиями. Крестьян репрессируют «за нарушение Устава сельхозартели», рабочих - «за нарушение трудовой дисциплины», интеллигенцию - « за буржуазное перерождение и преклонение перед иностранщиной». В 1945 - 1948 гг. в тюрьмах, лагерях и на спецпоселении оказались сотни тысяч бывших военнопленных и людей, сотрудничавших с оккупационным режимом. В документах НКВД и МГБ они проходили как «власовцы».
Особый размах репрессии приняли в 1948 г. 21 февраля 1948 г. советское руководство приняло секретное решение о том, что все лица, которые отбыли срок заключения после большого террора 1930-х гг., вновь должны быть осуждены или отправлены на вечное спецпоселение. В это число вошли также дети пострадавших, которые к тому времени достигли совершеннолетия.
2 июня 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за уклонение от общественно-полезного труда и за ведение антиобщественного паразитического образа жизни в сельском хозяйстве». Его применяли к колхозникам, не вырабатывавшим установленного количества трудодней. По этому указу на спецпоселение были отправлены свыше 33 тыс. человек. Туда же широким потоком продолжали поступать «оуновцы» из Западной Украины и Западной Белоруссии, «кулацкие и контрреволюционные элементы» из Прибалтики, Бессарабии и др. Общее число спецпоселенцев быстро росло.
Естественно, что как старые, так и новые спецпоселенцы были недовольны своим положением, поскольку считали его несправедливым, тем более, что война закончилась и началась мирная жизнь. Одной из форм протеста стали побеги из мест спецпоселения, в среде спецпоселенцев увеличилось число «антисоветских проявлений», уголовных преступлений. На эти факты власти ответили новыми карательными мерами.
26 ноября 1948 года Президиум Верховного Совета СССР издал под грифом «Совершенно секретно» Указ «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны». В Указе прямо и недвусмысленно устанавливалось, что немцы, как и все другие народы, отправленные на спецпоселение в годы войны, переселены туда «навечно, без права возврата их к прежним местам жительства».
Указ повторил пункт постановления Совнаркома СССР от 8 января 1945 г. о том, что за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Однако если постановление СНК СССР предусматривало наказание в соответствии с действующим советским уголовным законодательством, то Указ от 26 ноября определил для спецпоселенцев, нарушавших режим, особую, универсальную на все случаи, драконовскую меру наказания - 20 лет каторжных работ.
Более того, дела в отношении побегов спецпоселенцев, теперь должны были рассматриваться не обычными судами, а внесудебным органом - Особым Совещанием при Министерстве внутренних дел СССР, славившимся своей необычайной жестокостью. Лицам, оказывавшим помощь беглецам в побеге, укрывавшим их и помогавшим обосновываться в местах прежнего жительства также предусматривалось единое универсальное наказание - 5 лет лишения свободы.
Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения... Указ ПВС СССР от 26.11.1948
Весть о принятии Указа Президиума Верховного Совета СССР стала для спецпоселенцев тяжёлым ударом. Всё-таки большинство из них питало надежду, что после окончания войны режим спецпоселения постепенно будет отменён или, по крайней мере, смягчён. Теперь же надеяться было не на что. В местах спецпоселения применение Указа от 26 ноября 1948 г. имело тяжёлые последствия.
Теперь ещё больше, чем когда-либо, судьба спецпоселнецев была в руках спецкоменданта, поскольку от него во многом зависело, какие действия спецпоселенцев можно было расценить как побег. Резко возросло число арестованных и осуждённых. Многие из них, в том числе старики и женщины были осуждены на 20-летнюю каторгу лишь за то, что позволили себе, к примеру, самовольно выйти за пределы населённого пункта, чтобы навестить родственников в соседнем селе, либо сходить в лес за грибами и ягодами. Начались самые трудные годы спецпоселения, которые продолжались вплоть до смерти Сталина и начала «оттепели» в нашей стране.
В 1949 - 1953 гг. продолжался рост спецпоселения за счёт включения в него новых групп советских граждан. В 1949 г. были переведены на режим спецпоселения немцы - местные жители Урала, Сибири, дальнего Востока, Средней Азии и некоторых других регионов - всего свыше 100 тыс. человек. Они составили подконтингент - «местные». В том же году была проведена «чистка Черноморского побережья» (условное название спецоперации). В результате из Грузии, Армении, Азербайджана, Северного Кавказа, Крыма и Южной Украины на спецпоселение поступило 57,7 тыс. человек. В 1950 г. из Грузии было отправлено на спецпоселение около 5 тыс. местных иранцев, из Средней Азии около 3 тыс. «бывших басмачей» с семьями.
