азефы в берлине
Публикую мемуар, который хотя и не имеет прямого касательства к делу Зыкова, рассказывает о нравах в "русском Берлине" летом 44-го.
[От руки: для] К.Гр.Кромиади.
20.8.49АЗЕФЫ В БЕРЛИНЕ
Примечание: Пока я в Германии, прошу не опубликовывать с указанием лиц, адресов и т.д. Содержание фактов можно осветить. В 46 году меня предупредили о мести.
В 1944 году в июне месяце я без разрешения местных властей увез свою жену с фабрики из района Хемнитц в Саксонии. С моим решением увезти жену были согласны ген.Трухин и полковник Боярский. На основании моих докладов Власов и Трухин просили выслать комиссию из немцев. Прекратить издевательство над женами военнослужащих РОА было не под силу и самим немцам. Выход находили в увозе и устройстве в других предприятиях. Привести я жену смог, но устроить на жизнь и работу не представлялось возможным. Большое участие приняли и немцы из дабендорфской школы, но прошло не мало времени. Мне пришлось просить девушек остовцев, чтобы могли как-то дать возможность спать на полу. Не имея документов на выезд из лагеря было совсем невозможно просить полицию о прописке.
Однажды меня познакомили с поручиком Ищенко, который знал человека помогающего попавшим в такое несчастье. Ищенко, недолго думая, повел меня к одному из влиятельных лиц в таких делах. Проживал этот человек недалеко от школы пропагандистов, на частной квартире на улице Трифтштрассе 70. Фамилия его была, назовем условно, Х. Наше знакомство было недолгим и Х. повел меня к хозяйке дома, у которой сам он жил. Немка долго не соглашалась, тогда на помощь по просьбе ген.Трухина поехал со мной комендант школы, немецкий капитан. Ни немец капитан, ни наши уговоры ни к чему не приводили. И только после вмешательства немцев с угрозой об изъятии комнаты дало результаты. Угол был найден. Теперь надо устроить как-то на работу и тот же Х. предложил свои услуги. Жена устроилась на работу в "Винету" в качестве курьера. Через несколько дней Х просит жену, чтобы она следила за разговорами в "Винете" и доносила ему. Узнав об этом, я категорически запретил что-либо делать, хотя жена и не собиралась сама стать жертвой неопытности. Наглое требование Х. нас поставило в тупик и заинтересовало. Мы стали присматриваться ко всему, что попадало в поле зрения в кругу Х. Естественно, я стал часто посещать жену, но оставаться не мог, т.к. хозяйка запретила потому что не было лишней койки. Я незаметно для себя как-то очутился в большом кругу офицеров школы. Относились ко мне с какой-то внимательностью. Каждую субботу у Х собиралось множество офицеров и ОСТрабочих, среди которых были девушки и парни. Гостями у Х. были редактор газеты "Доброволец" капитан Эристов, сотрудники редакции Г. и др. Здесь же были и ряд командиров школы. Разговоры всегда принимали интимный характер, а затем переходили на политику. В водку и закусках не было отказа. Что меня всегда настораживало, это провокационные вопросы. Хотя я и не искушен в гестаповских приемах, но ухо держал остро. Неопределенность моих ответов, а порой и поддакивание дало возможность этой компании говорить иногда откровенно. Все, за исключением двух-трех человек, явно выступали против Власова, Трухина и в целом против школы. Меня стало поражать, каким это образом редактор "Добровольца" принимает участие в клевете на Власова, хотя должен проводить идеологию Власова.
Временами вся гоп-компания писала письма Гитлеру и Гиммлеру и подолгу обсуждала на широком "активе" этого Х. Проходила не одна суббота и воскресенье. На многих вечерах-пьянках встречал впервые многих лиц незнакомых мне. Х. представлял мне и даже швейцарских корреспондентов. Этими корреспондентами были два молодых, элегантно одетых человека с усиками под носом и лейкой на груди. Я не мог тогда определить весь конгломерат этого, что собиралось в одном из домов под носом школы пропагандистов РОА. В течение месяца я смог установить то, что эта группа имеет массу денег и широко рекламирует какие-то орг[анизационные] принципы, которые не сходны с принципами РОА. Установил я также, что куда Х. не приедет, ему открыты двери и кредиты на любую сумму. Одно из таких мест свиданий было в одном овощном магазине около Нюрнбергплатц. Магазином ведал полковник-казак, с широкими и длинными усами. Оргии были там целыми сутками. Характерно, что ОСТовцы были по одному. по два из разных лагерей и других мест. Каждый из остовцев, приходя, встречались с Х. и передавали какие-то бумаги.
