Игрушка для Чомпи.
Сегодня утром без всякой цели мы пошли, куда глаза глядят, и пришли на барахолку. Таких праздношатаний уже давно не было в наших краях. я любила ходить между рядами, рассматривая старинные вещи, которые инoгда появлялись на таких базарах. Первое, что мне попалось глаза - лампа. У меня слабость к лампам определенной формы, а именно формы моей чинары Джамили, напоминающей форму лилии. Стоила она недорого и я думала, что на обратном пути, возможно, возьму ее. Не нравилось то, что она была в некоторых местах порвана и грязная, да и работала ли она на самом деле.
Недалеко от этого места стояла еще одна палатка и я сразу обратила внимание на кaртины. Их было три, одна была немного больше двух. На картинах были нарисованы цветы, рама "говорила" о дороговизне и былых временах. В 90-х рассматривая каталоги, иногда попадались похожие картины.
Хозяин просил за все 360 евро, 120х3. Я не взяла с собой очки, чтобы рассмотреть получше раму, да, если бы взяла, то просила бы самих продавцов сказать и рассказать о предмете. Можно было бы расспросить получше, но, наверняка, они не рассказали бы, где их приобрели на самом деле.
Покрутившись на базаре и проделав обычный путь через цветочный магазин, где я все посматриваю на миниатрюрные цветочки, каждый раз говоря себе, что такие могу и сама посадить, если не ленилась бы, pешили пойти назад тем же путем, хотя солнце уже стало припекать. Шел всего-то десятый час.
Подходя к палатке номер два у соседки увидела полушубок. Он был как будто на меня сшитый. Померяла, мой размер, легкая, элегантная и недорогая. И денег у меня было ровно столько, чтобы иметь этот полушубок, но остаться без еды на следующие две недели.
Хозяйка спросила, сколько у меня денег со собой, но мой ответ ее не заинтересовал. Ее соседка посоветовала мне погулять немного и еще раз подойти, поторговаться. Я не умею этого. Пошли дальше к тем самым картинам.
Вещи все еще занимали свои полки и на этот раз я увидела два подсвечника по три на одной ножке, красивой резной из металла формы с хрустальными чашечками и такой же хрустальной подножкой. Мои загоревшиеся глаза подняли в устах продавца цену - 60 за две штуки. Ну, 40 я бы еще согласилась дать, хотя, можно было бы и за 30. Хозяин сделал мне Angebot, упомянув мою Л., которую я держала на руках, чтобы ее не задавили. Но его перебил звон падавших предметов - его напарница что-то в этот момент ставила рядом с подсвечниками и все полетело вниз. Xорошо, что было из металла и не разбилось. Я пошла дальше к лампе, на которую еще раз хотела взглянуть. На этот раз она не привлекла моего внимания и мы пошли с Л. покупать булочки, которые не купили вчера.
Сегодня я не спрашивала, какую тему мы будем разбирать, потому что рассматриваeмая тема очень обширна и предстоит еще много исследований. Однако, зайдя на фейсбук, выпало пару интересных новостей.
В начале приведу рассказ, похожий на детективную историю:
"Основатель косметической компании Green Mama Олег Насобин уверен, что в 2004 году купил на антикварной ярмарке за €3200 картину, которая принадлежит кисти Бенвенуто Челлини. Однако убедить в этом мир искусства оказалось не просто.
Найти неизвестный шедевр - вероятно, мечта каждого коллекционера антиквариата.
Основатель косметической компании Green Mama Олег Насобин уверен: ему посчастливилось обнаружить автопортрет Бенвенуто Челлини - знаменитого итальянского скульптора и ювелира, жившего в XVI веке. О судьбе своей находки и перипетиях, связанных с доказательством ее подлинности, Насобин написал книгу «Бенвенуто. Загадка одной картины». История настолько необычна, что местами напоминает вымысел. Однако, по словам автора, все события - абсолютная правда: «Весь архив документов у меня на руках, свидетели живы, и я готов подтвердить каждое свое слово». Он изменил лишь имена некоторых участников событий. Forbes публикует отрывки из книги Олега Насобина.
В тот день в августе 2004 года у меня было прескверное настроение. Несмотря на весь наш оптимизм, молодой задор и волю к жизни, к седьмому году пребывания во Франции, где я и моя жена Ирина основали предприятие неподалеку от Канн, усталость от постоянной борьбы с безумием умирающей экономики потихоньку накапливалась, и все чаще случались дни, когда одолевала хандра и опускались руки.
Во время тягучего, медленного обеда в местном ресторане я бубнил: «Черт бы их побрал. Тут пока дождешься последнего блюда, уже снова проголодаешься…» Конечно, жене не очень хотелось слушать эту шарманку, она искала какие-нибудь нейтральные темы и наконец нашла: «Кончай хандрить. Давай лучше сходим сегодня на выставку-продажу антиквариата? Здесь недалеко, в соседней деревне, в Фаянсе».
Вообще-то мы с Ириной к этому моменту уже собирали живопись, предпочитая красивые, демонстрирующие зрелое мастерство современные произведения. Иногда покупали и старые вещи, если нам они нравились. Мы закончили обед и, вместо того чтобы отправиться в свой офис на нашей фабрике, проехали еще на пять километров дальше по дороге в сторону города Драгиньян.
В Фаянсе антикварные ярмарки устраиваются пару раз ежегодно. Под это мероприятие отведено пространство примерно с полгектара, на котором размещены всякие строения, домики, времянки и шатры. Сюда съезжаются как небольшие галереи, так и частные торговцы. Солнце нещадно жарило во всю свою южную мощь, и потому я с удовольствием завернул в одно из строений.
По тесной скрипучей лестнице поднялся на второй этаж… Равнодушно скользнул взглядом по прилавкам, проходя в другую комнату, и вдруг меня будто пронзило током. Прямо на стене передо мной висел портрет потрясающей силы. На нем был изображен немолодой задумчивый человек, чей глубокий проницательный взгляд свидетельствовал о незаурядном уме мыслителя и философа. При этом от картины буквально волнами исходили с трудом сдерживаемая внутренняя мощь, затаенная тоска и не вполне удавшееся смирение бунтаря… Я вперился взглядом в портрет и не мог отвести глаз. Потом взял себя в руки и спросил миловидную женщину лет сорока, сидевшую рядом: - Это ваше?
- Да.
- Э... Это продается?
- Да, конечно. Вам нравится? Мне тоже. Он такой задумчивый…
Продавец сначала назвала цену €4000, но в конце концов мы сошлись на €3200. Судя по тонкому, хорошему и характерному холсту, с изнанки эта работа выглядела как изделие XIX века, но продавец твердо стояла на своем: картина написана в XVIII, а возможно, даже в XVII веке. «Холст с изнанки, вероятно, - результат хорошей реставрации в XIX веке, - сказала она. - Оригинальный холст состарился, и его укрепили, бережно наклеив на более новый». Я попытался расспросить ее насчет «провенанса» картины. Она скупо сообщила, что прежний владелец, женщина-музыкант из Монако, скончалась, а ее наследники принесли портрет галеристам. Больше нам не удалось вытянуть из нее на эту тему ни слова.