В 1951 г. из западных районов Украины и Белоруссии на спецпоселение отправились «андерсовцы» - бывшие военнослужащие польской армии генерала Андерса репатриированные после войны в СССР из Великобритании - около 4 тыс. человек. 23 июля 1951 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об ответственности за уклонение от общественно-полезного труда и за ведение паразитического образа жизни». Этим Указом советское руководство боролось с такими проявлениями, «нетипичными для социалистического общества», как бродяжничество, попрошайничество, проституция и т. п. Жертвы этого указа также пополнили ряды спецпоселенцев. Существовали и иные каналы пополнения спецпоселения.
В результате на 1 января 1953 г. на учёте спецпоселения числилось 2753,4 тыс. человек. Среди них контингент «немцы» составлял 1224,9 тыс. человек, то есть 44,5 %. Это был самый крупный контингент спецпоселения. Следовавший за ним второй по численности контингент «с Северного Кавказа» (чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы и др.) насчитывал 498,4 тыс. человек и составлял всего 18 %.
Внутри контингента «немцы» существовало следующее деление: выселенные - 855,8 тыс., репатриированные - 208,4 тыс., местные - 111,3 тыс., мобилизованные - 48,5 тыс., другие - 0,9 тыс. Кроме того, немцы имелись и в некоторых других контингентах спецпоселенцев и в категориях репрессированных. 160 человек числились в категории ссыльнопоселенцев, ссыльных и высланных, 427 - в контингенте «из Крыма», свыше 2 тыс. - в контингенте «власовцы», 38 немцев - в контингенте «поляки», около 1 тыс. в контингентах «фольксдойче», «немецкие пособники» и др. В это же время (по состоянию на 1 января 1953 г.) в заключении (в тюрьмах и лагерях) находилось 13,9 тыс. советских немцев. По мере освобождения они направлялись в места спецпоселения их родных и близких.
География немецкого спецпоселения в СССР была весьма широка. В РСФСР проживало 707,2 тыс. немцев. Распределялись по республике они крайне неравномерно. Больше всего их было в Западной Сибири (338,1 тыс.), на Урале (198,6 тыс.), значительно меньше в других регионах. Тем не менее, немецкое спецпоселение существовало практически во всех регионах даже там, откуда немцы в 1941 г. депортировались. В европейской части РСФСР насчитывалось 83,3 тыс. немцев-спецпереселенцев.
Из других союзных республик больше всего немцев имелось в Казахстане - 448,6 тыс. человек. По территории республики они были распределены более или менее равномерно. Достаточно много немцев проживало в Таджикистане - 28,2 тыс., в Киргизии - 15,7 тыс.
Если до войны свыше 90 % немцев СССР занималось сельским хозяйством и проживало в селе, то после войны ситуация кардинально изменилась. Почти половина трудоспособного населения стала работать в различных отраслях промышленности, на транспорте и в строительстве. Это прямое последствие мобилизации в «Трудовую армию». По сути дела и после ликвидации рабочих отрядов и колонн бывшие трудармейцы продолжали в течение целого ряда лет работать на тех же объектах, куда когда-то были мобилизованы
Все 15 лет существования спецпоселения (1941 - 1955 гг.) немецкое население СССР, распылённое на огромной территории страны, было полностью лишено каких-либо возможностей поддерживать и сохранять свою национальную идентичность. Вокруг него была создана такая морально-психологическая атмосфера, что на работе, в общественных местах немцы вынуждены были говорить на русском языке и только дома, в тесном семейном кругу, они могли позволить себе объясняться по-немецки. Не было возможности ни читать, ни писать на родном языке. Тем более немцы не имели возможность сохранять свои традиции и обычаи, народную культуру (обряды, песни, танцы и т. п.). Фактически под запретом была религиозная жизнь. Особенно отрицательно всё это сказывалось на молодом поколении - детях, родившихся перед войной, в годы войны и в послевоенные годы. Они были лишены возможности, не только обучаться на родном языке, но даже изучать его.