Отношение ко мне ген.Трухина было хорошим и я бы сказал больше. Об этих-то отношениях знала вся группа у Х. В июле месяце я должен был выехать в Италию. Узнав об этом, Х. предложил мне работу, остаться в Берлине в "Винете". Работа должна заключаться в том, чтобы неугодные нацистам статьи в газетах не пропускать. Газет было много для всех восточных групп. Мне отводили все газеты для народностей СССР. Нельзя сказать, работа была интересная, использовать для целей РОА.
Еще ранее мною на основании ряда доводов было доложено ген.Трухину о провокаторской роли группы Х. и принятия участия в ней наших офицеров. Ген.Трухин передал об этом [нрзб], а мне приказал продолжить дружить с Х. и его клиентами. Материалов о группах набиралось много, но они были без фактов.
Приказ о переводе меня в Италию ген.Трухин отменил и послал в охрану Власова. Я оставался в Берлине. Азеф Х. однажды увидев меня, спросил: "Почему тебя ген.Трухин обнял на площади?". Что я ему мог ответить, но он заподозрил недоброе ко мне. Х. сразу изменился со мной. Меня интересовало, кто мог передать ему все в точности. Даже был случай, когда Х. мне сказал, что я тогда-то был у ген.Трухина. Х назвал точно время моего посещения генерала. Контроль Х. меня заинтересовал и мне стало обидно за офицеров. которые следят за мной. Незадолго до разговоров с ген.Трухиным меня Х водил на представление по начальству. Встреча была в табачном магазине, недалеко русского ресторана "ДОН". Начальство говорило по-русски, но был он из немцев. Фамилию его не помню. Долго они меня щупали и решили: "свой".
Работать мне у них не пришлось, т.к. разведка ген.штаба по требованию Власова стала щупать указанную группу. В момент расследования деяний Х я по приглашению полк.Кромиади прибыл в Берлин, где меня представили ген.Власову. Власов в присутствии ген.Ашенбреннера и капитана Штрикфельда просил рассказать все действия группы Х. Я доложил все, что знал. Ген. Власов потребовал тогда убрать редактора газ[еты] "Доброволец" кап.Эристова и произвести немедленное расследование обо всех офицерах, а Х. требовал посадить. "Вы господа говорите о честной работе, а под боком организовали банду провокаторов с целью мешать мне", так тогда заявил Власов немцам. Ген.Ашенбреннер и Штрик лишь краснели.
По прибытии в Дабендорф меня ген.Трухин направил в к представителю разведки ген.штаба ст.лейт. барону фон Клейст. Последний очень заинтересовался действиями Х, но предупредил меня, что Х работает от гестапо и нам будет трудно бороться. Еще задолго до моего посещения Х. Клейст требовал убрать последнего, но, увы, не так легко.
Пока шли разногласия между СС и вермахт по группе Х, к этому времени из госпиталя пришла девушка по имени Н., которая до больницы была секретаршей у Х. Теперь она не нужна была ему. Жить Н. было негде, и моя жена предложила ей место на одной койке. Н. жила более трех недель, пока не устроилась работать в госпиталь. Полюбив нас, Н. рассказала нам страшную историю с Х. В прошлом Н. жена советского летчика и очутившись в Германии Н. случайно встретилась с девушками, которые посоветовали вступить во Власовскую организацию. Так под видом Власовской орг[анизации] набирали не искушенных в политике русских людей для провокационной работы. Н. переписывала доносы в гестапо и подбирала их. Была такая уйма доносов, что Н. не справлялась с работой. Были доносы с фабрик и заводов и из школы РОА. Главное обвинение приписывалось в прокоммунизме того или другого. Среди Острабочих чаще всего создавали комсомольские и коммунистич[еские] орг[анизации] с целью саботажа в Германии.
