рояль в кустах
Я, нижеподписавшаяся, заявляю под присягой, что познакомилась с господином Аваловым-Бермондтом в феврале 1927 года, в результате чего между нами возникли личные дружеские отношения. Он постоянно выдавал себя за пламенного русского патриота, который трудится во благо будущего немецко-русского союза. Ему удалось настолько заинтересовать меня, как и многих других, своими планами и одновременно пробудить сочувствие, что я ему в тот же день отдала 50 марок, затем дала 2000 марок в долг, а впоследствии передала ему все свои накопления, продав ценные бумаги, драгоценности, рояль и прочую собственность. В сумме это составило, должно быть, 8000 марок, без учета процентов и собственных потерь из-за продажи ценных бумаг по плохому курсу.
В ходе нашего знакомства я сделала ошеломляющее открытие: Авалов-Бермондт является завзятым морфинистом и кокаинистом. В конце концов, я также убедилась, что его крупные политические планы якобы в пользу Германии служат ничему иному как добыче денег для удовлетворения собственных эгоистических страстей. Как старый член партии я также опешила, когда он выразился о фюрере с такой заносчивостью, каковую я и возможной не считала.
Кроме того я полагаю, что он политически крайне вредно влиял на дружившего с ним профессора Штемпфле, так как они постоянно сидели вместе в кафе Хек и кафе Луитпольд, где он всегда навязывался в компанию национал-социалистам.
Приняв сейчас решение проинформировать о вышеописанных обстоятельствах компетентные ведомства, я делаю это не из какой-то жажды мести, так как деньги я считаю все равно потерянными, а и с к л ю ч и т е л ь н о движимая чувством, что Авалов-Бермондт в Третьем Рейхе является вредителем, и интересы Отечества требуют его срочного обезвреживания.
Подп. Хенни Ц. Людвиг-ЛинкМюнхен, 18 марта 1935 г.
Перевод И. Петрова.
В ходе нашего знакомства я сделала ошеломляющее открытие: Авалов-Бермондт является завзятым морфинистом и кокаинистом. В конце концов, я также убедилась, что его крупные политические планы якобы в пользу Германии служат ничему иному как добыче денег для удовлетворения собственных эгоистических страстей. Как старый член партии я также опешила, когда он выразился о фюрере с такой заносчивостью, каковую я и возможной не считала.
Кроме того я полагаю, что он политически крайне вредно влиял на дружившего с ним профессора Штемпфле, так как они постоянно сидели вместе в кафе Хек и кафе Луитпольд, где он всегда навязывался в компанию национал-социалистам.
Приняв сейчас решение проинформировать о вышеописанных обстоятельствах компетентные ведомства, я делаю это не из какой-то жажды мести, так как деньги я считаю все равно потерянными, а и с к л ю ч и т е л ь н о движимая чувством, что Авалов-Бермондт в Третьем Рейхе является вредителем, и интересы Отечества требуют его срочного обезвреживания.
Подп. Хенни Ц. Людвиг-ЛинкМюнхен, 18 марта 1935 г.
Перевод И. Петрова.