Тяжёлая жизнь и работа, постоянная борьба за выживание не давали возможности родителям уделять своим детям должное внимание, тем более передавать им традиции национальной культуры. Да и сами взрослые, вынужденные адаптироваться к новым условиям жизни, постепенно теряли многие свои национальные черты, формируя новые привычки, усваивая и перенимая обычаи и нравы, элементы быта и культуры окружающего населения. Медленнее эти процессы шли в сельской местности, особенно в районах традиционного проживания немцев в Сибири, Казахстане, Средней Азии, быстрее - в городах, рабочих посёлках, там, где немцев было мало.
На спецпоселении немцы подвергались не только национальной дискриминации, они были лишены многих общегражданских прав, их жизнь постоянно наталкивалась на различного рода ограничения и запреты, часто просто абсурдные. Это вынужден был признать даже министр внутренних дел СССР С. Круглов в 1953 г.: «На местах зачастую ущемляется правовое положение спецпоселенцев: без надобности создаётся излишне жестокий режим, запрещается свободное передвижение по жизненно необходимой для спецпоселенцев территории, устанавливается частая регистрация в спецкомендатуре, создаются препятствия к выездам в командировки, на лечение и учёбу, что влечёт за собой подачу ими большого количества жалоб».
Спецпоселенцы не имели паспортов, что фактически делало их изгоями в обществе, затрудняло устройство на работу, получение почтовых отправлений и т. п. Кроме того, спецпоселенцы не призывались на военную службу, им не разрешалось работать в милиции и других силовых структурах. Они не могли занимать сколько-нибудь важные посты и должности в государственных органах и учреждениях, в сферах народного хозяйства, здравоохранения, образования, культуры.
Дети спецпоселенцев состояли на «посемейном» учёте с момента рождения до исполнения им 16 лет. После этого их ставили на персональный учёт, то есть они становились «полноценными» спецпоселенцами. Хотя формально молодые спецпоселенцы и не были лишены права получать высшее или специальное среднее образование, однако подавляющее большинство их не могло поступать в вузы и техникумы, так как практически все эти учебные заведения находились за пределами зон спецпоселения, а выезд из зон запрещался.
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ
Свое начало спецпоселение ведёт с 1929 - 1930 гг. - годов сплошной коллективизации и раскулачивания. Именно тогда насильственное выселение, как один из многочисленных видов репрессий, приобрело массовый характер. В «отдалённые местности» Советского Союза (на Крайний Север, в Сибирь, Казахстан и другие места) в специальные «трудовые посёлки» были направлены десятки тысяч «кулаков» и «подкулачников» вместе с семьями. В 1931 г. в недрах НКВД создаётся специальное ведомство - Отдел по спецпереселенцам ГУЛАГа НКВД, которое стало осуществлять надзор за переселёнными лицами, организовало их «трудовое перевоспитание».
Во второй половине 1930-х гг. на спецпоселение были направлены так называемые «неблагонадёжные элементы» из приграничных районов. В частности, в 1936 г. из приграничных районов Украины и Белоруссии было переселено в Казахстан 15 тыс. польских и немецких семей, в 1937-1939 гг. тысячи семей турок, иранцев, курдов, корейцев и других потенциально «враждебных» народов были выселены из приграничных районов Закавказья, Средней Азии, Дальнего Востока.
К началу Великой Отечественной войны в местах спецпоселения под надзором теперь уже Отдела трудовых и специальных поселений ГУЛАГа НКВД находилось 977,1 тыс. человек, подавляющее большинство которых составляли «бывшие кулаки» с семьями.
28 августа 1941 г. в рамках подготовки к массовым переселениям советских немцев из европейской части СССР в Сибирь и Казахстан приказом наркома внутренних дел Л. Берии в НКВД был создан новый Отдел спецпереселений, подчинявшийся теперь уже не руководству ГУЛАГа, а непосредственно наркому. Его руководителем был назначен майор госбезопасности И. Иванов. Отдел создали «для разработки вопросов специального переселения, обеспечения мероприятий по перевозкам переселяемых и наблюдению за устройством их в местах расселения». Отдел организовывал и проводил все депортации советских немцев, проводившиеся с сентября 1941 г.
Режим спецпоселения для немцев СССР формировался постепенно в течение всех военных лет. Уже отмечалось, что прибывшие по депортации в Сибирь и Казахстан немцы, особенно бывшие городские жители, на первых порах могли перемещаться внутри районов и даже из одного района в другой отыскивая себе сносные места для жизни и работы. Некоторым из них удалось осесть в областных и краевых центрах, других крупных городах. В ноябре 1941 г. майор И. Иванов, докладывая наркому Л. Берии о ходе расселения депортированных немцев, отмечал, что многих переселенцев «можно видеть в районных, городских и областных центрах, занимающихся поисками для себя работы по специальности». Массовые случаи самовольного переезда немцев из района в район осенью 1941 г. отмечались практически в каждом донесении, поступавшем из краевых и областных управлений НКВД в центр.