Недовольные русские люди шли в такие группы и своими же братьями предавались в руки гестапо. Таким образом наводили страх и обезвреживали от потенциальных врагов. Цель была достигнута через Азефов. Всех приходивших с доносами Н. знала в лицо и по моей просьбе давала характеристики. Особым усердием в исполнении отличался один дегенерат из лагеря. Предупреждаю заранее, что многие девушки и ребята и не подозревали, что их руками гестапо арестовывало сотни людей. Полагали, что всякие мелочи делаются во имя идейной борьбы. Узнав о нашей дружбе с Н. Азеф Х. делал все возможное, чтобы арестовать меня. Обо всех данных, данные мне Н. я сообщил ген.Трухину и Клейсту. Ген.Власов тоже был поставлен в известность.
На одном из разговоров со мной ген.Трухин сказал, что "теперь борьба пошла среди немцев и нам кажется мы добьемся ареста Х". Как-то придя к жене меня пригласил Х зайти и за компанию выпить со всеми. Не подавая виду мы пришли с женой. Во время беседы Х. открыл все карты о нашей игре и пытался меня спровоцировать. Мало того Х. было известно и о моей службе в кр[асной] армии, об этом я говорил только ген.Трухину. Откуда он знал, я до сих пор не знаю. Полагаю, что школа была опутана большой сетью гестаповских агентов. Через пару дней Х. предупредил мою жену, что "или я погибну или он". Наутро Х. пришли и арестовали сами гестаписты. Причина явная "не смог хорошо работать". Почти все офицеры принимавшие участие с Х. были переведены из школы, а частью изгнаны. Редактор "Добровольца" изгнан с позором. Так бесславно закончилась затея гестапо с целью мешать и провоцировать развитие Освоб[одительного] движения.
На время приезда Власова в первую дивизию РОА пришел какой-то молодой человек от имени своего отца с просьбой помочь получить квартиру. В молодом человеке я узнал одного из корреспондентов Швейцарии в группе Х. Вначале я не признавался, но "корреспондент" меня узнал. Желание быть близким ко мне по берлину не встречало согласия с моей стороны и этот "корреспондент" понял, что он обжегся. Я доложил Власову и тот приказал выгнать немедленно из дивизии, где временно находились беженцы. Корреспондентами были два сына профессора Гуленко, известные в Париже до прошедшей войны. Сам профессор известный ученый. но сыновья азефы. В 1945г. я придя в Мюнхене в университет УННРА, обнаружил в роли нач[альника] полиции того самого азефа Х. Теперь этот прохвост "пострадавший" от нацистов, т.к. сидел в коцет и на основании этого получил возможность иметь свое издательство. После войны пытался опять издать против Власова, но члены союза молодежи раскидали шрифт. и потом успокоился. Сейчас Х. состоит в САФе, где заворачивает одной из [нрзб] должностью.
Таково вкратце описание азефовщины в Берлине при школе пропагандистов. Этот факт известен полк.Кромиади, адьютанту ген.Трухина пор.Ромашкину (живет у полк.Позднякова) и ряду др[угих] офицеров школы. Знает об этом и Б.А.Яковлев, которого я знакомил с Х. Пор.Ефимов, мне кажется, тоже посвящен в это.
Вл.Рындин
Азеф Х. принадлежит к Белградской эмиграции, где отличался своей аморальностью. Ген.Трухин говорил о нем, что "будучи еще в кр[асной] армии я знал Х. как агента английской, Сербской и немецкой разведок" (на основании разведданных кр[асной] армии)
ххх
Судя по тому, что если моя жена должна была бы давать сведения о служащих "Винеты", то группа Х. имела большие разветвления в Берлине. например, район Цоссена, Рангсдорфа вплоть до Берлина от Дабендорфа входил в обслуживание этой группы.
ххх
Барон Клейст (племянник известного маршала) находится в Германии. Барон Деллингсхаузен проживает в Мюнхене. Двум этим лицам, бывшим при школе, хорошо известно об указанной группе.
ххх
Азеф Х. будет по фамилии Завалишин Сергей, имеет издательство "Златоуст". Проживает в лагере Шлейсхайм. Теперь издает ряд антикоммунистических воззваний и даже обращение к Труману за подписью Сергей Новгородцев. Издавал собственную газету нелегально "Наше Время". Затем две газеты объединили с Чухновым и проф.Одинцовым.