Приехав домой, мы тут же сняли со стены чудесную акварель московской художницы Сони Дешалыт и на ее место повесили Портрет. От этой великолепной работы, сразу же овладевшей всем пространством зала, трудно было оторвать взгляд, но рама картины вскоре стала нас раздражать. Сама по себе она была не ахти какая красивая, и к тому же прежний владелец зачем-то сделал ее еще более уродливой, приклеив крашенные «под золото» вставки в каждый из четырех ее углов. Я решительно снял картину со стены и вынул ее из рамы. В процессе расправы над богато облепленным позолотой гипсом нас ждал еще один сюрприз этого дня. На одной из тех самых угловых вставок чья-то рука написала несколько слов графитовым черным карандашом. Надпись гласила: «Голова мужчины. Бенвенуто Челлини». Позвольте… Челлини? Это какой же Челлини? Тот самый Челлини?! Разве он был художником? Ну мало ли что пишут на некрасивых рамках картин? Нет, нет, решительно этого не может быть. Но интересно…
Вскоре после описанных событий нам пришлось съездить по делам в Париж. И, как всегда, по нашей семейной традиции мы заглянули в Лувр. Я стоял в луврской лавке, упорно листая книги по искусству XVII-XVIII веков, и в этот самый момент Ирина вдруг подошла
ко мне с большим фолиантом в руках: «Смотри…» Она показала мне страницу, на которой была репродукция рисунка, изображавшего того же человека, что и на нашем портрете. Под рисунком стояла подпись: «Челлини (?) Бенвенуто Челлини, рисунок. Библиотека Реале, Турин». Это был он, тот же самый человек, что и на нашем портрете, - никаких сомнений, только лет на 10-15 моложе, и смотрел немного в сторону уверенным, «орлиным» взором.
Вернувшись в отель, мы принялись увлеченно разглядывать купленную книгу. Из текста следовало, что автор Джон Поп Хеннесси, бывший директор Британского музея и Музея Виктории и Альберта, предполагал: рисунок сей есть на самом деле автопортрет Челлини. Но все же ставил знак вопроса. В книге говорилось, что искусствоведы не знают, «как выглядел Бенвенуто Челлини, когда был еще относительно молодым человеком». Осталось лишь весьма неконкретное словесное описание его внешности и портрет Челлини на фреске в Палаццо Веккио работы Джорджо Вазари.
Слепая стража
На следующее утро мы улетели домой, на юг. И я, и Ирина прекрасно понимали, что теперь картину следует как можно скорее показать профессионалам. Поле искусства нам было на тот момент совершенно незнакомо, и требовалось особенно хорошо продумать, как именно действовать и поступать.
Прежде всего мы выяснили, как во Франции осуществляется регистрация ценных произведений изобразительного искусства, каков порядок их вывоза за границу, а также какова система налогообложения в случае продажи или наследования. Каждая картина, которая стоит больше €150 000, может (а в некоторых случаях и должна) получить так называемый Certificat d’exportation pour un bien culturel.
Этот сертификат выдает Министерство культуры Франции, и наш случай как раз вполне классический для подобной процедуры. Документ служит разрешением на вывоз артефакта за пределы страны и ЕС, а также свидетельствует, что конкретно эта картина не находится в розыске, не является частью национальных коллекций и не представляет собой сокровища французской нации. Вся процедура осмотра артефакта и выдачи документа проходит совершенно бесплатно. Эксперты - лучше не придумаешь. Это сотрудники Лувра.
Мы отправили в Минкульт заявку, для пущей ясности указав, что речь идет предположительно об автопортрете Бенвенуто, и стали ждать ответа. Еще раз повторю: эксперты обязаны были осмотреть работу лично. Однако мы находились во Франции, и здесь имели место свои нюансы: возможно, наше дело попало в руки «искусствоведа» перед обедом или в пятницу. Возможно, этот «искусствовед» оказался одним из тех, кто считает себя «великим», и просто поленился. Я не знаю… Однако факт остается фактом: работник Минкульта не стал заморачиваться с осмотром «автопортрета Бенвенуто Челлини» и просто взял да и выписал сертификат. Этот документ упаковали в обычный конверт и отправили его к нам по почте. Вот этот простой факт, нелепое происшествие, направило потом судьбу картины и нашу жизнь по весьма и весьма тернистому пути.
Хотя французы разочаровали нас с Ириной, мы смирили свое эго и осенью 2005 года еще раз дали им шанс. Я написал письма в Лувр, предлагая дирекции свое сотрудничество и обращая ее внимание на трагическое недоразумение. Напрасно. Ответа на этот раз мы и вовсе не получили.
Осенью 2011 года нью-йоркский арт-дилер Роберт Саймон объявил, что обладает подлинником Леонардо да Винчи - картиной «Спаситель мира». Сообщение стало сенсацией - атрибутированных работ великого итальянца известно всего около двадцати. Известно, что «Спаситель мира» был написан по заказу французского короля Людовика XII.
Существовали копии, созданные учениками и подражателями Леонардо. Подлинным «Спасителем», вероятно, владел английский король Карл I - картина упомянута в описании его собрания. Далее она появляется на аукционе, проведенном сыном герцога Бекингема в 1763 году. Дальнейшая судьба картины неясна.
В 1900 году некий «Спаситель» оказался в коллекции сэра Фредерика Кука. Наследники Кука, не будучи уверенными в подлинности работы, в 1948 году продали ее как полотно кисти неизвестного художника миланской школы. Через 10 лет новый владелец выставил картину на Sotheby’s как работу ученика Леонардо Джованни Больтраффио и выручил лишь £45. В 2004 году ее приобрел Роберт Саймон на закрытой распродаже имущества. По словам дилера, он показывал полотно «ряду ученых» и те признали, что именно эта работа - оригинал. По сведениям журнала ARTnews, «Спасителя» изучали в музее Метрополитен. Находка Саймона выставлялась вместе с признанными шедеврами да Винчи в Лондонской Национальной галерее в конце 2011 года.
До сих пор непонятно, проводились ли специальные экспертизы и что они показали. Но, к примеру, итальянский искусствовед Карло Педретти, один из ведущих экспертов по Леонардо да Винчи, назвал находку «продуманной маркетинговой акцией» и призвал «не гнаться за химерами». Дело в том, что существовал еще один «Спаситель мира», претендовавший на звание оригинала. Картина принадлежала французскому аристократу Жан-Луи де Гане и была приобретена его предками в начале XX века. Гане пытался доказать ее подлинность, в том числе и научными методами, но безрезультатно. В 1999 году этот «Спаситель» был продан на аукционе Sotheby’s за $332 000 как работа учеников да Винчи - Франческо Мельци или Марко д’Оджоно.