Руководители местных управлений НКВД ходатайствовали о принятии законодательных актов, которые могли бы ограничить эти перемещения. И хотя специально такие акты в то время приняты не были, однако по партийной линии обкомам, горкомам, райкомам прошла команда повысить политическую бдительность, принять меры, чтобы немцы не занимали каких-либо руководящих постов, не работали на важных с точки зрения государственной безопасности объектах. К таким объектам причислялись не только заводы и фабрики, но даже мелкие предприятия и учреждения, например, столовые, больницы и т. п. Основная масса депортированных немцев, за исключением ценных специалистов, должна была находиться в колхозах.
В качестве негативного примера «полной потери политической бдительности» местным партийным и советским руководством приводился пример Шипуновского района Алтайского края. Там райком партии и райисполком назначили немцев на должности заведующих общим отделом райисполкома, районным отделом коммунального хозяйства, дорожным отделом, директором райпищепромкомбината, заведующим районной больницей, председателем районного общества Красного Креста и др.
«Указанные лица, пользуясь своим служебным положением и отсутствием контроля со стороны райкома ВКП(б) и райисполкома в течение месяца приняли на работу в эти организации до 80 человек немцев-переселенцев…». В результате в районе «на откуп немцам», была отдана «вся медработа», «резка и сушка картофеля для РККА» и др. Вполне естественно, что после того как этот пример стал достоянием краевого руководства, последовали немедленные организационные выводы. Было сменено руководство района, а все немцы, о которых говорилось выше - уволены и направлены в колхозы.
В этот же период времени был сфабрикован целый ряд дел против немцев, которым удалось устроиться на работу на военные предприятия или вольнонаёмными в воинские части. Все они были арестованы и уволены с мест работы. Так, например, на одном из военных заводов в г. Томске были арестованы немцы П. Меель, Я. Крюгер, Н. Фат и др., в г. Искитим арестовали молодую немку Э. Якель, работавшую в местной авиационной воинской части. Всем им было предъявлено стандартное обвинение в шпионаже в пользу Германии, в подготовке диверсий.
К началу 1942 г. даже те немногие немцы, которым удалось найти более или менее приличную работу в городах и районных центрах в большинстве своём были вновь отправлены в колхозы.
После проведённых в 1942 г. массовых мобилизаций всего трудоспособного немецкого населения, как депортированного, так и местного, в местах проживания остались лишь старики, инвалиды, дети до 15-16 лет, женщины, имевшие детей в возрасте до 3-х лет. Они оказались в тяжелейшем материальном положении, поскольку большинство их было нетрудоспособно, не имело своего жилья, государства же никакой помощи им не оказывало. Д
ети, оставшиеся без родителей, должны были «воспитываться колхозами». Колхозам, оставшимся без мужчин, ушедших на фронт, задыхавшимся под тяжестью непосильных норм сдачи продовольствия, было не до них. Большинство из детей либо попали в детские дома, либо стали беспризорниками. Только за период с марта 1944 по октябрь 1945 гг. органами НКВД были выявлены и устроены в детские дома свыше 2900 беспризорных детей из семей трудармейцев, обнаружены и отправлены в инвалидные дома 467 инвалидов и бездомных стариков - немцев.
Между тем с 1943 г. общее число спецпереселенцев начало быстро расти - за счёт депортации целого ряда народов европейской части СССР, обвинённых в сотрудничестве с оккупантами и пособничестве им. В 1943 - 1944 гг. В Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию было переселено 92 тыс. калмыков, 228,4 тыс. жителей Крыма (татар, армян, греков, болгар и др.), 608,7 тыс. жителей Северного Кавказа (чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и др.), 95 тыс. жителей Грузии и др. Началось с 1944 г. и продолжалось в послевоенные годы переселение тысяч граждан Западной Украины («оуновцев»), Прибалтики (эстонцев, латышей, литовцев и др.).
