Джесси по следу V - ируса из серии «Перевёрнутый Грааль».
15 декабря было такое затишье, которое наталкивало на мысли о глобальном перевороте. Молчало абсолютно все... как и сегодня...
- Как перед бурей? 🧐
- Похоже.
Когда читала размышления и исследования Холмса, посмеивалась над названиями с началом ДЖ, как ДЖесси, которая и есть Алиса или Иезавель/Елизавета.
Букву ДЖи - J - я уже рассматривала - она занимает переходное место от «+» к «-» и наоборот. Это у математиков. Ага, та самая граница миров. Я же отношу себя к группе взломщиков системы игр. Ну, игра такая и методы у меня дубовые. Кстати, Дуб имеет дезинфицирующее свойство. А это актуальная тема года крысы и месяца «желтой крысы» к тому же.
Ну, что ж, приступим.
Источник https://outline.com/g9B73h
Перевод гугла
Marc Lipsitch is a professor of epidemiology and director of the Center for Communicable Disease Dynamics at the Harvard T.H. Chan School of Public Health. Tom Inglesby is director of the Center for Health Security and an environmental health and engineering professor at Johns Hopkins Bloomberg School of Public Health.
In 2014, U.S. officials imposed a moratorium on experiments to enhance some of the world’s most lethal viruses by making them transmissible by air, responding to widespread concerns that a lab accident could spark a global pandemic. Most infectious-disease studies pose modest safety risks, but given that these proposed experiments intended to create a highly contagious flu virus that could spread among humans, the government concluded the work should not go on until it could be approved through a specially created, rigorous review process that considered the dangers.
Марк Липсич - профессор эпидемиологии и директор Центра динамики инфекционных заболеваний Гарвардского университета. Школа общественного здравоохранения Чан.
Том Инглсби - директор Центра безопасности в области здравоохранения и профессор гигиены окружающей среды и инженерии в Школе общественного здравоохранения Блумберга Джонса Хопкинса.
В 2014 году официальные лица США ввели мораторий на эксперименты по усилению некоторых из самых смертоносных вирусов в мире, сделав их передаваемыми по воздуху, в ответ на широко распространенные опасения, что авария в лаборатории может спровоцировать глобальную пандемию. Большинство исследований инфекционных заболеваний несут умеренные риски для безопасности, но, учитывая, что эти предложенные эксперименты были нацелены на создание очень заразного вируса гриппа, который мог бы распространяться среди людей, правительство пришло к выводу, что работа не должна продолжаться до тех пор, пока она не будет одобрена через специально созданный строгий обзор процесса, в котором учтены опасности.
Цель и мотив, пожалуйста 🧐
Mark Lipsich - professor epApparently, the government has decided the research should now move ahead. In the past year, the U.S. government quietly greenlighted funding for two groups of researchers, one in the United States and the other in the Netherlands, to conduct transmission-enhancing experiments on the bird flu virus as they were originally proposed before the moratorium. Amazingly, despite the potential public-health consequences of such work, neither the approval nor the deliberations or judgments that supported it were announced publicly. The government confirmed them only when a reporter learned about them through non-official channels.
This lack of transparency is unacceptable. Making decisions to approve potentially dangerous research in secret betrays the government’s responsibility to inform and involve the public when approving endeavors, whether scientific or otherwise, that could put health and lives at risk.
We are two of the hundreds of researchers, medical and public-health professionals, and others who publicly opposed these experiments when they were first announced. In response to these concerns, the government issued a framework in 2017 for special review of “enhanced” pathogens that could become capable of causing a pandemic. Under that framework, reviewers must consider the purported benefits and the potential risks and, before approving the work, determine “that the potential risks as compared to the potential benefits to society are justified.”
Марк Липсич - профессор. По-видимому, правительство решило, что исследование должно быть продвинуто вперед. В прошлом году правительство США незаметно дало зеленый свет двум группам исследователей, одной в Соединенных Штатах и другой в Нидерландах, для проведения экспериментов по усилению передачи вируса птичьего гриппа, как это было первоначально предложено до введения моратория. Поразительно, но, несмотря на потенциальные последствия такой работы для общественного здравоохранения, ни одобрение, ни обсуждения, ни решения, которые поддержали ее, не были объявлены публично. Правительство подтвердило их только тогда, когда репортер узнал о них по неофициальным каналам.
