кавалер с моноклем или скандальное происшествие с мадам де с.
В мире, в который мы сейчас погрузимся, в мире бриллиантовых колье, ловких аферистов и сметливых сыщиков не обойтись без надежного проводника. Мы возьмем в чичероне райзебегляйтеры криминального репортера берлинской Народной Газеты (Berliner Volkszeitung), чувствующего себя в довоенном Берлине с его драмами и оказиями как рыба в воде. Следуй же за нами, не мешкая, читатель!
Глава 1, в коей мадам де С. рассказывает свою трагическую историю (17.03.1913)
Мадам Елизавета де С., урожд. графиня Маврос, русская подданная 50 лет от роду, возвращаясь из Ниццы в родную Вильну, остановилась на один день в Берлине. Бросив вещи в гостинице, она вышла прогуляться в город и завернула в Кайзеркафе на Фридрихштрассе. Так как свободных столиков не было, она присела за стол, за которым уже пила кофе юная дама. Завязалась беседа, из которой мадам де С. узнала, что эта дама - актриса и поджидает здесь своего мужа. И действительно - вскоре появился галантный кавалер, представившийся господином фон Штирштедтом. Оказалось, что за соседним столиком сидит его приятель - господин фон Веттерсхайм. Из разговора русская дама поняла, что оба ее новых знакомых - офицеры. Питающая доверие к военному сословию (ее отцом был генерал-лейтенант русской армии) мадам де С. охотно согласилась на предложение посетить кафе Шен на Унтер ден Линден. Расчувствовавшись, кавалеры даже расплатились за нее в Кайзеркафе, но позже она вернула им деньги. Мадам де С. выразила желание купить подарок для своего мужа - коробку лучших сигар. Г-н фон Штирштедт охотно вызвался помочь, заявив что знает где достать сотню первоклассных сигар всего за 22 марки. И действительно - через несколько минут он вернулся с красивой упаковкой в руках. Так как до ночного поезда оставалось еще изрядно времени, кавалеры предложили ознакомиться с - превосходной - кинопрограммой в кинотеатре Унион по соседству. Расплачиваясь в кафе, мадам де С. сразу же передала г-ну фон Штирштедту деньги за билет и гардероб. Следуя указаниям своих спутников, русская дама сдала в гардероб кинотеатра не только верхнюю одежду, но и сумочку, при этом квитанция на все вещи случайно оказалась у г-на фон Штирштедта. Не дожидаясь конца киносеанса, однако, он с супругой откланялся, настоятельно рекомендовав мадам де С. и г-ну фон Веттерсхайму посмотреть заключительный номер. Но г-н фон Веттерсхайм, очевидно, не внял этому доброму совету, так как вскоре тоже исчез. Мадам де С. послушно дождалась заключительного номера, хотя и не получила от него большого эстетического удовольствия. Но когда она затем вышла в гардероб, то гардеробщик сообщил ей, что ее верхняя одежда, равно как и сумочка, уже получены ее учтивым спутником, след которого, однако, простыл. «Но в сумочке были драгоценности на сумму в 130000 марок», - вскричала несчастная мадам де С. - а именно: овальный медальон с бриллиантами и крупным смарагдом (30000 м.), две сережки с бриллиантами в 20 карат (40000 м.), еще 2 сережки с бриллиантами помельче (8000 м.) и пр. и пр. Перечисление прерывалось ужасными всхлипами. Директор кинотеатра сопроводил пострадавшую в полицию. Там оказалось, что - помимо прочего - ее обсчитали в кафе и при покупке сигар (себестоимость 7,5 марок).
Полиция начала розыск подозреваемых: г-на фон Веттерсхайма, ок. 25 лет, 1.60 ростом, хрупкого телосложения, блондина с острым носом и тонкими усиками; г-на фон Штирштедта, от 20 до 30 лет, 1.83 ростом, блондина с шрамом под глазом и моноклем; г-жи фон Штирштедт, 19 лет, актрисы, 1.60 ростом, брюнетки с милым овальным лицом. За помощь в поимке преступников было назначено вознаграждение в 500 марок.