Новые спецпоселенцы в «Трудовую армию» не мобилизовывались, всё взрослое населениие трудилось по месту жительства, главным образом в колхозах. Жестокость, с которой осуществлялось переселение, неустроенность жизни на новых местах, злоупотребления и произвол местных органов власти привели к высокой смертности, вызвали массовое возмущение и протесты.
В местах расселения спецпоселенцев резко возросло число происшествий, тяжких преступлений, многие из которых носили откровенно политический характер. В отдельных случаях имели место открытые антисоветские выступления. Несомненно, остроту ситуации придавал и южный темперамент новых спецпоселенцев. Всё это заставило руководство СССР более конкретно заняться политико-правовыми и организационными вопросами спецпоселения, которые, естественно, коснулись и немцев.
8 января 1945 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял два закрытых постановления: «Об утверждении положения о спецкомендатурах НКВД» и «О правовом положении спецпереселенцев».
О правовом положении спецпереселенцев. О спецкомендатурах
В первом постановлении отмечалось, что в целях обеспечения «государственной безопасности, охраны общественного порядка и предотвращения побегов спецпереселенцев с мест их поселения, а также контроля за их хозяйственно-трудовым устройством» в местах спецпоселения НКВД создаёт спецкомендатуры. Спецкомендатуры подчиняются территориальным органам НКВД.
В обязанности спецкомендантов входили организация учёта и надзора за спецпереселенцами, поиск беглецов, предотвращение и пресечение беспорядков в местах проживания спецпереселенцев. Коменданты должны были осуществлять контроль за хозяйственным и трудовым устройством спецпереселенцев, приём от них жалоб и заявлений и принятие по ним соответствующих мер, выдачу спецпереселенцам, в силу уважительных причин, временных разрешений на выезд за пределы зоны действия комендатуры, без права выезда из района проживания. Комендантам, также, предоставлялось право налагать на провинившихся спецпереселенцев административные взыскания в виде штрафа до 100 руб. и ареста до 5 суток.
Второе постановление Совнаркома обязывало всех спецпереселенцев заниматься общественно-полезным трудом, строго выполнять установленный для них режим и общественный порядок, подчиняться всем распоряжениям спецкомендатур. Запрещалось без разрешения коменданта отлучаться за пределы территории, обслуживаемой комендатурой. Самовольная отлучка приравнивалась к побегу и влекла за собой уголовную ответственность. Главы семей спецпереселенцев должны были в трёхдневный срок сообщать в комендатуру обо всех изменениях, происшедших в семье (рождение ребёнка, смерть или побег кого-либо из членов семьи и т. п.)
Постановления Совнаркома СССР о спецпереселенцах были дополнены рядом ведомственных документов НКВД. Реализация всех этих документов по сути дела привела к политико-правовому и организационному оформлению режима спецпоселения, под который попали сотни тысяч советских граждан. Их жизнь стала ещё более регламентированной, а права ограниченными.
На завершающем этапе войны и сразу после её окончания число спецпоселенцев-немцев начало быстро расти, во-первых, за счёт репатриантов (около 200 тыс.) и, во-вторых, за счёт ликвидации «Трудовой армии».
В марте 1946 г. Совнарком СССР дал указание наркоматам, где функционировали трудармейские подразделения, расформировать рабочие отряды и колонны из мобилизованных советских немцев, ликвидировать «зоны», что означало конец «Трудовой армии». Однако все бывшие трудармейцы получали статус спецпоселенцев и, как крепостные, прикреплялись к своим предприятиям, строительствам, лагерям.
Им разрешили вызвать и помогли перевезти к себе свои семьи, они получили возможность проживать в общежитиях и на частных квартирах, строить или покупать себе жильё. В районах проживания бывших трудармейцев и прибывших к ним семей создавались спецкомендатуры. Лишь небольшому числу бывших трудармейцев разрешили покинуть свои предприятия и возвратиться в места, откуда их мобилизовали в 1942 г. В это число попали инвалиды, женщины старше 45 лет и матери, у которых остались беспризорные дети, а также мужчины старше 55 лет.
Следствием отмеченных выше решений советского руководства, стали активные миграционные процессы среди немецкого населения СССР, имевшие место в 1946 - 1947 гг. За счёт прибытия семей резко возросло число немцев на бывших объектах «Трудармии, то есть на заводах, фабриках, стройках. За счёт этого значительно возросло городское немецкое население и частично сократилось сельское, хотя оно и продолжало оставаться преобладающим.