Когда наш российский адвокат Павел Ипатьев увидел и подержал в руках сертификат, у него исчезли всякие сомнения насчет правовой «чистоты» картины. Поэтому он начал активно рассказывать о ней при случае своим знакомым. То ли во время личной встречи, то ли на какой-то тусовке про портрет Бенвенуто Челлини узнала некая госпожа Ирина Строцци. В Москву на встречу с нашим адвокатом прилетел профессор Джироламо Строцци, а через него о существовании картины стало известно послу Италии в России. И вот однажды мне позвонил Павел Ипатьев и сказал, что итальянцы снова приглашают его в посольство, в этот раз для предметных переговоров.
«Подарите эту картину Италии», - вдруг огорошил его просьбой посол после обсуждения возможной цены продажи. Итальянцы заверяли, что, если владелец картины примет правильное решение, то даритель получит «все почести, которые только возможны».
Павел Алексеевич перезвонил мне и передал предложение итальянцев. Я был не готов к подобному повороту дела. Мы с Ириной рассматривали возможность передачи картины в музей безвозмездно на длительное хранение, но не как безвозвратный дар. Тянулись месяцы, и ближе к лету 2005 года, а именно на 20 мая, итальянцами был назначен следующий раунд переговоров. Переговоры с итальянской стороны должен был вести бывший министр культуры Италии - блестящий, несравненный искусствовед, к моменту нашего дела возглавлявший Управление музеев Флоренции.
Немыслимо приехать к специалисту такого уровня с пустыми руками, без картины. Еще в посольстве итальянцы выяснили, что картину «клиент Ипатьева» способен перемещать через государственные границы. Они удивились, но не подали виду, перепроверив несколько раз в разговоре, что у портрета есть французский Certificat d’exportation pour un bien culturel. Поразмыслив над совокупностью информации, итальянцы, очевидно, пришли к выводу, что французы никак не могли выдать сертификат на эту работу легальным путем. Ведь, в самом деле, если эксперт Лувра видел ее, то он не смог бы пройти мимо портрета Челлини. Значит, они имеют дело с русским жульем, нахально подделавшим европейский сертификат и нанявшим расфуфыренного адвоката, чтобы пустить пыль в глаза насчет легитимности владения.
У меня сложилось стойкое убеждение, что итальянцы были совершенно уверены, что с высокой вероятностью найдутся юридические основания портрет конфисковать или по крайней мере надолго (на годы) задержать. Как один из вариантов на худой конец - выкупить уже арестованный артефакт за бесценок, ибо продавец будет посговорчивее, пока картина под арестом. Потому им следовало обязательно выманить работу в Италию.
Я понимал, что итальянцы хотят видеть картину, но прямо об этом не говорят. Это смущало, чувствовались какой-то подвох и нечестная игра. У меня мелькнула мысль привезти работу во Флоренцию… Но поразмыслив, я решил этого не делать. Игра должна быть честной, а итальянцы явно начали темнить...Продолжение
************
Я уже давно сделала определенные выводу по поводу гильдий художников, картин и все относящееся к этой сфере. В данной истoрии нахожу многие подтверждения своим догадкам:
"...основной задачей гильдии была задача недопустить на рынок некорпорированных ремесленников, а также обеспечить иерархическое распределение доходов внутри Цеха.
Корпоративные правила порабощали и связывали буквально каждую деталь быта ремесленников и их работы.
Цех указывал как жениться, как воспитывать детей, как одеваться, где жить, сколько зарабатывать за кого воевать, во что верить и как умирать.
Вот точно также сегодня живут члены Цеха, который управляет блатным толковищем - рынком изобразительного искусства.
Само собой разумеется, в современном нам мире никакие сговоры или формальные корпоративные договоры не имели бы достаточной силы и постоянно бы нарушались, если их организовать попросту, например путем референдума или общего собрания.
Нет, такая форма взаимодействия не смогла бы удержать в строгом пирамидальном подчинении тысячи участников этого "рынка".
Особенно если учесть, что участники рынка формально устроены на работу в разные организации: аукционные дома, музеи, министерства культуры, университеты, специализированные СМИ, экспертные конторы и мастерские.
Нет, всё устроено гораздо надежнее и проще: Этот Цех опирается на платформу Мальтийского Ордена, и усилен примкнувшим к Ордену масонством.
Позднее, когда события уже громоздились с треском наваливаясь друг на друга словно льдины при ледоходе, Павел Астахов рассказал мне о разговоре с Ириной Строцци.
Похоже, сам Астахов слушая Ирину, по своему расставил акценты, а я, когда разговаривал с Павлом Алексеевичем, внимал ему вполуха, поскольку уже возникли серьезные проблемы. Эти проблемы требовали внимания к себе.
Именно потому этот разговор остался как бы на периферии нашей встречи с адвокатом, которая, к слову сказать, проходила в Отеле Георг 5, в Париже.
Я думаю, что если бы голова моя не была занята решением навалившихся ребусов, то я обратил бы на слова Астахова самое пристальное внимание.
Павел Алексеевич передал, интерпретируя на свой лад, слова Ирины Строцци, о том, что в доме у них хранится какая-то "голова". В семье известно, что это "голова Челлини".
Астахов рассказал, мол, Строцци не предпринимают усилий, чтобы доказать, что эта голова, отлитая из бронзы, на самом деле принадлежит Челлини.
Дескать, они знают что это так, а доказывать не спешат.
У меня нет более подробных данных, но дело тут вот в чем:
Челлини был скульптором, который вырос из ювелира. Он хорошо рисовал, и отличался точностью. Однако, Челлини считал, и об этом есть документальные свидетельства, что скульптура превосходит живопись во всём.
При этом, чтобы судить о живописи, сравнивая её со скульптурой, понятное дело сам Челлини просто обязан был доказать на деле, что он справляется с живописью нисколько не хуже, чем его оппоненты в споре, которые ставили живопись выше скульптуры.
Так вот, в частности Челлини советовал каждому, кто возьмется за живописный портрет человека, сначала вылепить голову своей модели, а уж потом её изображать на плоскости.
Исходя из такой логики, я предполагаю, что прежде чем сам Челлини написал свой портрет, он вылепил себя.
Если же Челлини вылепил себя в воске, гипсе или глине, и эта лепка оказалась удачной, ему не составило бы труда отлить свою голову в бронзе.
Таким образом у нас есть шанс, что у Строцци в доме есть прототип нашего портрета, но выполненный в технике скульптуры.
Это всего лишь предположение, хотя последующие события говорят в пользу такой гипотезы.
Мне к сожалению, не удалось установить связь и завязать общение с этой семьей. А теперь я и не ищу его.