Глава 2, в коей полиция гонится за злоумышленниками (18.03.1913)
Полиции удалось выяснить, что настоящее имя г-на «фон Штирштедта» Герберт Кольберг, 26 лет, в прошлом лейтенант эльзасского артиллерийского полка, ныне - дезертир. Г-ном «фон Веттерсхаймом», в свою очередь, является коммивояжер Артур Краузе, торгующий от случая к случаю сардинами гардинами. «Актрису» же зовут Маргарита Пфеффер, урожд. Леви, она недавно рассталась с мужем. Оба кавалера прекрасно известны в местном полусвете, Краузе имеет прозвище «Ади», Кольберга зовут «лейтенант с моноклем», а г-жу Пфеффер - «Бэби». У Кольберга не было недостатка в знакомых дамах, но в последнее время он проживал в пансионе на Потсдамерштрассе вместе с г-жой Пфеффер.
Именно туда и отправились похитители из кинотеатра. В номере они переоделись, после чего зашли в винный кабачок по соседству, заказали шампанское (общий счет - 35 марок) и - по телефону - ювелира. Ювелир явился. Г-жа Пфеффер достала из своей муфты нажитые посильным трудом сокровища. Ювелир был удивлен ассортименту и позволил себе поинтересоваться источником богатств. Кольберг объяснил, что его любовница - 50-летняя русская дама - отказалась платить свои долги и, чтобы восстановить справедливость, ему пришлось позаимствовать ее драгоценности.
Ювелир выказал интерес к покупке, но объяснил, что не склонен заключать сделки в винных кабачках под покровом ночи, а попросил посетить его следующим утром. Этот малодушный поступок внес известную нервозность в отношения между кавалерами и хозяином кабачка, настаивавшем на оплате счета. Выпутаться из неловкого положения помогла золотая часовая цепочка, оставленная в залог. Компания же бросилась - нет, отнюдь не в бегство - а в кафе на Фридрихштрассе, где сценарий - с незначительными вариациями - повторился. К 11 ночи троица вернулась в пансион, снова переоделась и убыла на таксомоторе в западном направлении. Их след теряется в кабачке во Фриденау, где они оставили в залог золотые часы.
В пансион они больше не вернулись, не пришли и на встречу с ювелиром. Изъятые полицией в кабачках часы и цепочку мадам де С. опознала как свою собственность.
Глава 3, в коей полиция ищет свидетеля, а находит труп (19.03.1913)
Полиции удалось установить адрес мужа г-жи Пфеффер, проживающего как раз во Фриденау. Двое сотрудников разыскали с утра его дом, но на их стук дверь никто не отомкнул. Они оставили на двери записку с просьбой явиться на допрос в полицайпрезидиум, но г-н Пфеффер проигнорировал приглашение. Вечером они снова отправились к нему, и в этот раз дверь открыла его служанка, сообщившая дрожащим голосом, что она только что вернулась домой с покупками и обнаружила хозяина, лежащим в спальне с простреленной головой. Вся обстановка указывала на самоубийство. При обыске в кошельке покойного обнаружились два скомканных билета в кинотеатр Унион на Унтер ден Линден от 17 марта. Также в квартире нашли несколько писем от г-жи Пфеффер, которая, не исключено, заезжала к бывшему супругу после ограбления. В одном из них она прощается с мужем и просит его хорошо заботиться об их трехлетнем сынишке. Итак, все говорило за то, что Кольберг, Краузе и Пфеффер покинули Берлин в ночь с 17 на 18 марта, тем более, что последняя проболталась знакомым, что собирается уехать в Монте-Карло. Г-н же Пфеффер, по всей вероятности, вернувшись домой и обнаружив на двери приглашение в полицайпрезидиум, был так взволнован фактом своей возможной причастности к случившемуся, что отказался от дачи показаний - хотя и несколько экстравагантным образом.
Глава 4, в коей справедливость окольными путями добирается до Мюнхена и Штеттина, где и торжествует (21.03.1913)
В отсутствии регулярного авиасообщения с Монте-Карло беглецам пришлось добираться на перекладных. Кавалерам все же удалось еще в Берлине сбыть с рук часть драгоценностей. С деньгами они отправились на таксомоторе в Потсдам. Там они обзавелись новой одеждой и расстались - Кольберг и Пфеффер продолжили путь в Магдебург на автомобиле, а не выносящий тряски Краузе поехал на поезде. Из Магдебурга оба кавалера вознамерились добраться на поезде до Мюнхена, г-жа же Пфеффер, терзаемая угрызениями совести, решила вернуться в Берлин, чтобы отдать часть денег брошенному мужу. Затем она должна была направиться через Лейпциг в Мюнхен и остановиться в заранее оговоренном отеле под фамилией Кернер. Драгоценности же в саквояже уехали в Мюнхен багажом по железной дороге.