Географически немецкое спецпоселение значительно расширилось. Произошла своего рода диффузия немцев из районов первоначального последепортационного расселения в Западной Сибири и Казахстане в целый ряд других регионов: на Урал и европейский Север, в Восточную Сибирь и на Дальний Восток, в Среднюю Азию и некоторые другие регионы.
Именно после проведённых сразу после войны перемещений немцев немецкое спецпоселение приобрело окончательно сформировавшийся вид.
По данным НКВД на 1 октября 1948 г. численность немцев, как самостоятельного контингента спецпоселения, составляла 1012754 человека. В это число не входило свыше 100 тыс. немцев - не подвергавшихся депортации и мобилизации в «Трудовую армию» местных жителей Урала, Сибири, Дальнего востока, Казахстана, Средней Азии и некоторых других регионов. Этим людям «повезло», на них режим спецпоселения не распространялся. Однако это везение оказалось недолгим.
Где бы ни проживали советские немцы: в городах и сёлах, где бы ни работали: в промышленности, строительстве, на транспорте или в сельском хозяйстве, их жизнь и труд были чрезвычайно тяжёлыми, что обусловливало низкую рождаемость и высокую смертность.
Так, только в Казахстане с апреля 1944 по июль 1949 гг. умерло 19,5 тыс. человек - около 8 % от всех проживавших там немцев. Как следует из документов НКВД (МВД), основная причина всех смертей - тяжёлые материальные и жилищные условия, голод, вспышка тифа в 1944 г. Всего, по данным того же ведомства, очевидно, далеко не полным, с 1 января 1942 г. по 1 октября 1948 г. родилось 25,8 тыс., умерло 45,3 тыс. немцев. Даже эти, далеко не точные данные красноречиво показывают, что уровень смертности немцев в годы войны почти в 2 раза превышал уровень рождаемости. Такое могло происходить только при очень тяжёлых условиях жизни.
Советский народ, вынесший нужду предвоенных лет и невиданные тяготы военного времени, надеялся, что добытая им с таким трудом и жертвами победа коренным образом изменит жизнь к лучшему. Чаяния людей не ограничивались лишь условиями материального благосостояния, что было, безусловно, главным, но они верили, что отпадёт надобность в политических и идеологических ограничениях. Однако Сталин не собирался идти на уступки. Ответом на надежды народа, на его стремление к демократии, свободе стали новые репрессии.
С возвращением к мирному труду власти постепенно ужесточают контроль над всеми сферами общественной жизни. Одна за другой следуют идеологические и политические кампании, сопровождающиеся массовыми репрессиями. Крестьян репрессируют «за нарушение Устава сельхозартели», рабочих - «за нарушение трудовой дисциплины», интеллигенцию - « за буржуазное перерождение и преклонение перед иностранщиной». В 1945 - 1948 гг. в тюрьмах, лагерях и на спецпоселении оказались сотни тысяч бывших военнопленных и людей, сотрудничавших с оккупационным режимом. В документах НКВД и МГБ они проходили как «власовцы».
Особый размах репрессии приняли в 1948 г. 21 февраля 1948 г. советское руководство приняло секретное решение о том, что все лица, которые отбыли срок заключения после большого террора 1930-х гг., вновь должны быть осуждены или отправлены на вечное спецпоселение. В это число вошли также дети пострадавших, которые к тому времени достигли совершеннолетия.
2 июня 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за уклонение от общественно-полезного труда и за ведение антиобщественного паразитического образа жизни в сельском хозяйстве». Его применяли к колхозникам, не вырабатывавшим установленного количества трудодней. По этому указу на спецпоселение были отправлены свыше 33 тыс. человек. Туда же широким потоком продолжали поступать «оуновцы» из Западной Украины и Западной Белоруссии, «кулацкие и контрреволюционные элементы» из Прибалтики, Бессарабии и др. Общее число спецпоселенцев быстро росло.
Естественно, что как старые, так и новые спецпоселенцы были недовольны своим положением, поскольку считали его несправедливым, тем более, что война закончилась и началась мирная жизнь. Одной из форм протеста стали побеги из мест спецпоселения, в среде спецпоселенцев увеличилось число «антисоветских проявлений», уголовных преступлений. На эти факты власти ответили новыми карательными мерами.
26 ноября 1948 года Президиум Верховного Совета СССР издал под грифом «Совершенно секретно» Указ «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны». В Указе прямо и недвусмысленно устанавливалось, что немцы, как и все другие народы, отправленные на спецпоселение в годы войны, переселены туда «навечно, без права возврата их к прежним местам жительства».