Я считаю, что семейство это совершило достаточно проступков против культуры и наследия, которое принадлежит не только "принцам", но и "смердам", о чем они забыли.
Но вернемся к основной теме:
Когда Павел Астахов рассказал об автопортрете Ирине Строцци, она поведала об этом своему мужу.
Астахов не снабдил Ирину фотографией, он просто описал портрет словесно.
Казалось бы, такой неконкретный, светский разговор, так называемый small talk не должен был вести к результату.
Но Джироламо не мешкая отправился в Аэропорт и вылетел в Москву.
Продавать автопортрет Челлини мы поручили в конце 2004 года Павлу Алексеевичу Астахову.
Ну как "продавать"? Он был нашим адвокатом, а вернее, представителем по этому делу, хотя никаких конфликтов еще не было у нас.
Я очень хотел конфликтов избежать, потому и обратился к такому светскому лицу, предполагая, что он хорошо разбирается в людях и сможет правильно представить картинку обществу и миру.
Как я уже сказал, мы с Ириной желали остаться в тени, и по этой причине нам не подходил французский адвокат.
Как показали дальнейшие события, расчет с выбором адвоката был верным.
Но когда уровень общения перешел на высший круг, Павел Алексеевич не справился.
Все таки, при всем своем внешнем лоске и шике, это провинциал, и ему не хватило ресурса, чтобы правильно сориентироваться в центре силы.
Впрочем, совсем не факт, что кто-нибудь другой из российских адвокатов смог бы ловко повисеть на высоковольтном проводе, а потом без вреда спрыгнуть с него.
Ну в общем как бы то ни было, когда Павел Алексеевич убедился в правовой чистоте нашей картинки, он рассказал о ней своей светской знакомой - Ирине Строцци.
Это был "дуплет": Ирина Строцци -замужем за Джироламо Герардини-Строцци, а сама она француженка, третье поколение эмигрантов из России.
Её брат в Париже - влиятельный масон и постоянно шьется вокруг минкульта.
Обратившись к Ирине, Павел Астахов сразу дернул за две, а если точнее, сразу за четыре веревки, привязанных к чрезвычайно деликатным органам Закулисья.
Семья Блэров (Тони Блэр, тот самый, который бомбил Белград, Премьер Министр Великобритании) дружит семьями с Герардини-Строцци, их дети выросли вместе.
Сам Князь Джироламо Герардини Строцци недавно получил уголовный срок, по пустяковому делу, за ограбление небольшого банка и вкладчиков.
Я не думаю. что Павел Алексеевич знал, что делает. А меня он поставил в известность пост-фактум. Впрочем, даже если он сообщил бы мне заранее о своих планах, я все равно не стал бы возражать.
На самой вершине экспертной пирамиды в настоящее время до сих пор находится некий Антонио Паолуччи.
Удерживаться ему тяжеловато - но выхода нет.
Старикан балансирует, проявляя чудеса интриганства.
Уходить ему нельзя - за ним столько косяков,
что если он упустит вожжи раньше чем умрет, то разверзнутся хляби и буквально затопят это светило дерьмом.
В своей книге "Бенвенуто" я называл его фамилией Веспуччи, и давал ему кредит великолепного искусствоведа.
Здесь я буду говорить прямо:
Он действительно обладает глазом выше среднего, но для итальянца, который провел всю свою жизнь разглядывая картинки - в этом нет ничего выдающегося.
Паолуччи не совершил ни одного серьезного открытия в искусствознании, и потому завидует мне.
Сидя на своем золотом горшке он все равно остается посредственностью, и ничего с этим ему поделать уже не удастся.
Никто из практикующих экскурсоводов кормящихся вокруг Уффици не пользуется книгами Паолуччи, потому что там нечего взять, кроме воды и банальностей, но зато они используют мои открытия, которые итальянцам стали известны от работающих там русскоязычных коллег.
Наш конфликт с Паолуччи начался в 2005, и к 2012 году я стал для него не просто в проблемой, но тревожной неприятностью.
А когда в 2016 Папа Римский снес целое гнездовище "искусствоведов" Мальтийского Ордена, а Итальянская Республика провела зачистку арт-картеля в самых известных музеях - я превратился для него в кошмар.
В общем, я не стремился к "славе", и мой порыв открыться миру был вынужденным, в какой-то мере.
************************
Президент России Владимир Путин подписал указ о предоставлении гражданства РФ двум представительницам флорентийской аристократической семьи Строцци. Документ опубликован на официальном портале правовой информации.
В российское гражданство приняты княжны Ирина Луиза и Наталия Констанца Строцци Майорка Ренци. Девушки являются потомками первых русских эмигрантов и итальянских аристократов. В списке их знаменитых предков Лиза Герардини, которая позировала Леонардо да Винчи во время работы над Джокондой. Такое открытие было сделано ранее итальянскими экспертами по генеалогии и истории.
«Это замечательная новость, мы очень рады», - сказала Наталия по телефону ТАСС, узнав от корреспондента агентства о подписанном главой российского государства указе.
По данным СМИ, Наталия, балерина и актриса, и Ирина, опытный менеджер и предприниматель, часто бывают в России. Обе девушки отлично говорят по-русски. Семья Строцци много делает для распространения русской культуры на Апеннинах. При их непосредственной поддержке во Флоренции прошло несколько крупных художественных выставок из российских музеев. Quelle
Флорентийскую семью Строцци
связывает с Челлини какая-то мистическая кровь, похоже, что у них общие ДНК.
Вряд ли Ирина Строцци и уж тем более Павел Астахов догадывались об этом.
Разумеется, это семейство не имеет никакого отношения к "Моне Лизе" Леонардо Да Винчи, я даже не знаю, как им не стыдно?
Мона Лиза это анаграмма от Мон Салаи - это портрет любовника Леонардо Да Винчи, Джакомо Капротти Да Орено, по прозвищу "Салаи".
Антропологический биометрический анализ подтверждает это с точностью до 100%.
Так что никакая Наталья Строцци это не потомок "Джоконды", как льстиво врут об этом СМИ, захлебываясь в своем пиитете перед "принцессой".
А вот связь с Челлини у Строцци вполне реальная. Причем эта связь длится уже как минимум около пяти веков.
Бенвенуто Челлини. Об этом гласит надпись на обороте. А рядом - фотография "Портрета Месье Строцци", этот портрет тоже подписан, на нем изображен Строцци. Картинка датируется серединой 16 века, и атрибутирована "последователю Корнелия Лионского".
Очевидно, что на обоих произведениях изображен один и тот же персонаж.
Я доказал, что это не Челлини. Однако, факт остается фактом - лица Строцци и Челлини кто-то перепутал, и очень давно.