Однако, в этот хитроумный план вторглась, как это часто бывает с особенно хитроумными планами, рука судьбы. Эта рука коротала время в доме г-на Пфеффера в Фриденау и схватила г-жу Пфеффер за шиворот при попытке бегства. Каковая была обусловлена когнитивным диссонансом от того, что дверь вместо истерзанного страданиями мужа ей открыл упитанный субъект в полицейской форме. Благодаря чистосердечному признанию г-жи Пфеффер она - с составившим ей компанию полицейским комиссаром Куном - отправилась в служебную командировку в Мюнхен, куда прибыла раньше сообщников (позже выяснится, что г-н Кольберг вообще предпочитал в жизни извилистые маршруты). Первым делом комиссар Кун посетил багажное отделение вокзала, где реквизировал саквояж с краденым. Затем он поселил г-жу Пфеффер под именем Кернер в оговоренный отель, в котором ее тем же вечером навестили Кольберг с Краузе. Они договорились вместе поужинать в одном из мюнхенских кафе. Но к удивлению кавалеров, за зарезервированным столиком сидела не их прелестная спутница, а какой-то хамоватый субъект, представившийся комиссаром Куном и сообщивший, что они арестованы. «По какому праву», - вскричал было Кольберг, но тут комиссар продемонстрировал ему саквояж. Слезы брызнули из глаз бывшего лейтенанта, смывая на своем пути монокль и мечты о приморской неге.
К этому времени берлинская полиция напала на след его подружки - танцовщицы Драак. Кольберг не хотел брать ее с собой в теплые страны, что, в свою очередь, вызвало недовольство г-жи Драак. Сцена объяснения имела место все в ту же ночь ограбления в одной из берлинских гостиниц. После непродолжительных дебатов был произведен расчет, в ходе которого глаз Кольберга украсился чем-то фиолетовым, а шея г-жи Драак чем-то золотым. Г-жа Драак снесла украшения к знакомому ювелиру по фамилии Мендельсон - так полиции удалось выйти на след скупщика краденого. Прослышав, однако, об успехах в ходе расследования, ювелир счел, что берлинский чад для него вреден и направил свои стопы в Штеттин, чтобы подышать вольным воздухом Балтики. Но и он не успокоил мятежного ювелира, по крайней мере полиция обнаружила его нервно бегающим взад и вперед по кромке пустынного пляжа. Мендельсон был доставлен обратно в Берлин, где ему пришлось разломать с помощью кирки одну из стен своей квартиры. Именно в нее перед отъездом на курорт он замуровал свои покупки.
Таким образом - к неописуемой радости подзадержавшейся в Берлине мадам де С. - уже через четыре дня все ее драгоценности были ей возвращены. Единственный ущерб заключался в том, что как ювелир, так и сам Кольберг вынули несколько камней из оправы.
Что касается г-жи Пфеффер, то она лишилась чувств, узнав о самоубийстве мужа. Он пытался остановить меня, но я уже пошла по кривой дорожке, в слезах повторяла она. Тогда он задумался о разводе и начал следить за своей беспутной супругой, собирая улики. Именно этим объяснялось его посещение кинотеатра. Но затем, очевидно, официальный путь показался ему чересчур утомительным, и он сам предоставил себе развод калибром в 7,65 мм.
Глава 5, в коей рисуется прошлое и настоящее г-на Кольберга (22.03.1913)
Чистосердечное признание Кольберга, конечно, тоже не заставило себя ждать. Он объяснил, что виною всему - излишняя болтливость этой русской мадам де С., которая еще в кафе неоднократно сообщила новым знакомым, какие невероятные сокровища хранятся в ее сумочке и даже демонстрировала их. Идею ограбления подала г-жа Пфеффер. Овладев драгоценностями, Кольберг вообще-то первым делом хотел «стряхнуть с хвоста» сообщников. Впрочем, ему хватало воображения представить, что и они могут «стряхнуть» его, поэтому все поездки по ночному Берлину проходили под знаком взаимного недоверия. Их стартовый капитал - если не считать драгоценностей - составлял 14 марок. Вернувшись в свой пансион, и осмотрев добычу, компания действительно направилась к г-же Драак, которая немедленно устроила скандал, грозя сдать Кольберга и его новую пассию полиции. С трудом откупившись от ревнивицы (г-жа Драак получила колье и сережки на 15000 марок), троица поехала во Фриденау, где г-жа Пфеффер на глазах страдающего мужа упаковала свой дорожный чемодан. Затем началась эпопея с поисками ювелира, которая увенчалась встречей с Мендельсоном. Пока Краузе и Кольберг торговались с ним, г-жа Пфеффер, в свою очередь, проявила деловую хватку и заложила три драгоценных камня в ломбард. Наконец, Мендельсон согласился купить сережки ценой в 30000 марок за 6000. Затем, как уже известно, компания встретилась в Магдебурге, откуда отправила саквояж в Мюнхен багажом. Чтобы провести сообщников, Кольберг адресовал саквояж не на имя «А.К.», как было договорено, а на имя «К.А.», еще не зная, что комиссар Кун щелкает такие загадки как орешки.
