адмирал на безрыбье (1)
Если попросить читателей назвать советских перебежчиков 20-30-х годов, то наверняка будут упомянуты имена Бажанова, Беседовского, Кривицкого, может быть, Агабекова, Бармина или Дмитриевского, а вот об Александре Александровиче Соболеве вряд ли кто вспомнит. И напрасно, человек он был незаурядный. Выпускник Морского корпуса, старший лейтенант русского флота, после революции - краснофлотец, затем военно-морской атташе в Турции и Швеции. В апреле 1930 года отказался возвращаться в Советский Союз.
Биография А.А.Соболева весьма подробно изложена в статье Н.А.Кузнецова "Старший лейтенант флота А.А.Соболев - нелегкий путь в эмиграцию"1 (к которой приложен достаточно полный список его публикаций). Заканчивается статья так:
До сих пор неразрешимую загадку представляет собой жизнь А.А.Соболева в эмиграции после 1934 года. Его последняя публикация на страницах журнала «Часовой» (Париж)вышла в январе 1935 года. Затем никаких упоминаний о Соболеве на страницах эмигрантских изданий не встречается. На взгляд автора допустимы следующие версии его дальнейшей судьбы: 1) ликвидация органами НКВД (впрочем, в этом случае в прессе должны были быть сообщения о его гибели, внезапной смерти или исчезновении); 2) работа на одну из иностранных разведок (с полной сменой фамилии, имени и отчества, биографии и, возможно, внешности); 3) отъезд в одну из заокеанских держав под угрозой уничтожения советскими карательными органами и возможная кончина в период до начала Второй мировой войны. Вполне возможно, что в годы войны Соболев так или иначе участвовал бы в антикоммунистической деятельности. Возможно, что со временем биография Александра Александровича Соболева, старшего лейтенанта Российского флота, видного деятеля советского Военно-морского флота, человека незаурядных способностей и талантов, самого загадочного представителя русской военно-морской эмиграции, будет прочитана до конца...
Не обещая прочтение до конца, могу однако заметить, что как минимум следующую страницу биографии Соболева мы открыть сумеем. Нет, Соболев не был ликвидирован органами НКВД, не менял фамилию и имя, не уехал за океан и не умер до начала второй мировой войны.
А вот предположения о сотрудничестве с иностранной разведкой и участии в антикоммунистической деятельности вполне верны.
В архиве оперштаба рейхсляйтера Розенберга, имевшего один из филиалов в Брюсселе, куда Соболев переселился в начале 30-х годов, сохранилось немалое количество документов о Соболеве. Только немецкий перевод написанных им разработок занимает две с половиной пухлые папки, из которых не так-то просто отцедить смысловой экстракт. Обычная разработка Соболева извилиста, многословна и многополярна. Позиция автора зачастую спрятана за частоколом цитат, оговорок и уточнений, причем плотность этого частокола заставляет заподозрить у Соболева не только понятный интерес к построчной оплате (написание разработок было его главным заработком во время войны), но и своего рода графоманскую жилку.
Тем не менее, как мы увидим, даже такой, довольно расплывчатый, стиль изложения показался сотрудникам оперштаба откровением.
22 декабря 1942 года начальник рабочей группы "Бельгия и Северная Франция" Ганс Мухов сообщил руководству оперштаба в Берлине, что2
в приложении пересылаю копию подготовленной для меня разработки господина Соболева о психологических проблемах нынешней войны на Востоке. Оригинал отправлен старшему лейтенанту Краускопфу в Восточное Министерство (информационный отдел)...
С. был адмиралом в Советской России и морским атташе в Анкаре и Стокгольме, из которого и сбежал в 1932 году. Он сослужил хорошую службу верховному командованию кригсмарине и должен, по моему мнению, быть использован в рамках Восточного Министерства, чтобы противостоять "господству" эмигрантов как переводчиков и пр. В этом смысле я уже поговорил со старшим лейтенантом Краускопфом. Первая разработка Соболева (получившего в оперштабе полный таинственности псевдоним "S") называлась "Коммунистический и советский" и начиналась так3:
Контакт с массами советского населения ставит прежде всего ряд психологических проблем, которые трудно решить, так как вопрос их решения находится в руках людей, не понимающих менталитет этого населения.