Джироламо Герардини-Строцци
Чомпи - Tommaso Strozzi war 1378 Sprecher der Ciompi beim Ciompi-Aufstand,
По матери Пьеро Строцци происходил от Козимо Медичи и Лоренцо Великолепного и потому на представителей младшей ветви Медичи, которая воцарилась во Флоренции,
Имения маршала Строцци унаследовала дочь Кларисса, мужем которой был граф Тенде (внук Рене Савойского).
Недалеко от этого места стояла еще одна палатка и я сразу обратила внимание на кaртины. Их было три, одна была немного больше двух. На картинах были нарисованы цветы, рама "говорила" о дороговизне и былых временах. В 90-х рассматривая каталоги, иногда попадались похожие картины.
Хозяин просил за все 360 евро, 120х3. Я не взяла с собой очки, чтобы рассмотреть получше раму, да, если бы взяла, то просила бы самих продавцов сказать и рассказать о предмете. Можно было бы расспросить получше, но, наверняка, они не рассказали бы, где их приобрели на самом деле.
Покрутившись на базаре и проделав обычный путь через цветочный магазин, где я все посматриваю на миниатрюрные цветочки, каждый раз говоря себе, что такие могу и сама посадить, если не ленилась бы, pешили пойти назад тем же путем, хотя солнце уже стало припекать. Шел всего-то десятый час.
Подходя к палатке номер два у соседки увидела полушубок. Он был как будто на меня сшитый. Померяла, мой размер, легкая, элегантная и недорогая. И денег у меня было ровно столько, чтобы иметь этот полушубок, но остаться без еды на следующие две недели.
Хозяйка спросила, сколько у меня денег со собой, но мой ответ ее не заинтересовал. Ее соседка посоветовала мне погулять немного и еще раз подойти, поторговаться. Я не умею этого. Пошли дальше к тем самым картинам.
Вещи все еще занимали свои полки и на этот раз я увидела два подсвечника по три на одной ножке, красивой резной из металла формы с хрустальными чашечками и такой же хрустальной подножкой. Мои загоревшиеся глаза подняли в устах продавца цену - 60 за две штуки. Ну, 40 я бы еще согласилась дать, хотя, можно было бы и за 30. Хозяин сделал мне Angebot, упомянув мою Л., которую я держала на руках, чтобы ее не задавили. Но его перебил звон падавших предметов - его напарница что-то в этот момент ставила рядом с подсвечниками и все полетело вниз. Xорошо, что было из металла и не разбилось. Я пошла дальше к лампе, на которую еще раз хотела взглянуть. На этот раз она не привлекла моего внимания и мы пошли с Л. покупать булочки, которые не купили вчера.
Сегодня я не спрашивала, какую тему мы будем разбирать, потому что рассматриваeмая тема очень обширна и предстоит еще много исследований. Однако, зайдя на фейсбук, выпало пару интересных новостей.
В начале приведу рассказ, похожий на детективную историю:
"Основатель косметической компании Green Mama Олег Насобин уверен, что в 2004 году купил на антикварной ярмарке за €3200 картину, которая принадлежит кисти Бенвенуто Челлини. Однако убедить в этом мир искусства оказалось не просто.
Найти неизвестный шедевр - вероятно, мечта каждого коллекционера антиквариата.
Основатель косметической компании Green Mama Олег Насобин уверен: ему посчастливилось обнаружить автопортрет Бенвенуто Челлини - знаменитого итальянского скульптора и ювелира, жившего в XVI веке. О судьбе своей находки и перипетиях, связанных с доказательством ее подлинности, Насобин написал книгу «Бенвенуто. Загадка одной картины». История настолько необычна, что местами напоминает вымысел. Однако, по словам автора, все события - абсолютная правда: «Весь архив документов у меня на руках, свидетели живы, и я готов подтвердить каждое свое слово». Он изменил лишь имена некоторых участников событий. Forbes публикует отрывки из книги Олега Насобина.
В тот день в августе 2004 года у меня было прескверное настроение. Несмотря на весь наш оптимизм, молодой задор и волю к жизни, к седьмому году пребывания во Франции, где я и моя жена Ирина основали предприятие неподалеку от Канн, усталость от постоянной борьбы с безумием умирающей экономики потихоньку накапливалась, и все чаще случались дни, когда одолевала хандра и опускались руки.
Во время тягучего, медленного обеда в местном ресторане я бубнил: «Черт бы их побрал. Тут пока дождешься последнего блюда, уже снова проголодаешься…» Конечно, жене не очень хотелось слушать эту шарманку, она искала какие-нибудь нейтральные темы и наконец нашла: «Кончай хандрить. Давай лучше сходим сегодня на выставку-продажу антиквариата? Здесь недалеко, в соседней деревне, в Фаянсе».
Вообще-то мы с Ириной к этому моменту уже собирали живопись, предпочитая красивые, демонстрирующие зрелое мастерство современные произведения. Иногда покупали и старые вещи, если нам они нравились. Мы закончили обед и, вместо того чтобы отправиться в свой офис на нашей фабрике, проехали еще на пять километров дальше по дороге в сторону города Драгиньян.
В Фаянсе антикварные ярмарки устраиваются пару раз ежегодно. Под это мероприятие отведено пространство примерно с полгектара, на котором размещены всякие строения, домики, времянки и шатры. Сюда съезжаются как небольшие галереи, так и частные торговцы. Солнце нещадно жарило во всю свою южную мощь, и потому я с удовольствием завернул в одно из строений.
По тесной скрипучей лестнице поднялся на второй этаж… Равнодушно скользнул взглядом по прилавкам, проходя в другую комнату, и вдруг меня будто пронзило током. Прямо на стене передо мной висел портрет потрясающей силы. На нем был изображен немолодой задумчивый человек, чей глубокий проницательный взгляд свидетельствовал о незаурядном уме мыслителя и философа. При этом от картины буквально волнами исходили с трудом сдерживаемая внутренняя мощь, затаенная тоска и не вполне удавшееся смирение бунтаря… Я вперился взглядом в портрет и не мог отвести глаз. Потом взял себя в руки и спросил миловидную женщину лет сорока, сидевшую рядом: - Это ваше?
- Да.
- Э... Это продается?
- Да, конечно. Вам нравится? Мне тоже. Он такой задумчивый…
Продавец сначала назвала цену €4000, но в конце концов мы сошлись на €3200. Судя по тонкому, хорошему и характерному холсту, с изнанки эта работа выглядела как изделие XIX века, но продавец твердо стояла на своем: картина написана в XVIII, а возможно, даже в XVII веке. «Холст с изнанки, вероятно, - результат хорошей реставрации в XIX веке, - сказала она. - Оригинальный холст состарился, и его укрепили, бережно наклеив на более новый». Я попытался расспросить ее насчет «провенанса» картины. Она скупо сообщила, что прежний владелец, женщина-музыкант из Монако, скончалась, а ее наследники принесли портрет галеристам. Больше нам не удалось вытянуть из нее на эту тему ни слова.