Вообще Кольберг оказался самым интересным персонажем среди арестованных. После смерти своего отца он в 1905 г. поступил в Страсбурге на армейскую службу, в 1907 г. получил чин лейтенанта. При этом, пока позволяло наследство, он жил на широкую ногу. Но внезапно его тогдашняя подруга - французская актриса - попала под подозрение в шпионаже. Ему предложили расстаться с ней, но он отказался. Последовавший кратковременный арест настолько расшатал его нервы, что он дезертировал из армии. Отсидев три месяца за дезертирство, он получил телеграмму от актрисы, с просьбой немедленно прибыть в Париж. В Париже он познакомился с племянником президента Колумбии, что побудило его отправиться туда с целью вступления в колумбийскую армию. Дорога, впрочем, вышла извилистая, и когда они с актрисой объехали почти всю Францию, он - по навету матери актрисы - был арестован в Шербуре за сводничество. В итоге - уже без актрисы - он добрался до Колумбии, где принял деятельное участие в местной революции. После возвращения в Берлин владел печным заводиком, затем недолгое время торговал гардинами сардинами, пока, наконец, не посвятил себя тому, в чем разбирался лучше всего - прекрасному полу. В берлинском полусвете «лейтенанта с моноклем» знал каждый.
Глава 6, в коей слово предоставляется снова мадам де С., а также Фемиде (14.05.1913)
Через два месяца берлинский суд рассматривал дело Кольберга и компании. На судебное заседание прибыла из Вильны мадам де С. - элегантная дама сорока, по ее словам, лет - которая на ломаном немецком еще раз изложила судье все трагические обстоятельства того вечера. Ей особо запомнилось, что «лейтенант с моноклем» все время отходил к телефону и надолго оставался у аппарата. Когда она высказала свое удивление, г-н «фон Веттерсхайм» разъяснил, что лейтенант передает по телефону указания своим подчиненным солдатам. Увидев в руках пострадавшей сумочку и узнав, что часть похищенных и найденных драгоценностей снова находится в ней, судья с некоторой горячностью порекомендовал мадам де С. быть впредь более предусмотрительной.
Медэксперты обследовали Мендельсона и Кольберга, и хотя у первого были обнаружены ослабленные нервы, а у второго - легкая форма психопатии, этого было, разумеется, недостаточно, чтобы объявить обвиняемых невменяемыми и освободить из-под стражи.
Согласно приговору суда Кольберг получил два года и шесть месяцев тюрьмы, Краузе - два года и семь месяцев, г-жа Пфеффер - год и четыре месяца, Мендельсон - год, наконец г-жа Драак - три месяца.
Эпилог, в коем рассказчик пребывает, а читатель остается в недоумении (16.01.2015)
Фамилия русской дамы, которую я скрыл под инициалом С. - Скосырева. Как показывают изыскания в архивах и адресных книгах, она - мать знаменитого международного авантюриста Бориса Скосырева (1896 - 1989), в начале 20-х подсудимого по ряду дел о необеспеченных чеках, в середине 30-х самопровозглашенного короля Андорры, в начале 40-х зондерфюрера на восточном фронте, в начале 50-х заключенного Гулага, и наконец, ближе к концу жизни автора «мемуаров» о том, как фюрер послал его с секретным заданием на ялтинскую конференцию.
О Скосыреве рассказывают много и разное, но практически все сходятся в том, что он был дамским угодником, галантным кавалером и... носил монокль.
Изучая криминальную хронику в берлинских газетах столетней давности, я предполагал, что сейчас, сейчас, вот-вот, сюжет совершит еще один головокружительный поворот... но нет, в конце истории мадам де С. осталась той же, кем была в начале - наивной, безалаберной и взбалмошной туристкой. Как на такой яблоне могло вырасти столь неординарное яблоко, да еще с моноклем... впрочем, уже время обеда, так что я прекращаю дозволенные речи, теперь, читатель, это твоя загадка.