Указ повторил пункт постановления Совнаркома СССР от 8 января 1945 г. о том, что за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Однако если постановление СНК СССР предусматривало наказание в соответствии с действующим советским уголовным законодательством, то Указ от 26 ноября определил для спецпоселенцев, нарушавших режим, особую, универсальную на все случаи, драконовскую меру наказания - 20 лет каторжных работ.
Более того, дела в отношении побегов спецпоселенцев, теперь должны были рассматриваться не обычными судами, а внесудебным органом - Особым Совещанием при Министерстве внутренних дел СССР, славившимся своей необычайной жестокостью. Лицам, оказывавшим помощь беглецам в побеге, укрывавшим их и помогавшим обосновываться в местах прежнего жительства также предусматривалось единое универсальное наказание - 5 лет лишения свободы.
Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения... Указ ПВС СССР от 26.11.1948
Весть о принятии Указа Президиума Верховного Совета СССР стала для спецпоселенцев тяжёлым ударом. Всё-таки большинство из них питало надежду, что после окончания войны режим спецпоселения постепенно будет отменён или, по крайней мере, смягчён. Теперь же надеяться было не на что. В местах спецпоселения применение Указа от 26 ноября 1948 г. имело тяжёлые последствия.
Теперь ещё больше, чем когда-либо, судьба спецпоселнецев была в руках спецкоменданта, поскольку от него во многом зависело, какие действия спецпоселенцев можно было расценить как побег. Резко возросло число арестованных и осуждённых. Многие из них, в том числе старики и женщины были осуждены на 20-летнюю каторгу лишь за то, что позволили себе, к примеру, самовольно выйти за пределы населённого пункта, чтобы навестить родственников в соседнем селе, либо сходить в лес за грибами и ягодами. Начались самые трудные годы спецпоселения, которые продолжались вплоть до смерти Сталина и начала «оттепели» в нашей стране.
В 1949 - 1953 гг. продолжался рост спецпоселения за счёт включения в него новых групп советских граждан. В 1949 г. были переведены на режим спецпоселения немцы - местные жители Урала, Сибири, дальнего Востока, Средней Азии и некоторых других регионов - всего свыше 100 тыс. человек. Они составили подконтингент - «местные». В том же году была проведена «чистка Черноморского побережья» (условное название спецоперации). В результате из Грузии, Армении, Азербайджана, Северного Кавказа, Крыма и Южной Украины на спецпоселение поступило 57,7 тыс. человек. В 1950 г. из Грузии было отправлено на спецпоселение около 5 тыс. местных иранцев, из Средней Азии около 3 тыс. «бывших басмачей» с семьями.
В 1951 г. из западных районов Украины и Белоруссии на спецпоселение отправились «андерсовцы» - бывшие военнослужащие польской армии генерала Андерса репатриированные после войны в СССР из Великобритании - около 4 тыс. человек. 23 июля 1951 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об ответственности за уклонение от общественно-полезного труда и за ведение паразитического образа жизни». Этим Указом советское руководство боролось с такими проявлениями, «нетипичными для социалистического общества», как бродяжничество, попрошайничество, проституция и т. п. Жертвы этого указа также пополнили ряды спецпоселенцев. Существовали и иные каналы пополнения спецпоселения.
В результате на 1 января 1953 г. на учёте спецпоселения числилось 2753,4 тыс. человек. Среди них контингент «немцы» составлял 1224,9 тыс. человек, то есть 44,5 %. Это был самый крупный контингент спецпоселения. Следовавший за ним второй по численности контингент «с Северного Кавказа» (чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы и др.) насчитывал 498,4 тыс. человек и составлял всего 18 %.
Внутри контингента «немцы» существовало следующее деление: выселенные - 855,8 тыс., репатриированные - 208,4 тыс., местные - 111,3 тыс., мобилизованные - 48,5 тыс., другие - 0,9 тыс. Кроме того, немцы имелись и в некоторых других контингентах спецпоселенцев и в категориях репрессированных. 160 человек числились в категории ссыльнопоселенцев, ссыльных и высланных, 427 - в контингенте «из Крыма», свыше 2 тыс. - в контингенте «власовцы», 38 немцев - в контингенте «поляки», около 1 тыс. в контингентах «фольксдойче», «немецкие пособники» и др. В это же время (по состоянию на 1 января 1953 г.) в заключении (в тюрьмах и лагерях) находилось 13,9 тыс. советских немцев. По мере освобождения они направлялись в места спецпоселения их родных и близких.