Приехав домой, мы тут же сняли со стены чудесную акварель московской художницы Сони Дешалыт и на ее место повесили Портрет. От этой великолепной работы, сразу же овладевшей всем пространством зала, трудно было оторвать взгляд, но рама картины вскоре стала нас раздражать. Сама по себе она была не ахти какая красивая, и к тому же прежний владелец зачем-то сделал ее еще более уродливой, приклеив крашенные «под золото» вставки в каждый из четырех ее углов. Я решительно снял картину со стены и вынул ее из рамы. В процессе расправы над богато облепленным позолотой гипсом нас ждал еще один сюрприз этого дня. На одной из тех самых угловых вставок чья-то рука написала несколько слов графитовым черным карандашом. Надпись гласила: «Голова мужчины. Бенвенуто Челлини». Позвольте… Челлини? Это какой же Челлини? Тот самый Челлини?! Разве он был художником? Ну мало ли что пишут на некрасивых рамках картин? Нет, нет, решительно этого не может быть. Но интересно…
Вскоре после описанных событий нам пришлось съездить по делам в Париж. И, как всегда, по нашей семейной традиции мы заглянули в Лувр. Я стоял в луврской лавке, упорно листая книги по искусству XVII-XVIII веков, и в этот самый момент Ирина вдруг подошла
ко мне с большим фолиантом в руках: «Смотри…» Она показала мне страницу, на которой была репродукция рисунка, изображавшего того же человека, что и на нашем портрете. Под рисунком стояла подпись: «Челлини (?) Бенвенуто Челлини, рисунок. Библиотека Реале, Турин». Это был он, тот же самый человек, что и на нашем портрете, - никаких сомнений, только лет на 10-15 моложе, и смотрел немного в сторону уверенным, «орлиным» взором.
Вернувшись в отель, мы принялись увлеченно разглядывать купленную книгу. Из текста следовало, что автор Джон Поп Хеннесси, бывший директор Британского музея и Музея Виктории и Альберта, предполагал: рисунок сей есть на самом деле автопортрет Челлини. Но все же ставил знак вопроса. В книге говорилось, что искусствоведы не знают, «как выглядел Бенвенуто Челлини, когда был еще относительно молодым человеком». Осталось лишь весьма неконкретное словесное описание его внешности и портрет Челлини на фреске в Палаццо Веккио работы Джорджо Вазари.
Слепая стража
На следующее утро мы улетели домой, на юг. И я, и Ирина прекрасно понимали, что теперь картину следует как можно скорее показать профессионалам. Поле искусства нам было на тот момент совершенно незнакомо, и требовалось особенно хорошо продумать, как именно действовать и поступать.
Прежде всего мы выяснили, как во Франции осуществляется регистрация ценных произведений изобразительного искусства, каков порядок их вывоза за границу, а также какова система налогообложения в случае продажи или наследования. Каждая картина, которая стоит больше €150 000, может (а в некоторых случаях и должна) получить так называемый Certificat d’exportation pour un bien culturel.
Этот сертификат выдает Министерство культуры Франции, и наш случай как раз вполне классический для подобной процедуры. Документ служит разрешением на вывоз артефакта за пределы страны и ЕС, а также свидетельствует, что конкретно эта картина не находится в розыске, не является частью национальных коллекций и не представляет собой сокровища французской нации. Вся процедура осмотра артефакта и выдачи документа проходит совершенно бесплатно. Эксперты - лучше не придумаешь. Это сотрудники Лувра.
Мы отправили в Минкульт заявку, для пущей ясности указав, что речь идет предположительно об автопортрете Бенвенуто, и стали ждать ответа. Еще раз повторю: эксперты обязаны были осмотреть работу лично. Однако мы находились во Франции, и здесь имели место свои нюансы: возможно, наше дело попало в руки «искусствоведа» перед обедом или в пятницу. Возможно, этот «искусствовед» оказался одним из тех, кто считает себя «великим», и просто поленился. Я не знаю… Однако факт остается фактом: работник Минкульта не стал заморачиваться с осмотром «автопортрета Бенвенуто Челлини» и просто взял да и выписал сертификат. Этот документ упаковали в обычный конверт и отправили его к нам по почте. Вот этот простой факт, нелепое происшествие, направило потом судьбу картины и нашу жизнь по весьма и весьма тернистому пути.
Хотя французы разочаровали нас с Ириной, мы смирили свое эго и осенью 2005 года еще раз дали им шанс. Я написал письма в Лувр, предлагая дирекции свое сотрудничество и обращая ее внимание на трагическое недоразумение. Напрасно. Ответа на этот раз мы и вовсе не получили.
Осенью 2011 года нью-йоркский арт-дилер Роберт Саймон объявил, что обладает подлинником Леонардо да Винчи - картиной «Спаситель мира». Сообщение стало сенсацией - атрибутированных работ великого итальянца известно всего около двадцати. Известно, что «Спаситель мира» был написан по заказу французского короля Людовика XII.
Существовали копии, созданные учениками и подражателями Леонардо. Подлинным «Спасителем», вероятно, владел английский король Карл I - картина упомянута в описании его собрания. Далее она появляется на аукционе, проведенном сыном герцога Бекингема в 1763 году. Дальнейшая судьба картины неясна.
В 1900 году некий «Спаситель» оказался в коллекции сэра Фредерика Кука. Наследники Кука, не будучи уверенными в подлинности работы, в 1948 году продали ее как полотно кисти неизвестного художника миланской школы. Через 10 лет новый владелец выставил картину на Sotheby’s как работу ученика Леонардо Джованни Больтраффио и выручил лишь £45. В 2004 году ее приобрел Роберт Саймон на закрытой распродаже имущества. По словам дилера, он показывал полотно «ряду ученых» и те признали, что именно эта работа - оригинал. По сведениям журнала ARTnews, «Спасителя» изучали в музее Метрополитен. Находка Саймона выставлялась вместе с признанными шедеврами да Винчи в Лондонской Национальной галерее в конце 2011 года.
До сих пор непонятно, проводились ли специальные экспертизы и что они показали. Но, к примеру, итальянский искусствовед Карло Педретти, один из ведущих экспертов по Леонардо да Винчи, назвал находку «продуманной маркетинговой акцией» и призвал «не гнаться за химерами». Дело в том, что существовал еще один «Спаситель мира», претендовавший на звание оригинала. Картина принадлежала французскому аристократу Жан-Луи де Гане и была приобретена его предками в начале XX века. Гане пытался доказать ее подлинность, в том числе и научными методами, но безрезультатно. В 1999 году этот «Спаситель» был продан на аукционе Sotheby’s за $332 000 как работа учеников да Винчи - Франческо Мельци или Марко д’Оджоно.
