Четвертые сутки пылают страницы
Плагиатный плач продолжается: вслед за блистательным эссеем ОР, появились назидания АЖ, не слишком задорные, но поучительные.
Собственно уголовно наказуемые деяния обсуждать не слишком интересно - за очевидностью. Куда познавательнее знакомство с теми хитроумными и сравнительно честными способами отъема интеллектуального имущества, которые под статьи УК даже метафорически не подведешь. Несколько таких приемов уже привел ОР, добавлю свои две полушки и аз многогрешный.
Профессор Z, рассказывая о своем опыте корректного интеллектуального обмена, пишет: «Искренно не понимаю, почему сослаться на предшественников может казаться трудным и неприятным делом. Правду говорить легко и приятно. К тому же, адекватный список использованной литературы скорее украшает публикацию. В чем я всегда готов покаяться, так это в невежестве. Но и тут есть средство: работа до сдачи в печать посылается коллегам (разумеется, таким, которые выше подозрений), и они указывают тебе на пробелы в твоей библиографии и начальном образовании».
O, sancta simplicitas! Многим моим коллегам хорошо известен другой ученый (назовем его профессором ∑), успешно применяющий описанную процедуру для творческого самоутверждения.
Коллегам вкруговую рассылается рыба статьи с просьбой высказать замечания и указать библиографические лакуны, коллеги радостно вносят свою лепту - кто библиографическим примечанием, кто критическим поправками, а кто и содержательными соображениями, а затем статья выходит, кардинально улучшенная и дополненная, а также непременно снабженная списком цветистых благодарностей в первой сноске. И никто никогда уже не узнает, что же в статье принадлежит самому проф. ∑, а что - дружественным контрибьюторам. Возможно, этого не знает и сам проф. ∑, ибо ничто так ни способствует неотрефлектированной апроприации, как стремление во что бы то ни стало подтвердить свою творческую потенцию (показательно, что в эпоху творческого расцвета таких кунштюков за ним, вроде бы, не числилось).
Этот modus operandi хорошо известен в кругу коллег, относящихся к проф. ∑ с иронической любовью (последняя, правда, никак не сравнится с довольством профессора собой, своим корсетом и женой). Дополнительная прелесть данного способа заключается в том, что он многоразовый. Отказ поделиться библиографическими или архивными наводками или критическими примечаниями, в общем-то, считается в ученом кругу нарушением этикета, а то и признаком легкой паранойи. За приоритетом содержательных соображений, высказанных попутно и по стороннему для тебя поводу, тоже никто гоняться не будет (кроме людей, особо озабоченных). Вот и получается, что даже заметив однажды наколку, большинство коллег раз за разом вступают в эту воду. А что остается? Разве что собраться и выпустить, наконец, под именем проф. ∑ пособие «Новый и краткий способ к сложению научных статей».
Собственно уголовно наказуемые деяния обсуждать не слишком интересно - за очевидностью. Куда познавательнее знакомство с теми хитроумными и сравнительно честными способами отъема интеллектуального имущества, которые под статьи УК даже метафорически не подведешь. Несколько таких приемов уже привел ОР, добавлю свои две полушки и аз многогрешный.
Профессор Z, рассказывая о своем опыте корректного интеллектуального обмена, пишет: «Искренно не понимаю, почему сослаться на предшественников может казаться трудным и неприятным делом. Правду говорить легко и приятно. К тому же, адекватный список использованной литературы скорее украшает публикацию. В чем я всегда готов покаяться, так это в невежестве. Но и тут есть средство: работа до сдачи в печать посылается коллегам (разумеется, таким, которые выше подозрений), и они указывают тебе на пробелы в твоей библиографии и начальном образовании».
O, sancta simplicitas! Многим моим коллегам хорошо известен другой ученый (назовем его профессором ∑), успешно применяющий описанную процедуру для творческого самоутверждения.
Коллегам вкруговую рассылается рыба статьи с просьбой высказать замечания и указать библиографические лакуны, коллеги радостно вносят свою лепту - кто библиографическим примечанием, кто критическим поправками, а кто и содержательными соображениями, а затем статья выходит, кардинально улучшенная и дополненная, а также непременно снабженная списком цветистых благодарностей в первой сноске. И никто никогда уже не узнает, что же в статье принадлежит самому проф. ∑, а что - дружественным контрибьюторам. Возможно, этого не знает и сам проф. ∑, ибо ничто так ни способствует неотрефлектированной апроприации, как стремление во что бы то ни стало подтвердить свою творческую потенцию (показательно, что в эпоху творческого расцвета таких кунштюков за ним, вроде бы, не числилось).
Этот modus operandi хорошо известен в кругу коллег, относящихся к проф. ∑ с иронической любовью (последняя, правда, никак не сравнится с довольством профессора собой, своим корсетом и женой). Дополнительная прелесть данного способа заключается в том, что он многоразовый. Отказ поделиться библиографическими или архивными наводками или критическими примечаниями, в общем-то, считается в ученом кругу нарушением этикета, а то и признаком легкой паранойи. За приоритетом содержательных соображений, высказанных попутно и по стороннему для тебя поводу, тоже никто гоняться не будет (кроме людей, особо озабоченных). Вот и получается, что даже заметив однажды наколку, большинство коллег раз за разом вступают в эту воду. А что остается? Разве что собраться и выпустить, наконец, под именем проф. ∑ пособие «Новый и краткий способ к сложению научных статей».