Такое отсутствие прозрачности недопустимо. Принятие решений об одобрении потенциально опасных исследований в секрете выдает ответственность правительства за информирование и вовлечение общественности при одобрении мероприятий, научных или иных, которые могут поставить под угрозу здоровье и жизнь.
Мы двое из сотен исследователей, медицинских работников и специалистов в области общественного здравоохранения, а также других лиц, которые публично выступили против этих экспериментов, когда они были впервые объявлены.
В ответ на эти опасения правительство выпустило в 2017 году структуру для специального обзора «усиленных» патогенов, которые могут стать способными вызывать пандемию.
В соответствии с этой структурой рецензенты должны учитывать предполагаемые выгоды и потенциальные риски и, прежде чем утверждать работу, определить, «что потенциальные риски по сравнению с потенциальной пользой для общества оправданы».
Тhe framework also requires that experts in public-health preparedness and response, biosafety, ethics and law, among others, evaluate the work, but it is unclear from the public record if that happened. No description of who reviewed these proposals has been provided. It is not stated what evidence was considered, how competing claims were evaluated or whether there were potential conflicts of interest.
This secrecy means we don’t know how these requirements were applied, if at all, to the experiments now funded by the government. A spokesperson from the Department of Health and Human Services told Science magazine that the agency cannot make the reviews public because doing so might reveal proprietary information about the applicants’ plans that could help their competitors. This bureaucratic logic implies that it is more important to maintain the trade secrets of a few prominent scientists than to let citizens - who bear the risk if an accident happens and who fund their work - scrutinize the decisions of public officials about whether these studies are worth the risk.
Эта структура также требует, чтобы эксперты в области готовности и реагирования общественного здравоохранения, биобезопасности, этики и права, среди прочего, оценивали работу, но из публичных записей неясно, произошло ли это. Нет описания того, кто рассмотрел эти предложения. Не указано, какие доказательства были рассмотрены, как оценивались конкурирующие претензии и имелись ли потенциальные конфликты интересов.
Эта секретность означает, что мы не знаем, как эти требования применялись, если вообще применялись, к экспериментам, которые сейчас финансируются государством.
Представитель Министерства здравоохранения и социальных служб сообщил журналу Science, что агентство не может публиковать обзоры, потому что это может раскрыть конфиденциальную информацию о планах кандидатов, которая может помочь их конкурентам. Эта бюрократическая логика подразумевает, что важнее сохранять коммерческую тайну нескольких выдающихся ученых, чем позволить гражданам - которые несут риск в случае аварии и финансируют их работу - тщательно проверять решения государственных чиновников о том, стоит ли проводить эти исследования. риск.
As researchers, we understand the usual logic for keeping scientific grant reviews confidential. But this is not ordinary science. The overwhelming majority of scientific studies are safe; even the worst imaginable accident, such as an infection of a lab worker or an explosion, is unlikely and would harm only a handful of people. But creating potentially pandemic pathogens creates a risk - albeit a small one - of infecting millions of people with a highly dangerous virus. For this kind of research, there is no justification for keeping risk-benefit deliberations secret.
Waiving confidentiality when lives are at stake is a standard practice. Health-care providers must report if their patients present an imminent threat to themselves or others, and drugmakers must disclose many facts about their products before approval in service of protecting public health and safety.
We have serious doubts about whether these experiments should be conducted at all. We also suspect that few members of the public would find compelling the rationale that the best way to fight the flu is to create the most contagious, lethal virus possible in a lab. But with deliberations kept behind closed doors, none of us will have the opportunity to understand how the government arrived at these decisions or to judge the rigor and integrity of that process.
Как исследователи, мы понимаем обычную логику сохранения конфиденциальности обзоров научных грантов. Но это не обычная наука. Подавляющее большинство научных исследований безопасны; даже самая ужасная вообразимая авария, такая как заражение сотрудника лаборатории или взрыв, маловероятна и могла бы повредить лишь горстке людей. Но
создание потенциально пандемических патогенов создает риск - хотя и небольшой 🤨 - заразить (!!!) миллионы людей очень опасным вирусом.
Для такого рода исследований нет никаких оснований держать в секрете обсуждение риска и пользы.