Нет сомнений в том, что на территории прежней Российской империи главнейшую роль играют проблемы психологического толка. Не Бисмарк ли, немецкий железный канцлер, один из тех, кто очень хорошо знал менталитет славянских народов, сказал, что "славяне" это "женщины среди народов? "Женщины" - надо понимать в смысле их особого менталитета, в смысле старой индийской легенды, в которой Брахме пришлось создать женщину лишь потому, что даже богу не удалось втиснуть в один и тот же мозг две столь разные формы менталитета (а именно - принимать решения с помощью "дедукции" и с помощью "инстинкта").
Это обстоятельство лучше всего характеризует следующая славянская пословица: "Не та хороша, что хороша, а та хороша, что к сердцу пришла." Далее Соболев на 15 страницах разъясняет психологию советского человека, а заканчивает такой любопытной главкой:
Использование русских эмигрантов как переводчиков.
Использование белых русских как переводчиков на оккупированных советских территориях приводит к возникновению следующей психологической проблемы, которая в соединении с вышесказанным имеет громадное значение. Кто такие, собственно говоря, белые русские эмигранты? Это прежде всего жертвы русской революции, старые бойцы "белой армии" (1918-1920) или царской армии, а также их сыновья. Это люди, которые по большей части потеряли их владения, их богатства, их дома, их влияние и их посты, которые они или их родители занимали в России до революции. Для них главную роль играет прошлое - 1918 или даже 1917 года. Изменения и развитие, которое проделали жители СССР, для них не существует. Для них время остановилось в тот день, когда они покинули Отечество. Их родина видится им лишь такой, какой она была перед их отъездом. В их глазах все изменения, которые произошли в различных слоях населения, не имеют значения. К примеру, белый русский эмигрант был (в 1918 году!) помещиком. Крестьяне, которые претендовали на его владения, сожгли его дом и прогнали его. Значит, они в его глазах (и в глазах его сыновей, которые уже вероятно выросли за границей) подлинные большевики и революционеры. Однако, два года спустя коммунистическое правительство объявило все земли собственностью государства, вследствие чего крестьяне стали "антикоммунистами". Еще через 10 лет произошла коллективизация и тогда крестьяне возможно стали уже "контрреволюционерами", были арестованы, приговорены к каторге и депортированы. Если даже они вернулись из ссылки через 6 или 10 лет, в глазах советского населения они являются врагами коммунистического режима.
Но в глазах эмигрантов, которые 20 лет прожили за границей, они остались большевиками. И таких ошибок в суждениях множество.
Психологическая проблема, которую мы здесь затрагиваем, не касается тем самым ни отношений эмигрантов с немцами, ни отношений эмигрантов к коммунистической власти, а лишь той странной ситуации, которая возникает непосредственно и неизбежно тогда, когда эмигрант встречается с населением СССР: он способен видеть в этом населении лишь врагов. Все, кто остались, когда он бежал в 1918 или 1919 году - для него враги или по крайней мере, не друзья. Для него важны "его" владения: они - "его", а то, что творили преступники, т.е. коммунисты, не в счет. И люди, которые живут на "его" землях - виновны. Такой подход, конечно никак не может облегчить контакт с советскими людьми, против которых и так говорит всё:
они "безбожники" - т.е. плохи;
они "антимонархисты" - т.е. плохи;
они сотрудничали с "коммунизмом" - т.е. плохи;
они сами себя называют "советскими" - т.е. большевики и посему плохи.
Я приведу здесь слова одного из видных русских эмигрантов, услышанные мной от него самого в 1941 году: "Всех, кто старше пяти лет, надо считать большевиками!" И этот человек отбирает среди эмигрантов тех, кто подходит и достоин быть послан в СССР в качестве переводчика! Так и все, кого он отобрал, разделяют его мнение. Так что неудивительно, что здесь среди эмигрантов рассказывают следующую историю: мать собирает своего сына в дорогу, он едет как переводчик. "Положила ему", - рассказывает она, - "кнут, которым его отец 'воспитывал' своих крестьян!" Тысячи таких отцов погибли в 1918-20 г.г.; не будут ли их сыновья приветствовать возможность отомстить? Если взглянуть на то, как мать готовит к сына к поездке, ответ должен быть утвердительным! И не в русских ли эмигрантских газетах пишут:"Это мы начали борьбу с большевизмом, которая ныне продолжается!"
