давно что-то не было стихов

[labas]

ЛИНЗА

В том проклятом, смятом, смуром июне
мы брели на запад вдвоем с Колюней.
Пока те, кто шли впереди,
по обочинам бурым в пыли лежали,
мы друг друга как будто в зубах держали
и шептали "не упади"
трое суток. Четвертые были проще:
нас пригнали в лагерь при чахлой роще,
стороной к широкому рву,
оградили проволокой двухрядной
и раз в день кормили гнилой баландой,
а голодный - так ешь траву.
И когда всю траву до ограды съели -
я-то тощ, как хвощ, а Колюня в теле -
мы с ним стали копать нору...
А ко рву, успели лишь оглядеться,
отвели евреев, потом партейцев...
А голодный - так жри кору.
И когда всю кору до корней сожрали,
мне приснилось, как мы на ветру дрожали,
и Колюня будто ворчит:
"По Москве уж Сталина в клетке возят,
а у нас пупок по хребту елозит,
и луна яишней шкворчит".

Поутру фельдфебель "антретен!" рыкнул,
даже всех доходяг для апеля выгнал
и шнырял по норам хорьком.
Я надеялся, нашу пропустит, плюнет,
но фельдфебель полез и нашел Колюню,
дальше всё пошло кувырком.
Одуревший фельдфебель орал до рези
в животе, что я бестия, меньший фрезер,
да еще по роже хлестал.
И вернулась луна, и рыгала, рдея,
а заезжий инспектор-белогвардеец
только плешью своей мотал.
Я к нему обратился, глотая горечь:
Барин, как вас звать? Константин Григорич?
Когда мир сорвался с пазов,
когда свет ужался до точки в линзе,
остается голая жажда жизни,
та, что глубже самых азов.
Выше всех законов, заветов разных,
выше наших классов и вашей расы,
выше будущего "как быть?"
Так и быть как были, отставить нюни,
отведите ко рву нас вдвоем с Колюней
И отдайте приказ
                               забыть.