География немецкого спецпоселения в СССР была весьма широка. В РСФСР проживало 707,2 тыс. немцев. Распределялись по республике они крайне неравномерно. Больше всего их было в Западной Сибири (338,1 тыс.), на Урале (198,6 тыс.), значительно меньше в других регионах. Тем не менее, немецкое спецпоселение существовало практически во всех регионах даже там, откуда немцы в 1941 г. депортировались. В европейской части РСФСР насчитывалось 83,3 тыс. немцев-спецпереселенцев.
Из других союзных республик больше всего немцев имелось в Казахстане - 448,6 тыс. человек. По территории республики они были распределены более или менее равномерно. Достаточно много немцев проживало в Таджикистане - 28,2 тыс., в Киргизии - 15,7 тыс.
Если до войны свыше 90 % немцев СССР занималось сельским хозяйством и проживало в селе, то после войны ситуация кардинально изменилась. Почти половина трудоспособного населения стала работать в различных отраслях промышленности, на транспорте и в строительстве. Это прямое последствие мобилизации в «Трудовую армию». По сути дела и после ликвидации рабочих отрядов и колонн бывшие трудармейцы продолжали в течение целого ряда лет работать на тех же объектах, куда когда-то были мобилизованы
Все 15 лет существования спецпоселения (1941 - 1955 гг.) немецкое население СССР, распылённое на огромной территории страны, было полностью лишено каких-либо возможностей поддерживать и сохранять свою национальную идентичность. Вокруг него была создана такая морально-психологическая атмосфера, что на работе, в общественных местах немцы вынуждены были говорить на русском языке и только дома, в тесном семейном кругу, они могли позволить себе объясняться по-немецки. Не было возможности ни читать, ни писать на родном языке. Тем более немцы не имели возможность сохранять свои традиции и обычаи, народную культуру (обряды, песни, танцы и т. п.). Фактически под запретом была религиозная жизнь. Особенно отрицательно всё это сказывалось на молодом поколении - детях, родившихся перед войной, в годы войны и в послевоенные годы. Они были лишены возможности, не только обучаться на родном языке, но даже изучать его.
Тяжёлая жизнь и работа, постоянная борьба за выживание не давали возможности родителям уделять своим детям должное внимание, тем более передавать им традиции национальной культуры. Да и сами взрослые, вынужденные адаптироваться к новым условиям жизни, постепенно теряли многие свои национальные черты, формируя новые привычки, усваивая и перенимая обычаи и нравы, элементы быта и культуры окружающего населения. Медленнее эти процессы шли в сельской местности, особенно в районах традиционного проживания немцев в Сибири, Казахстане, Средней Азии, быстрее - в городах, рабочих посёлках, там, где немцев было мало.
На спецпоселении немцы подвергались не только национальной дискриминации, они были лишены многих общегражданских прав, их жизнь постоянно наталкивалась на различного рода ограничения и запреты, часто просто абсурдные. Это вынужден был признать даже министр внутренних дел СССР С. Круглов в 1953 г.: «На местах зачастую ущемляется правовое положение спецпоселенцев: без надобности создаётся излишне жестокий режим, запрещается свободное передвижение по жизненно необходимой для спецпоселенцев территории, устанавливается частая регистрация в спецкомендатуре, создаются препятствия к выездам в командировки, на лечение и учёбу, что влечёт за собой подачу ими большого количества жалоб».
Спецпоселенцы не имели паспортов, что фактически делало их изгоями в обществе, затрудняло устройство на работу, получение почтовых отправлений и т. п. Кроме того, спецпоселенцы не призывались на военную службу, им не разрешалось работать в милиции и других силовых структурах. Они не могли занимать сколько-нибудь важные посты и должности в государственных органах и учреждениях, в сферах народного хозяйства, здравоохранения, образования, культуры.
Дети спецпоселенцев состояли на «посемейном» учёте с момента рождения до исполнения им 16 лет. После этого их ставили на персональный учёт, то есть они становились «полноценными» спецпоселенцами. Хотя формально молодые спецпоселенцы и не были лишены права получать высшее или специальное среднее образование, однако подавляющее большинство их не могло поступать в вузы и техникумы, так как практически все эти учебные заведения находились за пределами зон спецпоселения, а выезд из зон запрещался.
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