Глава 1, в коей мадам де С. рассказывает свою трагическую историю (17.03.1913)
Мадам Елизавета де С., урожд. графиня Маврос, русская подданная 50 лет от роду, возвращаясь из Ниццы в родную Вильну, остановилась на один день в Берлине. Бросив вещи в гостинице, она вышла прогуляться в город и завернула в Кайзеркафе на Фридрихштрассе. Так как свободных столиков не было, она присела за стол, за которым уже пила кофе юная дама. Завязалась беседа, из которой мадам де С. узнала, что эта дама - актриса и поджидает здесь своего мужа. И действительно - вскоре появился галантный кавалер, представившийся господином фон Штирштедтом. Оказалось, что за соседним столиком сидит его приятель - господин фон Веттерсхайм. Из разговора русская дама поняла, что оба ее новых знакомых - офицеры. Питающая доверие к военному сословию (ее отцом был генерал-лейтенант русской армии) мадам де С. охотно согласилась на предложение посетить кафе Шен на Унтер ден Линден. Расчувствовавшись, кавалеры даже расплатились за нее в Кайзеркафе, но позже она вернула им деньги. Мадам де С. выразила желание купить подарок для своего мужа - коробку лучших сигар. Г-н фон Штирштедт охотно вызвался помочь, заявив что знает где достать сотню первоклассных сигар всего за 22 марки. И действительно - через несколько минут он вернулся с красивой упаковкой в руках. Так как до ночного поезда оставалось еще изрядно времени, кавалеры предложили ознакомиться с - превосходной - кинопрограммой в кинотеатре Унион по соседству. Расплачиваясь в кафе, мадам де С. сразу же передала г-ну фон Штирштедту деньги за билет и гардероб. Следуя указаниям своих спутников, русская дама сдала в гардероб кинотеатра не только верхнюю одежду, но и сумочку, при этом квитанция на все вещи случайно оказалась у г-на фон Штирштедта. Не дожидаясь конца киносеанса, однако, он с супругой откланялся, настоятельно рекомендовав мадам де С. и г-ну фон Веттерсхайму посмотреть заключительный номер. Но г-н фон Веттерсхайм, очевидно, не внял этому доброму совету, так как вскоре тоже исчез. Мадам де С. послушно дождалась заключительного номера, хотя и не получила от него большого эстетического удовольствия. Но когда она затем вышла в гардероб, то гардеробщик сообщил ей, что ее верхняя одежда, равно как и сумочка, уже получены ее учтивым спутником, след которого, однако, простыл. «Но в сумочке были драгоценности на сумму в 130000 марок», - вскричала несчастная мадам де С. - а именно: овальный медальон с бриллиантами и крупным смарагдом (30000 м.), две сережки с бриллиантами в 20 карат (40000 м.), еще 2 сережки с бриллиантами помельче (8000 м.) и пр. и пр. Перечисление прерывалось ужасными всхлипами. Директор кинотеатра сопроводил пострадавшую в полицию. Там оказалось, что - помимо прочего - ее обсчитали в кафе и при покупке сигар (себестоимость 7,5 марок).
Полиция начала розыск подозреваемых: г-на фон Веттерсхайма, ок. 25 лет, 1.60 ростом, хрупкого телосложения, блондина с острым носом и тонкими усиками; г-на фон Штирштедта, от 20 до 30 лет, 1.83 ростом, блондина с шрамом под глазом и моноклем; г-жи фон Штирштедт, 19 лет, актрисы, 1.60 ростом, брюнетки с милым овальным лицом. За помощь в поимке преступников было назначено вознаграждение в 500 марок.
Глава 2, в коей полиция гонится за злоумышленниками (18.03.1913)
Полиции удалось выяснить, что настоящее имя г-на «фон Штирштедта» Герберт Кольберг, 26 лет, в прошлом лейтенант эльзасского артиллерийского полка, ныне - дезертир. Г-ном «фон Веттерсхаймом», в свою очередь, является коммивояжер Артур Краузе, торгующий от случая к случаю сардинами гардинами. «Актрису» же зовут Маргарита Пфеффер, урожд. Леви, она недавно рассталась с мужем. Оба кавалера прекрасно известны в местном полусвете, Краузе имеет прозвище «Ади», Кольберга зовут «лейтенант с моноклем», а г-жу Пфеффер - «Бэби». У Кольберга не было недостатка в знакомых дамах, но в последнее время он проживал в пансионе на Потсдамерштрассе вместе с г-жой Пфеффер.