Когда наш российский адвокат Павел Ипатьев увидел и подержал в руках сертификат, у него исчезли всякие сомнения насчет правовой «чистоты» картины. Поэтому он начал активно рассказывать о ней при случае своим знакомым. То ли во время личной встречи, то ли на какой-то тусовке про портрет Бенвенуто Челлини узнала некая госпожа Ирина Строцци. В Москву на встречу с нашим адвокатом прилетел профессор Джироламо Строцци, а через него о существовании картины стало известно послу Италии в России. И вот однажды мне позвонил Павел Ипатьев и сказал, что итальянцы снова приглашают его в посольство, в этот раз для предметных переговоров.
«Подарите эту картину Италии», - вдруг огорошил его просьбой посол после обсуждения возможной цены продажи. Итальянцы заверяли, что, если владелец картины примет правильное решение, то даритель получит «все почести, которые только возможны».
Павел Алексеевич перезвонил мне и передал предложение итальянцев. Я был не готов к подобному повороту дела. Мы с Ириной рассматривали возможность передачи картины в музей безвозмездно на длительное хранение, но не как безвозвратный дар. Тянулись месяцы, и ближе к лету 2005 года, а именно на 20 мая, итальянцами был назначен следующий раунд переговоров. Переговоры с итальянской стороны должен был вести бывший министр культуры Италии - блестящий, несравненный искусствовед, к моменту нашего дела возглавлявший Управление музеев Флоренции.
Немыслимо приехать к специалисту такого уровня с пустыми руками, без картины. Еще в посольстве итальянцы выяснили, что картину «клиент Ипатьева» способен перемещать через государственные границы. Они удивились, но не подали виду, перепроверив несколько раз в разговоре, что у портрета есть французский Certificat d’exportation pour un bien culturel. Поразмыслив над совокупностью информации, итальянцы, очевидно, пришли к выводу, что французы никак не могли выдать сертификат на эту работу легальным путем. Ведь, в самом деле, если эксперт Лувра видел ее, то он не смог бы пройти мимо портрета Челлини. Значит, они имеют дело с русским жульем, нахально подделавшим европейский сертификат и нанявшим расфуфыренного адвоката, чтобы пустить пыль в глаза насчет легитимности владения.
У меня сложилось стойкое убеждение, что итальянцы были совершенно уверены, что с высокой вероятностью найдутся юридические основания портрет конфисковать или по крайней мере надолго (на годы) задержать. Как один из вариантов на худой конец - выкупить уже арестованный артефакт за бесценок, ибо продавец будет посговорчивее, пока картина под арестом. Потому им следовало обязательно выманить работу в Италию.
Я понимал, что итальянцы хотят видеть картину, но прямо об этом не говорят. Это смущало, чувствовались какой-то подвох и нечестная игра. У меня мелькнула мысль привезти работу во Флоренцию… Но поразмыслив, я решил этого не делать. Игра должна быть честной, а итальянцы явно начали темнить...Продолжение
************
Я уже давно сделала определенные выводу по поводу гильдий художников, картин и все относящееся к этой сфере. В данной истoрии нахожу многие подтверждения своим догадкам:
"...основной задачей гильдии была задача недопустить на рынок некорпорированных ремесленников, а также обеспечить иерархическое распределение доходов внутри Цеха.
Корпоративные правила порабощали и связывали буквально каждую деталь быта ремесленников и их работы.
Цех указывал как жениться, как воспитывать детей, как одеваться, где жить, сколько зарабатывать за кого воевать, во что верить и как умирать.
Вот точно также сегодня живут члены Цеха, который управляет блатным толковищем - рынком изобразительного искусства.
Само собой разумеется, в современном нам мире никакие сговоры или формальные корпоративные договоры не имели бы достаточной силы и постоянно бы нарушались, если их организовать попросту, например путем референдума или общего собрания.
Нет, такая форма взаимодействия не смогла бы удержать в строгом пирамидальном подчинении тысячи участников этого "рынка".
Особенно если учесть, что участники рынка формально устроены на работу в разные организации: аукционные дома, музеи, министерства культуры, университеты, специализированные СМИ, экспертные конторы и мастерские.
Нет, всё устроено гораздо надежнее и проще: Этот Цех опирается на платформу Мальтийского Ордена, и усилен примкнувшим к Ордену масонством.
Позднее, когда события уже громоздились с треском наваливаясь друг на друга словно льдины при ледоходе, Павел Астахов рассказал мне о разговоре с Ириной Строцци.
Похоже, сам Астахов слушая Ирину, по своему расставил акценты, а я, когда разговаривал с Павлом Алексеевичем, внимал ему вполуха, поскольку уже возникли серьезные проблемы. Эти проблемы требовали внимания к себе.
Именно потому этот разговор остался как бы на периферии нашей встречи с адвокатом, которая, к слову сказать, проходила в Отеле Георг 5, в Париже.
Я думаю, что если бы голова моя не была занята решением навалившихся ребусов, то я обратил бы на слова Астахова самое пристальное внимание.
Павел Алексеевич передал, интерпретируя на свой лад, слова Ирины Строцци, о том, что в доме у них хранится какая-то "голова". В семье известно, что это "голова Челлини".
Астахов рассказал, мол, Строцци не предпринимают усилий, чтобы доказать, что эта голова, отлитая из бронзы, на самом деле принадлежит Челлини.
Дескать, они знают что это так, а доказывать не спешат.
У меня нет более подробных данных, но дело тут вот в чем:
Челлини был скульптором, который вырос из ювелира. Он хорошо рисовал, и отличался точностью. Однако, Челлини считал, и об этом есть документальные свидетельства, что скульптура превосходит живопись во всём.
При этом, чтобы судить о живописи, сравнивая её со скульптурой, понятное дело сам Челлини просто обязан был доказать на деле, что он справляется с живописью нисколько не хуже, чем его оппоненты в споре, которые ставили живопись выше скульптуры.
Так вот, в частности Челлини советовал каждому, кто возьмется за живописный портрет человека, сначала вылепить голову своей модели, а уж потом её изображать на плоскости.
Исходя из такой логики, я предполагаю, что прежде чем сам Челлини написал свой портрет, он вылепил себя.
Если же Челлини вылепил себя в воске, гипсе или глине, и эта лепка оказалась удачной, ему не составило бы труда отлить свою голову в бронзе.
Таким образом у нас есть шанс, что у Строцци в доме есть прототип нашего портрета, но выполненный в технике скульптуры.
Это всего лишь предположение, хотя последующие события говорят в пользу такой гипотезы.
Мне к сожалению, не удалось установить связь и завязать общение с этой семьей. А теперь я и не ищу его.
Я считаю, что семейство это совершило достаточно проступков против культуры и наследия, которое принадлежит не только "принцам", но и "смердам", о чем они забыли.
Но вернемся к основной теме:
Когда Павел Астахов рассказал об автопортрете Ирине Строцци, она поведала об этом своему мужу.
