к вопросу о "криминализации украинского подполья 1940-х годов"
Читатели этого журнала может быть еще помнят забавную историю с рецензией на "Политический дневник Альфреда Розенберга", опубликованной в журнале "Ab Imperio".
Тогда рецензент, украинский историк Юрий Радченко, обвинил меня как редактора книги в том, что, цитируя постановление II Великого Сбора ОУН от апреля 1941 г., я перевел "украинскую галицийскую форму этнонима “жид”" на русский словом "жид", а не словом "еврей". В этом рецензент усмотрел "определенную предвзятость", а также использование "неакадемических приемов, чтобы подчеркнуть антисемитизм ОУН". Мне пришло в голову проверить, как сам коллега Радченко переводит "украинскую галицийскую форму этнонима" в своих русскоязычных статьях на ту же тематику. Оказалось, что столь же "неакадемически" и "предвзято" как и я. В последовавшей за этим короткой дискуссии в фейсбуке коллега Радченко признал, что прежде действительно использовал подобный перевод, но пообещал постфактум отредактировать его во всех своих статьях, доступных онлайн. Разумеется, я не проверял, выполнил ли он свое обещание, но увидев новую статью коллеги Радченко на тему ОУН, решил узнать, как в ней обстоят дела с академизмом сиречь предвзятостью.
Результаты представлены на иллюстрации ниже. Слева украинский оригинал статьи, справа - собственный перевод автора на русский язык.
Действительно, в этом случае автора-переводчика трудно упрекнуть в предвзятости; он переводит совершенно непредвзято: то так, то эдак. С другой стороны, никакой академической закономерности в выборе русского этнонима не просматривается. Очевидно, придется сойтись на том, что коллега Радченко - просто рассеянный молодой ученый.
Сама обсуждаемая статья посвящена побиванию В. Вятровича; дело, конечно, благое, тем более что побивание ведется вполне аргументированно. Понятно, что и диатрибы в адрес "российской пропаганды" являются необходимым в нынешних политических условиях элементом художественного оформления текста.
Впрочем, на одном замечании хотелось бы остановиться. Коллега Радченко пишет: "В России много пропагандистских учреждений работают только в одном направлении - криминализировать украинское подполье 1940-х годов". В словосочетании "криминализация ОУН(б)" (а именно о бандеровцах идет речь в цитате) присутствует известная тавтология. ОУН(б) никогда не была организацией, в задачи которой входила раздача фиалок на сельских праздниках. Она ставила своей целью создать самостоятельное украинское государство, идеология ее была праворадикальной, в том числе резко антисемитской. В своих интересах она охотно использовала террор, как индивидуальный, так и массовый по этническому признаку. Перед операцией "Барбаросса" она пошла на сотрудничество с нацистами, извлекая из него ситуативную выгоду, но через несколько месяцев нацисты отказались от задействования ОУН(б), так как не собирались предоставлять Украине независимость и стремились сохранить право на террор в оккупированных областях исключительно за собой. Более того, даже после войны, когда былые антисемитские лозунги были неловко заметены под ковер, ОУН(б) оставалась организацией террористического (т.е. криминального) толка, доказательства чему нетрудно найти в американских или украинских эмигрантских документах.
Вероятно, коллега Радченко хотел сказать что-то типа: Кроме реальных преступлений, которые совершала ОУН(б), порой в пропагандистском раже ей приписывают и чужие преступления, так [этот пример приведен в статье - ИП] вопреки мнению В.Р. Мединского в 118 шуцманшафт-батальоне, который сжег Хатынь, служили не бандеровцы, а мельниковцы.
Такое утверждение было бы, очевидно, менее жестким, но более верным.
Тогда рецензент, украинский историк Юрий Радченко, обвинил меня как редактора книги в том, что, цитируя постановление II Великого Сбора ОУН от апреля 1941 г., я перевел "украинскую галицийскую форму этнонима “жид”" на русский словом "жид", а не словом "еврей". В этом рецензент усмотрел "определенную предвзятость", а также использование "неакадемических приемов, чтобы подчеркнуть антисемитизм ОУН". Мне пришло в голову проверить, как сам коллега Радченко переводит "украинскую галицийскую форму этнонима" в своих русскоязычных статьях на ту же тематику. Оказалось, что столь же "неакадемически" и "предвзято" как и я. В последовавшей за этим короткой дискуссии в фейсбуке коллега Радченко признал, что прежде действительно использовал подобный перевод, но пообещал постфактум отредактировать его во всех своих статьях, доступных онлайн. Разумеется, я не проверял, выполнил ли он свое обещание, но увидев новую статью коллеги Радченко на тему ОУН, решил узнать, как в ней обстоят дела с академизмом сиречь предвзятостью.
Результаты представлены на иллюстрации ниже. Слева украинский оригинал статьи, справа - собственный перевод автора на русский язык.
Действительно, в этом случае автора-переводчика трудно упрекнуть в предвзятости; он переводит совершенно непредвзято: то так, то эдак. С другой стороны, никакой академической закономерности в выборе русского этнонима не просматривается. Очевидно, придется сойтись на том, что коллега Радченко - просто рассеянный молодой ученый.
Сама обсуждаемая статья посвящена побиванию В. Вятровича; дело, конечно, благое, тем более что побивание ведется вполне аргументированно. Понятно, что и диатрибы в адрес "российской пропаганды" являются необходимым в нынешних политических условиях элементом художественного оформления текста.
Впрочем, на одном замечании хотелось бы остановиться. Коллега Радченко пишет: "В России много пропагандистских учреждений работают только в одном направлении - криминализировать украинское подполье 1940-х годов". В словосочетании "криминализация ОУН(б)" (а именно о бандеровцах идет речь в цитате) присутствует известная тавтология. ОУН(б) никогда не была организацией, в задачи которой входила раздача фиалок на сельских праздниках. Она ставила своей целью создать самостоятельное украинское государство, идеология ее была праворадикальной, в том числе резко антисемитской. В своих интересах она охотно использовала террор, как индивидуальный, так и массовый по этническому признаку. Перед операцией "Барбаросса" она пошла на сотрудничество с нацистами, извлекая из него ситуативную выгоду, но через несколько месяцев нацисты отказались от задействования ОУН(б), так как не собирались предоставлять Украине независимость и стремились сохранить право на террор в оккупированных областях исключительно за собой. Более того, даже после войны, когда былые антисемитские лозунги были неловко заметены под ковер, ОУН(б) оставалась организацией террористического (т.е. криминального) толка, доказательства чему нетрудно найти в американских или украинских эмигрантских документах.
Вероятно, коллега Радченко хотел сказать что-то типа: Кроме реальных преступлений, которые совершала ОУН(б), порой в пропагандистском раже ей приписывают и чужие преступления, так [этот пример приведен в статье - ИП] вопреки мнению В.Р. Мединского в 118 шуцманшафт-батальоне, который сжег Хатынь, служили не бандеровцы, а мельниковцы.
Такое утверждение было бы, очевидно, менее жестким, но более верным.