Именно туда и отправились похитители из кинотеатра. В номере они переоделись, после чего зашли в винный кабачок по соседству, заказали шампанское (общий счет - 35 марок) и - по телефону - ювелира. Ювелир явился. Г-жа Пфеффер достала из своей муфты нажитые посильным трудом сокровища. Ювелир был удивлен ассортименту и позволил себе поинтересоваться источником богатств. Кольберг объяснил, что его любовница - 50-летняя русская дама - отказалась платить свои долги и, чтобы восстановить справедливость, ему пришлось позаимствовать ее драгоценности.
Ювелир выказал интерес к покупке, но объяснил, что не склонен заключать сделки в винных кабачках под покровом ночи, а попросил посетить его следующим утром. Этот малодушный поступок внес известную нервозность в отношения между кавалерами и хозяином кабачка, настаивавшем на оплате счета. Выпутаться из неловкого положения помогла золотая часовая цепочка, оставленная в залог. Компания же бросилась - нет, отнюдь не в бегство - а в кафе на Фридрихштрассе, где сценарий - с незначительными вариациями - повторился. К 11 ночи троица вернулась в пансион, снова переоделась и убыла на таксомоторе в западном направлении. Их след теряется в кабачке во Фриденау, где они оставили в залог золотые часы.
В пансион они больше не вернулись, не пришли и на встречу с ювелиром. Изъятые полицией в кабачках часы и цепочку мадам де С. опознала как свою собственность.
Глава 3, в коей полиция ищет свидетеля, а находит труп (19.03.1913)
Полиции удалось установить адрес мужа г-жи Пфеффер, проживающего как раз во Фриденау. Двое сотрудников разыскали с утра его дом, но на их стук дверь никто не отомкнул. Они оставили на двери записку с просьбой явиться на допрос в полицайпрезидиум, но г-н Пфеффер проигнорировал приглашение. Вечером они снова отправились к нему, и в этот раз дверь открыла его служанка, сообщившая дрожащим голосом, что она только что вернулась домой с покупками и обнаружила хозяина, лежащим в спальне с простреленной головой. Вся обстановка указывала на самоубийство. При обыске в кошельке покойного обнаружились два скомканных билета в кинотеатр Унион на Унтер ден Линден от 17 марта. Также в квартире нашли несколько писем от г-жи Пфеффер, которая, не исключено, заезжала к бывшему супругу после ограбления. В одном из них она прощается с мужем и просит его хорошо заботиться об их трехлетнем сынишке. Итак, все говорило за то, что Кольберг, Краузе и Пфеффер покинули Берлин в ночь с 17 на 18 марта, тем более, что последняя проболталась знакомым, что собирается уехать в Монте-Карло. Г-н же Пфеффер, по всей вероятности, вернувшись домой и обнаружив на двери приглашение в полицайпрезидиум, был так взволнован фактом своей возможной причастности к случившемуся, что отказался от дачи показаний - хотя и несколько экстравагантным образом.
Глава 4, в коей справедливость окольными путями добирается до Мюнхена и Штеттина, где и торжествует (21.03.1913)
В отсутствии регулярного авиасообщения с Монте-Карло беглецам пришлось добираться на перекладных. Кавалерам все же удалось еще в Берлине сбыть с рук часть драгоценностей. С деньгами они отправились на таксомоторе в Потсдам. Там они обзавелись новой одеждой и расстались - Кольберг и Пфеффер продолжили путь в Магдебург на автомобиле, а не выносящий тряски Краузе поехал на поезде. Из Магдебурга оба кавалера вознамерились добраться на поезде до Мюнхена, г-жа же Пфеффер, терзаемая угрызениями совести, решила вернуться в Берлин, чтобы отдать часть денег брошенному мужу. Затем она должна была направиться через Лейпциг в Мюнхен и остановиться в заранее оговоренном отеле под фамилией Кернер. Драгоценности же в саквояже уехали в Мюнхен багажом по железной дороге.