Астахов не снабдил Ирину фотографией, он просто описал портрет словесно.
Казалось бы, такой неконкретный, светский разговор, так называемый small talk не должен был вести к результату.
Но Джироламо не мешкая отправился в Аэропорт и вылетел в Москву.
Продавать автопортрет Челлини мы поручили в конце 2004 года Павлу Алексеевичу Астахову.
Ну как "продавать"? Он был нашим адвокатом, а вернее, представителем по этому делу, хотя никаких конфликтов еще не было у нас.
Я очень хотел конфликтов избежать, потому и обратился к такому светскому лицу, предполагая, что он хорошо разбирается в людях и сможет правильно представить картинку обществу и миру.
Как я уже сказал, мы с Ириной желали остаться в тени, и по этой причине нам не подходил французский адвокат.
Как показали дальнейшие события, расчет с выбором адвоката был верным.
Но когда уровень общения перешел на высший круг, Павел Алексеевич не справился.
Все таки, при всем своем внешнем лоске и шике, это провинциал, и ему не хватило ресурса, чтобы правильно сориентироваться в центре силы.
Впрочем, совсем не факт, что кто-нибудь другой из российских адвокатов смог бы ловко повисеть на высоковольтном проводе, а потом без вреда спрыгнуть с него.
Ну в общем как бы то ни было, когда Павел Алексеевич убедился в правовой чистоте нашей картинки, он рассказал о ней своей светской знакомой - Ирине Строцци.
Это был "дуплет": Ирина Строцци -замужем за Джироламо Герардини-Строцци, а сама она француженка, третье поколение эмигрантов из России.
Её брат в Париже - влиятельный масон и постоянно шьется вокруг минкульта.
Обратившись к Ирине, Павел Астахов сразу дернул за две, а если точнее, сразу за четыре веревки, привязанных к чрезвычайно деликатным органам Закулисья.
Семья Блэров (Тони Блэр, тот самый, который бомбил Белград, Премьер Министр Великобритании) дружит семьями с Герардини-Строцци, их дети выросли вместе.
Сам Князь Джироламо Герардини Строцци недавно получил уголовный срок, по пустяковому делу, за ограбление небольшого банка и вкладчиков.
Я не думаю. что Павел Алексеевич знал, что делает. А меня он поставил в известность пост-фактум. Впрочем, даже если он сообщил бы мне заранее о своих планах, я все равно не стал бы возражать.
На самой вершине экспертной пирамиды в настоящее время до сих пор находится некий Антонио Паолуччи.
Удерживаться ему тяжеловато - но выхода нет.
Старикан балансирует, проявляя чудеса интриганства.
Уходить ему нельзя - за ним столько косяков,
что если он упустит вожжи раньше чем умрет, то разверзнутся хляби и буквально затопят это светило дерьмом.
В своей книге "Бенвенуто" я называл его фамилией Веспуччи, и давал ему кредит великолепного искусствоведа.
Здесь я буду говорить прямо:
Он действительно обладает глазом выше среднего, но для итальянца, который провел всю свою жизнь разглядывая картинки - в этом нет ничего выдающегося.
Паолуччи не совершил ни одного серьезного открытия в искусствознании, и потому завидует мне.
Сидя на своем золотом горшке он все равно остается посредственностью, и ничего с этим ему поделать уже не удастся.
Никто из практикующих экскурсоводов кормящихся вокруг Уффици не пользуется книгами Паолуччи, потому что там нечего взять, кроме воды и банальностей, но зато они используют мои открытия, которые итальянцам стали известны от работающих там русскоязычных коллег.
Наш конфликт с Паолуччи начался в 2005, и к 2012 году я стал для него не просто в проблемой, но тревожной неприятностью.
А когда в 2016 Папа Римский снес целое гнездовище "искусствоведов" Мальтийского Ордена, а Итальянская Республика провела зачистку арт-картеля в самых известных музеях - я превратился для него в кошмар.
В общем, я не стремился к "славе", и мой порыв открыться миру был вынужденным, в какой-то мере.
************************
Президент России Владимир Путин подписал указ о предоставлении гражданства РФ двум представительницам флорентийской аристократической семьи Строцци. Документ опубликован на официальном портале правовой информации.
В российское гражданство приняты княжны Ирина Луиза и Наталия Констанца Строцци Майорка Ренци. Девушки являются потомками первых русских эмигрантов и итальянских аристократов. В списке их знаменитых предков Лиза Герардини, которая позировала Леонардо да Винчи во время работы над Джокондой. Такое открытие было сделано ранее итальянскими экспертами по генеалогии и истории.
«Это замечательная новость, мы очень рады», - сказала Наталия по телефону ТАСС, узнав от корреспондента агентства о подписанном главой российского государства указе.
По данным СМИ, Наталия, балерина и актриса, и Ирина, опытный менеджер и предприниматель, часто бывают в России. Обе девушки отлично говорят по-русски. Семья Строцци много делает для распространения русской культуры на Апеннинах. При их непосредственной поддержке во Флоренции прошло несколько крупных художественных выставок из российских музеев. Quelle
Флорентийскую семью Строцци
связывает с Челлини какая-то мистическая кровь, похоже, что у них общие ДНК.
Вряд ли Ирина Строцци и уж тем более Павел Астахов догадывались об этом.
Разумеется, это семейство не имеет никакого отношения к "Моне Лизе" Леонардо Да Винчи, я даже не знаю, как им не стыдно?
Мона Лиза это анаграмма от Мон Салаи - это портрет любовника Леонардо Да Винчи, Джакомо Капротти Да Орено, по прозвищу "Салаи".
Антропологический биометрический анализ подтверждает это с точностью до 100%.
Так что никакая Наталья Строцци это не потомок "Джоконды", как льстиво врут об этом СМИ, захлебываясь в своем пиитете перед "принцессой".
А вот связь с Челлини у Строцци вполне реальная. Причем эта связь длится уже как минимум около пяти веков.
Бенвенуто Челлини. Об этом гласит надпись на обороте. А рядом - фотография "Портрета Месье Строцци", этот портрет тоже подписан, на нем изображен Строцци. Картинка датируется серединой 16 века, и атрибутирована "последователю Корнелия Лионского".
Очевидно, что на обоих произведениях изображен один и тот же персонаж.
Я доказал, что это не Челлини. Однако, факт остается фактом - лица Строцци и Челлини кто-то перепутал, и очень давно.
Джироламо Герардини-Строцци
Чомпи - Tommaso Strozzi war 1378 Sprecher der Ciompi beim Ciompi-Aufstand,
По матери Пьеро Строцци происходил от Козимо Медичи и Лоренцо Великолепного и потому на представителей младшей ветви Медичи, которая воцарилась во Флоренции,
Имения маршала Строцци унаследовала дочь Кларисса, мужем которой был граф Тенде (внук Рене Савойского).
Click to view