ххх
Методы работы были отнюдь не грубы у группы Х. Жене моей не предложили сразу давать сведения и подслушивать, а потом позже. Из офицеров подбирали людей аморальных и монархического толка. Т.е. играли на политическом недовольстве Власовым и его установками. В лагерях вербовали людей не прокоммунистически настроенных, а наоборот. Неопытные девушки в работе гестапо впутывались в сети и затем несли лямку как положено. Не дать сведений - могли посадить за бездеятельность или потворство. Недовольны немцами были не только коммунисты, но и националисты. Поэтому почва для работы гестапо была подготовлена самими же немцами.
ххх
Азеф Х. мне очень много предлагал разных русских фашистских изданий для знакомтсва и моего мнения. Часть изданий были Русской фашистской организации из Харбина. Там у
Азефа Х. я впервые узнал о существовании русских фашистов. Не бы ли Х. от русск[их] фашистск[их] орг[анизаций]
ххх
Не могу точно вспомнить, но кажется Азеф Х хвастался тем. что он добился в одном из лагерей поставить русского человека в качестве лагерьфюрера. И это было так. По мнению Х. он мечтал по его усмотрению заменять немцев в лагерях русскими, т.к. "меньше будет издевательств и краж продуктов". Наверняка были бы чище немцев.
ххх
Вам Б.И. легче проверить перекрестным опросом многих лиц и это может пролить свет на истинную подоплеку. У меня лично часто не бывает на почтовую марку. Хотя в Германии больше возможностей, а именно десятки людей и русских и немцев.
Все, что интересует, отвечу по первой просьбе.
[подпись: М.Шатов]
Архив Института Восточной Европы Бременского университета (ф.34). Благодарю Г.Г.Суперфина и работников архива за любезное содействие и предоставление доступа к материалам.
Орфография сохранена за исключением очевидных опечаток.
Автор: Петр Каштанов (после войны: Михаил Шатов, псевдоним: Вл.Рындин)
Приложение: Справка о работе Елизаветы Каштановой в "Винете" с 1 июня 1944г.
[От руки: для] К.Гр.Кромиади.
20.8.49АЗЕФЫ В БЕРЛИНЕ
Примечание: Пока я в Германии, прошу не опубликовывать с указанием лиц, адресов и т.д. Содержание фактов можно осветить. В 46 году меня предупредили о мести.
В 1944 году в июне месяце я без разрешения местных властей увез свою жену с фабрики из района Хемнитц в Саксонии. С моим решением увезти жену были согласны ген.Трухин и полковник Боярский. На основании моих докладов Власов и Трухин просили выслать комиссию из немцев. Прекратить издевательство над женами военнослужащих РОА было не под силу и самим немцам. Выход находили в увозе и устройстве в других предприятиях. Привести я жену смог, но устроить на жизнь и работу не представлялось возможным. Большое участие приняли и немцы из дабендорфской школы, но прошло не мало времени. Мне пришлось просить девушек остовцев, чтобы могли как-то дать возможность спать на полу. Не имея документов на выезд из лагеря было совсем невозможно просить полицию о прописке.