Однако, в этот хитроумный план вторглась, как это часто бывает с особенно хитроумными планами, рука судьбы. Эта рука коротала время в доме г-на Пфеффера в Фриденау и схватила г-жу Пфеффер за шиворот при попытке бегства. Каковая была обусловлена когнитивным диссонансом от того, что дверь вместо истерзанного страданиями мужа ей открыл упитанный субъект в полицейской форме. Благодаря чистосердечному признанию г-жи Пфеффер она - с составившим ей компанию полицейским комиссаром Куном - отправилась в служебную командировку в Мюнхен, куда прибыла раньше сообщников (позже выяснится, что г-н Кольберг вообще предпочитал в жизни извилистые маршруты). Первым делом комиссар Кун посетил багажное отделение вокзала, где реквизировал саквояж с краденым. Затем он поселил г-жу Пфеффер под именем Кернер в оговоренный отель, в котором ее тем же вечером навестили Кольберг с Краузе. Они договорились вместе поужинать в одном из мюнхенских кафе. Но к удивлению кавалеров, за зарезервированным столиком сидела не их прелестная спутница, а какой-то хамоватый субъект, представившийся комиссаром Куном и сообщивший, что они арестованы. «По какому праву», - вскричал было Кольберг, но тут комиссар продемонстрировал ему саквояж. Слезы брызнули из глаз бывшего лейтенанта, смывая на своем пути монокль и мечты о приморской неге.
К этому времени берлинская полиция напала на след его подружки - танцовщицы Драак. Кольберг не хотел брать ее с собой в теплые страны, что, в свою очередь, вызвало недовольство г-жи Драак. Сцена объяснения имела место все в ту же ночь ограбления в одной из берлинских гостиниц. После непродолжительных дебатов был произведен расчет, в ходе которого глаз Кольберга украсился чем-то фиолетовым, а шея г-жи Драак чем-то золотым. Г-жа Драак снесла украшения к знакомому ювелиру по фамилии Мендельсон - так полиции удалось выйти на след скупщика краденого. Прослышав, однако, об успехах в ходе расследования, ювелир счел, что берлинский чад для него вреден и направил свои стопы в Штеттин, чтобы подышать вольным воздухом Балтики. Но и он не успокоил мятежного ювелира, по крайней мере полиция обнаружила его нервно бегающим взад и вперед по кромке пустынного пляжа. Мендельсон был доставлен обратно в Берлин, где ему пришлось разломать с помощью кирки одну из стен своей квартиры. Именно в нее перед отъездом на курорт он замуровал свои покупки.
Таким образом - к неописуемой радости подзадержавшейся в Берлине мадам де С. - уже через четыре дня все ее драгоценности были ей возвращены. Единственный ущерб заключался в том, что как ювелир, так и сам Кольберг вынули несколько камней из оправы.
Что касается г-жи Пфеффер, то она лишилась чувств, узнав о самоубийстве мужа. Он пытался остановить меня, но я уже пошла по кривой дорожке, в слезах повторяла она. Тогда он задумался о разводе и начал следить за своей беспутной супругой, собирая улики. Именно этим объяснялось его посещение кинотеатра. Но затем, очевидно, официальный путь показался ему чересчур утомительным, и он сам предоставил себе развод калибром в 7,65 мм.
Глава 5, в коей рисуется прошлое и настоящее г-на Кольберга (22.03.1913)
Чистосердечное признание Кольберга, конечно, тоже не заставило себя ждать. Он объяснил, что виною всему - излишняя болтливость этой русской мадам де С., которая еще в кафе неоднократно сообщила новым знакомым, какие невероятные сокровища хранятся в ее сумочке и даже демонстрировала их. Идею ограбления подала г-жа Пфеффер. Овладев драгоценностями, Кольберг вообще-то первым делом хотел «стряхнуть с хвоста» сообщников. Впрочем, ему хватало воображения представить, что и они могут «стряхнуть» его, поэтому все поездки по ночному Берлину проходили под знаком взаимного недоверия. Их стартовый капитал - если не считать драгоценностей - составлял 14 марок. Вернувшись в свой пансион, и осмотрев добычу, компания действительно направилась к г-же Драак, которая немедленно устроила скандал, грозя сдать Кольберга и его новую пассию полиции. С трудом откупившись от ревнивицы (г-жа Драак получила колье и сережки на 15000 марок), троица поехала во Фриденау, где г-жа Пфеффер на глазах страдающего мужа упаковала свой дорожный чемодан. Затем началась эпопея с поисками ювелира, которая увенчалась встречей с Мендельсоном. Пока Краузе и Кольберг торговались с ним, г-жа Пфеффер, в свою очередь, проявила деловую хватку и заложила три драгоценных камня в ломбард. Наконец, Мендельсон согласился купить сережки ценой в 30000 марок за 6000. Затем, как уже известно, компания встретилась в Магдебурге, откуда отправила саквояж в Мюнхен багажом. Чтобы провести сообщников, Кольберг адресовал саквояж не на имя «А.К.», как было договорено, а на имя «К.А.», еще не зная, что комиссар Кун щелкает такие загадки как орешки.