Отказ от конфиденциальности, когда на карту поставлены жизни, является стандартной практикой. Поставщики медицинских услуг должны сообщать, если их пациенты представляют непосредственную угрозу для себя или других, а производители лекарств должны раскрывать многие факты о своих продуктах до утверждения в целях защиты здоровья и безопасности населения.
У нас есть серьезные сомнения в том, стоит ли вообще проводить эти эксперименты. Мы также подозреваем, что немногие представители общественности найдут убедительное обоснование того, что
лучший способ бороться с гриппом - это создать в лаборатории самый заразный и смертельный вирус.
Но если обсуждения будут проводиться за закрытыми дверями, ни у кого из нас не будет возможности понять, как правительство пришло к этим решениям, или судить о строгости и честности этого процесса.
Ultimately, public awareness is not enough. The debate in the United States over the past five years took place mainly among a small group of scientists and made only token efforts to inform or engage the wider citizenry. We need public discussion and debate about the risks and benefits of these kinds of experiments. And because viruses do not respect borders, the conversation must move beyond the national level, to coordinate the regulation of dangerous science internationally.
At stake here is the credibility of science, which depends on public support to continue. Science is a powerful driver of human health, well-being and prosperity, and nearly all of it can be done without putting populations at risk. If governments want to fund exceptionally risky science, they should do so openly and in a way that promotes public awareness and engagement.
В конечном счете, осведомленности общественности недостаточно. Дебаты в Соединенных Штатах за последние пять лет велись в основном среди небольшой группы ученых и предпринимали лишь символические усилия для информирования или вовлечения более широких слоев населения. Нам необходимо общественное обсуждение и дебаты о рисках и преимуществах подобных экспериментов. А поскольку вирусы не признают границ, разговор должен выходить за рамки национального уровня, чтобы координировать регулирование опасной науки на международном уровне.
На карту поставлено доверие к науке, продолжение которого зависит от общественной поддержки. Наука является мощным двигателем здоровья, благополучия и процветания человека, и почти все это можно сделать, не подвергая население опасности. Если правительства хотят финансировать исключительно рискованную науку, они должны делать это открыто и таким образом, чтобы повышать осведомленность и участие общественности.
- Как перед бурей? 🧐
- Похоже.
Когда читала размышления и исследования Холмса, посмеивалась над названиями с началом ДЖ, как ДЖесси, которая и есть Алиса или Иезавель/Елизавета.
Букву ДЖи - J - я уже рассматривала - она занимает переходное место от «+» к «-» и наоборот. Это у математиков. Ага, та самая граница миров. Я же отношу себя к группе взломщиков системы игр. Ну, игра такая и методы у меня дубовые. Кстати, Дуб имеет дезинфицирующее свойство. А это актуальная тема года крысы и месяца «желтой крысы» к тому же.
Ну, что ж, приступим.
Источник https://outline.com/g9B73h
Перевод гугла
Marc Lipsitch is a professor of epidemiology and director of the Center for Communicable Disease Dynamics at the Harvard T.H. Chan School of Public Health. Tom Inglesby is director of the Center for Health Security and an environmental health and engineering professor at Johns Hopkins Bloomberg School of Public Health.
In 2014, U.S. officials imposed a moratorium on experiments to enhance some of the world’s most lethal viruses by making them transmissible by air, responding to widespread concerns that a lab accident could spark a global pandemic. Most infectious-disease studies pose modest safety risks, but given that these proposed experiments intended to create a highly contagious flu virus that could spread among humans, the government concluded the work should not go on until it could be approved through a specially created, rigorous review process that considered the dangers.
Марк Липсич - профессор эпидемиологии и директор Центра динамики инфекционных заболеваний Гарвардского университета. Школа общественного здравоохранения Чан.
Том Инглсби - директор Центра безопасности в области здравоохранения и профессор гигиены окружающей среды и инженерии в Школе общественного здравоохранения Блумберга Джонса Хопкинса.