Однажды меня познакомили с поручиком Ищенко, который знал человека помогающего попавшим в такое несчастье. Ищенко, недолго думая, повел меня к одному из влиятельных лиц в таких делах. Проживал этот человек недалеко от школы пропагандистов, на частной квартире на улице Трифтштрассе 70. Фамилия его была, назовем условно, Х. Наше знакомство было недолгим и Х. повел меня к хозяйке дома, у которой сам он жил. Немка долго не соглашалась, тогда на помощь по просьбе ген.Трухина поехал со мной комендант школы, немецкий капитан. Ни немец капитан, ни наши уговоры ни к чему не приводили. И только после вмешательства немцев с угрозой об изъятии комнаты дало результаты. Угол был найден. Теперь надо устроить как-то на работу и тот же Х. предложил свои услуги. Жена устроилась на работу в "Винету" в качестве курьера. Через несколько дней Х просит жену, чтобы она следила за разговорами в "Винете" и доносила ему. Узнав об этом, я категорически запретил что-либо делать, хотя жена и не собиралась сама стать жертвой неопытности. Наглое требование Х. нас поставило в тупик и заинтересовало. Мы стали присматриваться ко всему, что попадало в поле зрения в кругу Х. Естественно, я стал часто посещать жену, но оставаться не мог, т.к. хозяйка запретила потому что не было лишней койки. Я незаметно для себя как-то очутился в большом кругу офицеров школы. Относились ко мне с какой-то внимательностью. Каждую субботу у Х собиралось множество офицеров и ОСТрабочих, среди которых были девушки и парни. Гостями у Х. были редактор газеты "Доброволец" капитан Эристов, сотрудники редакции Г. и др. Здесь же были и ряд командиров школы. Разговоры всегда принимали интимный характер, а затем переходили на политику. В водку и закусках не было отказа. Что меня всегда настораживало, это провокационные вопросы. Хотя я и не искушен в гестаповских приемах, но ухо держал остро. Неопределенность моих ответов, а порой и поддакивание дало возможность этой компании говорить иногда откровенно. Все, за исключением двух-трех человек, явно выступали против Власова, Трухина и в целом против школы. Меня стало поражать, каким это образом редактор "Добровольца" принимает участие в клевете на Власова, хотя должен проводить идеологию Власова.
Временами вся гоп-компания писала письма Гитлеру и Гиммлеру и подолгу обсуждала на широком "активе" этого Х. Проходила не одна суббота и воскресенье. На многих вечерах-пьянках встречал впервые многих лиц незнакомых мне. Х. представлял мне и даже швейцарских корреспондентов. Этими корреспондентами были два молодых, элегантно одетых человека с усиками под носом и лейкой на груди. Я не мог тогда определить весь конгломерат этого, что собиралось в одном из домов под носом школы пропагандистов РОА. В течение месяца я смог установить то, что эта группа имеет массу денег и широко рекламирует какие-то орг[анизационные] принципы, которые не сходны с принципами РОА. Установил я также, что куда Х. не приедет, ему открыты двери и кредиты на любую сумму. Одно из таких мест свиданий было в одном овощном магазине около Нюрнбергплатц. Магазином ведал полковник-казак, с широкими и длинными усами. Оргии были там целыми сутками. Характерно, что ОСТовцы были по одному. по два из разных лагерей и других мест. Каждый из остовцев, приходя, встречались с Х. и передавали какие-то бумаги.
Отношение ко мне ген.Трухина было хорошим и я бы сказал больше. Об этих-то отношениях знала вся группа у Х. В июле месяце я должен был выехать в Италию. Узнав об этом, Х. предложил мне работу, остаться в Берлине в "Винете". Работа должна заключаться в том, чтобы неугодные нацистам статьи в газетах не пропускать. Газет было много для всех восточных групп. Мне отводили все газеты для народностей СССР. Нельзя сказать, работа была интересная, использовать для целей РОА.
Еще ранее мною на основании ряда доводов было доложено ген.Трухину о провокаторской роли группы Х. и принятия участия в ней наших офицеров. Ген.Трухин передал об этом [нрзб], а мне приказал продолжить дружить с Х. и его клиентами. Материалов о группах набиралось много, но они были без фактов.
Приказ о переводе меня в Италию ген.Трухин отменил и послал в охрану Власова. Я оставался в Берлине. Азеф Х. однажды увидев меня, спросил: "Почему тебя ген.Трухин обнял на площади?". Что я ему мог ответить, но он заподозрил недоброе ко мне. Х. сразу изменился со мной. Меня интересовало, кто мог передать ему все в точности. Даже был случай, когда Х. мне сказал, что я тогда-то был у ген.Трухина. Х назвал точно время моего посещения генерала. Контроль Х. меня заинтересовал и мне стало обидно за офицеров. которые следят за мной. Незадолго до разговоров с ген.Трухиным меня Х водил на представление по начальству. Встреча была в табачном магазине, недалеко русского ресторана "ДОН". Начальство говорило по-русски, но был он из немцев. Фамилию его не помню. Долго они меня щупали и решили: "свой".