Вообще Кольберг оказался самым интересным персонажем среди арестованных. После смерти своего отца он в 1905 г. поступил в Страсбурге на армейскую службу, в 1907 г. получил чин лейтенанта. При этом, пока позволяло наследство, он жил на широкую ногу. Но внезапно его тогдашняя подруга - французская актриса - попала под подозрение в шпионаже. Ему предложили расстаться с ней, но он отказался. Последовавший кратковременный арест настолько расшатал его нервы, что он дезертировал из армии. Отсидев три месяца за дезертирство, он получил телеграмму от актрисы, с просьбой немедленно прибыть в Париж. В Париже он познакомился с племянником президента Колумбии, что побудило его отправиться туда с целью вступления в колумбийскую армию. Дорога, впрочем, вышла извилистая, и когда они с актрисой объехали почти всю Францию, он - по навету матери актрисы - был арестован в Шербуре за сводничество. В итоге - уже без актрисы - он добрался до Колумбии, где принял деятельное участие в местной революции. После возвращения в Берлин владел печным заводиком, затем недолгое время торговал гардинами сардинами, пока, наконец, не посвятил себя тому, в чем разбирался лучше всего - прекрасному полу. В берлинском полусвете «лейтенанта с моноклем» знал каждый.
Глава 6, в коей слово предоставляется снова мадам де С., а также Фемиде (14.05.1913)
Через два месяца берлинский суд рассматривал дело Кольберга и компании. На судебное заседание прибыла из Вильны мадам де С. - элегантная дама сорока, по ее словам, лет - которая на ломаном немецком еще раз изложила судье все трагические обстоятельства того вечера. Ей особо запомнилось, что «лейтенант с моноклем» все время отходил к телефону и надолго оставался у аппарата. Когда она высказала свое удивление, г-н «фон Веттерсхайм» разъяснил, что лейтенант передает по телефону указания своим подчиненным солдатам. Увидев в руках пострадавшей сумочку и узнав, что часть похищенных и найденных драгоценностей снова находится в ней, судья с некоторой горячностью порекомендовал мадам де С. быть впредь более предусмотрительной.
Медэксперты обследовали Мендельсона и Кольберга, и хотя у первого были обнаружены ослабленные нервы, а у второго - легкая форма психопатии, этого было, разумеется, недостаточно, чтобы объявить обвиняемых невменяемыми и освободить из-под стражи.
Согласно приговору суда Кольберг получил два года и шесть месяцев тюрьмы, Краузе - два года и семь месяцев, г-жа Пфеффер - год и четыре месяца, Мендельсон - год, наконец г-жа Драак - три месяца.
Эпилог, в коем рассказчик пребывает, а читатель остается в недоумении (16.01.2015)
Фамилия русской дамы, которую я скрыл под инициалом С. - Скосырева. Как показывают изыскания в архивах и адресных книгах, она - мать знаменитого международного авантюриста Бориса Скосырева (1896 - 1989), в начале 20-х подсудимого по ряду дел о необеспеченных чеках, в середине 30-х самопровозглашенного короля Андорры, в начале 40-х зондерфюрера на восточном фронте, в начале 50-х заключенного Гулага, и наконец, ближе к концу жизни автора «мемуаров» о том, как фюрер послал его с секретным заданием на ялтинскую конференцию.
О Скосыреве рассказывают много и разное, но практически все сходятся в том, что он был дамским угодником, галантным кавалером и... носил монокль.
Изучая криминальную хронику в берлинских газетах столетней давности, я предполагал, что сейчас, сейчас, вот-вот, сюжет совершит еще один головокружительный поворот... но нет, в конце истории мадам де С. осталась той же, кем была в начале - наивной, безалаберной и взбалмошной туристкой. Как на такой яблоне могло вырасти столь неординарное яблоко, да еще с моноклем... впрочем, уже время обеда, так что я прекращаю дозволенные речи, теперь, читатель, это твоя загадка.