В 2014 году официальные лица США ввели мораторий на эксперименты по усилению некоторых из самых смертоносных вирусов в мире, сделав их передаваемыми по воздуху, в ответ на широко распространенные опасения, что авария в лаборатории может спровоцировать глобальную пандемию. Большинство исследований инфекционных заболеваний несут умеренные риски для безопасности, но, учитывая, что эти предложенные эксперименты были нацелены на создание очень заразного вируса гриппа, который мог бы распространяться среди людей, правительство пришло к выводу, что работа не должна продолжаться до тех пор, пока она не будет одобрена через специально созданный строгий обзор процесса, в котором учтены опасности.
Цель и мотив, пожалуйста 🧐
Mark Lipsich - professor epApparently, the government has decided the research should now move ahead. In the past year, the U.S. government quietly greenlighted funding for two groups of researchers, one in the United States and the other in the Netherlands, to conduct transmission-enhancing experiments on the bird flu virus as they were originally proposed before the moratorium. Amazingly, despite the potential public-health consequences of such work, neither the approval nor the deliberations or judgments that supported it were announced publicly. The government confirmed them only when a reporter learned about them through non-official channels.
This lack of transparency is unacceptable. Making decisions to approve potentially dangerous research in secret betrays the government’s responsibility to inform and involve the public when approving endeavors, whether scientific or otherwise, that could put health and lives at risk.
We are two of the hundreds of researchers, medical and public-health professionals, and others who publicly opposed these experiments when they were first announced. In response to these concerns, the government issued a framework in 2017 for special review of “enhanced” pathogens that could become capable of causing a pandemic. Under that framework, reviewers must consider the purported benefits and the potential risks and, before approving the work, determine “that the potential risks as compared to the potential benefits to society are justified.”
Марк Липсич - профессор. По-видимому, правительство решило, что исследование должно быть продвинуто вперед. В прошлом году правительство США незаметно дало зеленый свет двум группам исследователей, одной в Соединенных Штатах и другой в Нидерландах, для проведения экспериментов по усилению передачи вируса птичьего гриппа, как это было первоначально предложено до введения моратория. Поразительно, но, несмотря на потенциальные последствия такой работы для общественного здравоохранения, ни одобрение, ни обсуждения, ни решения, которые поддержали ее, не были объявлены публично. Правительство подтвердило их только тогда, когда репортер узнал о них по неофициальным каналам.
Такое отсутствие прозрачности недопустимо. Принятие решений об одобрении потенциально опасных исследований в секрете выдает ответственность правительства за информирование и вовлечение общественности при одобрении мероприятий, научных или иных, которые могут поставить под угрозу здоровье и жизнь.
Мы двое из сотен исследователей, медицинских работников и специалистов в области общественного здравоохранения, а также других лиц, которые публично выступили против этих экспериментов, когда они были впервые объявлены.
В ответ на эти опасения правительство выпустило в 2017 году структуру для специального обзора «усиленных» патогенов, которые могут стать способными вызывать пандемию.
В соответствии с этой структурой рецензенты должны учитывать предполагаемые выгоды и потенциальные риски и, прежде чем утверждать работу, определить, «что потенциальные риски по сравнению с потенциальной пользой для общества оправданы».
Тhe framework also requires that experts in public-health preparedness and response, biosafety, ethics and law, among others, evaluate the work, but it is unclear from the public record if that happened. No description of who reviewed these proposals has been provided. It is not stated what evidence was considered, how competing claims were evaluated or whether there were potential conflicts of interest.
This secrecy means we don’t know how these requirements were applied, if at all, to the experiments now funded by the government. A spokesperson from the Department of Health and Human Services told Science magazine that the agency cannot make the reviews public because doing so might reveal proprietary information about the applicants’ plans that could help their competitors. This bureaucratic logic implies that it is more important to maintain the trade secrets of a few prominent scientists than to let citizens - who bear the risk if an accident happens and who fund their work - scrutinize the decisions of public officials about whether these studies are worth the risk.
Эта структура также требует, чтобы эксперты в области готовности и реагирования общественного здравоохранения, биобезопасности, этики и права, среди прочего, оценивали работу, но из публичных записей неясно, произошло ли это. Нет описания того, кто рассмотрел эти предложения. Не указано, какие доказательства были рассмотрены, как оценивались конкурирующие претензии и имелись ли потенциальные конфликты интересов.
Эта секретность означает, что мы не знаем, как эти требования применялись, если вообще применялись, к экспериментам, которые сейчас финансируются государством.