Работать мне у них не пришлось, т.к. разведка ген.штаба по требованию Власова стала щупать указанную группу. В момент расследования деяний Х я по приглашению полк.Кромиади прибыл в Берлин, где меня представили ген.Власову. Власов в присутствии ген.Ашенбреннера и капитана Штрикфельда просил рассказать все действия группы Х. Я доложил все, что знал. Ген. Власов потребовал тогда убрать редактора газ[еты] "Доброволец" кап.Эристова и произвести немедленное расследование обо всех офицерах, а Х. требовал посадить. "Вы господа говорите о честной работе, а под боком организовали банду провокаторов с целью мешать мне", так тогда заявил Власов немцам. Ген.Ашенбреннер и Штрик лишь краснели.
По прибытии в Дабендорф меня ген.Трухин направил в к представителю разведки ген.штаба ст.лейт. барону фон Клейст. Последний очень заинтересовался действиями Х, но предупредил меня, что Х работает от гестапо и нам будет трудно бороться. Еще задолго до моего посещения Х. Клейст требовал убрать последнего, но, увы, не так легко.
Пока шли разногласия между СС и вермахт по группе Х, к этому времени из госпиталя пришла девушка по имени Н., которая до больницы была секретаршей у Х. Теперь она не нужна была ему. Жить Н. было негде, и моя жена предложила ей место на одной койке. Н. жила более трех недель, пока не устроилась работать в госпиталь. Полюбив нас, Н. рассказала нам страшную историю с Х. В прошлом Н. жена советского летчика и очутившись в Германии Н. случайно встретилась с девушками, которые посоветовали вступить во Власовскую организацию. Так под видом Власовской орг[анизации] набирали не искушенных в политике русских людей для провокационной работы. Н. переписывала доносы в гестапо и подбирала их. Была такая уйма доносов, что Н. не справлялась с работой. Были доносы с фабрик и заводов и из школы РОА. Главное обвинение приписывалось в прокоммунизме того или другого. Среди Острабочих чаще всего создавали комсомольские и коммунистич[еские] орг[анизации] с целью саботажа в Германии.
Недовольные русские люди шли в такие группы и своими же братьями предавались в руки гестапо. Таким образом наводили страх и обезвреживали от потенциальных врагов. Цель была достигнута через Азефов. Всех приходивших с доносами Н. знала в лицо и по моей просьбе давала характеристики. Особым усердием в исполнении отличался один дегенерат из лагеря. Предупреждаю заранее, что многие девушки и ребята и не подозревали, что их руками гестапо арестовывало сотни людей. Полагали, что всякие мелочи делаются во имя идейной борьбы. Узнав о нашей дружбе с Н. Азеф Х. делал все возможное, чтобы арестовать меня. Обо всех данных, данные мне Н. я сообщил ген.Трухину и Клейсту. Ген.Власов тоже был поставлен в известность.
На одном из разговоров со мной ген.Трухин сказал, что "теперь борьба пошла среди немцев и нам кажется мы добьемся ареста Х". Как-то придя к жене меня пригласил Х зайти и за компанию выпить со всеми. Не подавая виду мы пришли с женой. Во время беседы Х. открыл все карты о нашей игре и пытался меня спровоцировать. Мало того Х. было известно и о моей службе в кр[асной] армии, об этом я говорил только ген.Трухину. Откуда он знал, я до сих пор не знаю. Полагаю, что школа была опутана большой сетью гестаповских агентов. Через пару дней Х. предупредил мою жену, что "или я погибну или он". Наутро Х. пришли и арестовали сами гестаписты. Причина явная "не смог хорошо работать". Почти все офицеры принимавшие участие с Х. были переведены из школы, а частью изгнаны. Редактор "Добровольца" изгнан с позором. Так бесславно закончилась затея гестапо с целью мешать и провоцировать развитие Освоб[одительного] движения.