Представитель Министерства здравоохранения и социальных служб сообщил журналу Science, что агентство не может публиковать обзоры, потому что это может раскрыть конфиденциальную информацию о планах кандидатов, которая может помочь их конкурентам. Эта бюрократическая логика подразумевает, что важнее сохранять коммерческую тайну нескольких выдающихся ученых, чем позволить гражданам - которые несут риск в случае аварии и финансируют их работу - тщательно проверять решения государственных чиновников о том, стоит ли проводить эти исследования. риск.
As researchers, we understand the usual logic for keeping scientific grant reviews confidential. But this is not ordinary science. The overwhelming majority of scientific studies are safe; even the worst imaginable accident, such as an infection of a lab worker or an explosion, is unlikely and would harm only a handful of people. But creating potentially pandemic pathogens creates a risk - albeit a small one - of infecting millions of people with a highly dangerous virus. For this kind of research, there is no justification for keeping risk-benefit deliberations secret.
Waiving confidentiality when lives are at stake is a standard practice. Health-care providers must report if their patients present an imminent threat to themselves or others, and drugmakers must disclose many facts about their products before approval in service of protecting public health and safety.
We have serious doubts about whether these experiments should be conducted at all. We also suspect that few members of the public would find compelling the rationale that the best way to fight the flu is to create the most contagious, lethal virus possible in a lab. But with deliberations kept behind closed doors, none of us will have the opportunity to understand how the government arrived at these decisions or to judge the rigor and integrity of that process.
Как исследователи, мы понимаем обычную логику сохранения конфиденциальности обзоров научных грантов. Но это не обычная наука. Подавляющее большинство научных исследований безопасны; даже самая ужасная вообразимая авария, такая как заражение сотрудника лаборатории или взрыв, маловероятна и могла бы повредить лишь горстке людей. Но
создание потенциально пандемических патогенов создает риск - хотя и небольшой 🤨 - заразить (!!!) миллионы людей очень опасным вирусом.
Для такого рода исследований нет никаких оснований держать в секрете обсуждение риска и пользы.
Отказ от конфиденциальности, когда на карту поставлены жизни, является стандартной практикой. Поставщики медицинских услуг должны сообщать, если их пациенты представляют непосредственную угрозу для себя или других, а производители лекарств должны раскрывать многие факты о своих продуктах до утверждения в целях защиты здоровья и безопасности населения.
У нас есть серьезные сомнения в том, стоит ли вообще проводить эти эксперименты. Мы также подозреваем, что немногие представители общественности найдут убедительное обоснование того, что
лучший способ бороться с гриппом - это создать в лаборатории самый заразный и смертельный вирус.
Но если обсуждения будут проводиться за закрытыми дверями, ни у кого из нас не будет возможности понять, как правительство пришло к этим решениям, или судить о строгости и честности этого процесса.
Ultimately, public awareness is not enough. The debate in the United States over the past five years took place mainly among a small group of scientists and made only token efforts to inform or engage the wider citizenry. We need public discussion and debate about the risks and benefits of these kinds of experiments. And because viruses do not respect borders, the conversation must move beyond the national level, to coordinate the regulation of dangerous science internationally.
At stake here is the credibility of science, which depends on public support to continue. Science is a powerful driver of human health, well-being and prosperity, and nearly all of it can be done without putting populations at risk. If governments want to fund exceptionally risky science, they should do so openly and in a way that promotes public awareness and engagement.
В конечном счете, осведомленности общественности недостаточно. Дебаты в Соединенных Штатах за последние пять лет велись в основном среди небольшой группы ученых и предпринимали лишь символические усилия для информирования или вовлечения более широких слоев населения. Нам необходимо общественное обсуждение и дебаты о рисках и преимуществах подобных экспериментов. А поскольку вирусы не признают границ, разговор должен выходить за рамки национального уровня, чтобы координировать регулирование опасной науки на международном уровне.
На карту поставлено доверие к науке, продолжение которого зависит от общественной поддержки. Наука является мощным двигателем здоровья, благополучия и процветания человека, и почти все это можно сделать, не подвергая население опасности. Если правительства хотят финансировать исключительно рискованную науку, они должны делать это открыто и таким образом, чтобы повышать осведомленность и участие общественности.
Click to view