На время приезда Власова в первую дивизию РОА пришел какой-то молодой человек от имени своего отца с просьбой помочь получить квартиру. В молодом человеке я узнал одного из корреспондентов Швейцарии в группе Х. Вначале я не признавался, но "корреспондент" меня узнал. Желание быть близким ко мне по берлину не встречало согласия с моей стороны и этот "корреспондент" понял, что он обжегся. Я доложил Власову и тот приказал выгнать немедленно из дивизии, где временно находились беженцы. Корреспондентами были два сына профессора Гуленко, известные в Париже до прошедшей войны. Сам профессор известный ученый. но сыновья азефы. В 1945г. я придя в Мюнхене в университет УННРА, обнаружил в роли нач[альника] полиции того самого азефа Х. Теперь этот прохвост "пострадавший" от нацистов, т.к. сидел в коцет и на основании этого получил возможность иметь свое издательство. После войны пытался опять издать против Власова, но члены союза молодежи раскидали шрифт. и потом успокоился. Сейчас Х. состоит в САФе, где заворачивает одной из [нрзб] должностью.
Таково вкратце описание азефовщины в Берлине при школе пропагандистов. Этот факт известен полк.Кромиади, адьютанту ген.Трухина пор.Ромашкину (живет у полк.Позднякова) и ряду др[угих] офицеров школы. Знает об этом и Б.А.Яковлев, которого я знакомил с Х. Пор.Ефимов, мне кажется, тоже посвящен в это.
Вл.Рындин
Азеф Х. принадлежит к Белградской эмиграции, где отличался своей аморальностью. Ген.Трухин говорил о нем, что "будучи еще в кр[асной] армии я знал Х. как агента английской, Сербской и немецкой разведок" (на основании разведданных кр[асной] армии)
ххх
Судя по тому, что если моя жена должна была бы давать сведения о служащих "Винеты", то группа Х. имела большие разветвления в Берлине. например, район Цоссена, Рангсдорфа вплоть до Берлина от Дабендорфа входил в обслуживание этой группы.
ххх
Барон Клейст (племянник известного маршала) находится в Германии. Барон Деллингсхаузен проживает в Мюнхене. Двум этим лицам, бывшим при школе, хорошо известно об указанной группе.
ххх
Азеф Х. будет по фамилии Завалишин Сергей, имеет издательство "Златоуст". Проживает в лагере Шлейсхайм. Теперь издает ряд антикоммунистических воззваний и даже обращение к Труману за подписью Сергей Новгородцев. Издавал собственную газету нелегально "Наше Время". Затем две газеты объединили с Чухновым и проф.Одинцовым.
ххх
Методы работы были отнюдь не грубы у группы Х. Жене моей не предложили сразу давать сведения и подслушивать, а потом позже. Из офицеров подбирали людей аморальных и монархического толка. Т.е. играли на политическом недовольстве Власовым и его установками. В лагерях вербовали людей не прокоммунистически настроенных, а наоборот. Неопытные девушки в работе гестапо впутывались в сети и затем несли лямку как положено. Не дать сведений - могли посадить за бездеятельность или потворство. Недовольны немцами были не только коммунисты, но и националисты. Поэтому почва для работы гестапо была подготовлена самими же немцами.
ххх
Азеф Х. мне очень много предлагал разных русских фашистских изданий для знакомтсва и моего мнения. Часть изданий были Русской фашистской организации из Харбина. Там у
Азефа Х. я впервые узнал о существовании русских фашистов. Не бы ли Х. от русск[их] фашистск[их] орг[анизаций]
ххх
Не могу точно вспомнить, но кажется Азеф Х хвастался тем. что он добился в одном из лагерей поставить русского человека в качестве лагерьфюрера. И это было так. По мнению Х. он мечтал по его усмотрению заменять немцев в лагерях русскими, т.к. "меньше будет издевательств и краж продуктов". Наверняка были бы чище немцев.
ххх
Вам Б.И. легче проверить перекрестным опросом многих лиц и это может пролить свет на истинную подоплеку. У меня лично часто не бывает на почтовую марку. Хотя в Германии больше возможностей, а именно десятки людей и русских и немцев.
Все, что интересует, отвечу по первой просьбе.
[подпись: М.Шатов]
Архив Института Восточной Европы Бременского университета (ф.34). Благодарю Г.Г.Суперфина и работников архива за любезное содействие и предоставление доступа к материалам.
Орфография сохранена за исключением очевидных опечаток.
Автор: Петр Каштанов (после войны: Михаил Шатов, псевдоним: Вл.Рындин)
Приложение: Справка о работе Елизаветы Каштановой в "Винете" с 1 июня 1944г.