Нельзя забывать, что население различных районов или городов перед войной состояло из различных слоев - из коммунистов как представителей режима, из евреев как бенефициаров режима, из массы советских граждан, кое-как перебивавшихся в нужде и наконец из контрреволюционеров всех сортов. В эти районы пришла война, и теперь в них остались не все. Коммунистам - настоящим и убежденным - и евреям удалось в большинстве случаев оказаться за тридевять земель, то есть преступные элементы предпочли сбежать. Таким образом немецкая армия и переводчики встречают на местах лишь две последние категории. И без сомнения контрреволюционеры ожидают, что с ними будут обращаться как с друзьями или хотя бы как с жертвами режима и героями - не они ли в поистине тяжелейших условиях боролись с коммунистическим режимом?!
Вместо этого они обнаруживают в переводчиках сыновей прежних господ, чья враждебность напоминает им либо 1920 год, либо коммунистическую пропаганду против "старого режима", что они - чувствительные как все славяне - ощущают с первого же слова.
И так возникает следующая удивительная картина. Страницы русских газет наполнены замечаниями о замкнутости и молчаливости "советских людей", не менее удивительно и слышать, что пленный обращается к переводчику так: "Ваше сиятельство, господин переводчик, не будете ли Вы столь любезны сказать фельдфебелю и т.д."
А немцы? Капитан, побывавший на восточном фронте, пренебрежительно изрек: "Там все, кто младше 35 лет, большевики!" Откуда ему это известно, ведь он не говорит по-русски? От переводчика!
С другой стороны, рассказывают, что немецкие солдаты зачастую предпочитают не жить в одном доме с переводчиками. Почему? Объясняют так: солдаты, не говорящие по-русски, легче устанавливают контакт и хорошие отношения с жителями дома сами, чем в присутствии переводчиков!
Понятно, что такие взгляды "знатока советской действительности" на использование белых эмигрантов в вермахте были бальзамом на раны ВостМина, так как в точности совпадали с позицией, отстаиваемой Розенбергом с самого начала войны. За пересылку разработки Мухов получил из Берлина благодарность4:
Этот отчет - одна из лучших и умнейших работ для понимания Советского Союза, полученных нами на сегодняшний день. Поэтому мы его активно используем и представим также рейхсляйтеру [Розенбергу] и взыскание, мол, "такая корова нужна самому", зачем же Вы поверх наших голов направили копию в ВостМин? Берлин приветствовал трудоустройство Соболева в оперштабе в случае, если ВостМин не наложит на него лапу раньше.
21 января Мухов ответил, что5
известил господина Соболева о том, что его работа высоко оценена, и он благодарен за это. Оплату этой работы мы проведем через наше бюро.
Что касается возможного трудоустройства С. в министерстве или оперштабе, то по семейным обстоятельствам С. не в состоянии постоянно переселиться в Берлин или на восток. Но он охотно готов на постоянной основе представлять работы с отзывами о найденных материалах и особенно с оценкой значения тех или иных событий и фактов для внешней и внутренней политики СССР. Как показывает его опыт работы для кригсмарине, такие работы могут быть быстро и удовлетворительно написаны как здесь, так и во время периодических двухнедельных командировок в Берлин 29 января Мухов отчитался снова6:
После беседы, которую я провел с С. позавчера и которая снова охватывала весь спектр проблемы большевизма, он подготовит еще две работы. В первой будет обсуждаться понятие свободы, как оно воспринимается в большевистском мышлении и жизни, вторая будет посвящена роли, которую в системе большевистского государства и руководства людьми играет страх. Обе работы будут отправлены вам - и в это раз только вам! - в тот самый момент, когда мне удастся переложить тарабарщину господина С. на наш любимый немецкий язык.
Подумайте, пожалуйста, каким образом мы хотим оплачивать работу господина С.; конечно, этот источник знаний мы не сможем использовать бесплатно. Как я Вам уже указывал, первую работу мы оплатим бутылкой провенсальского оливкового масла, которое очень ценно как лекарство для страдающей болезнью печени жены господина С. Оплата на мой взгляд не должна быть чересчур скудной, так как верховное командование кригсмарине оплачивает его военные и флотско-технические справки весьма щедро. и еще раз указал, что Соболев готов в случае необходимости на две недели в месяц приезжать в Берлин для работы.
(продолжение следует)
1 - Труды II Международных исторических чтений, посвященных памяти профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина (1875-1944). Спб., 2012. С. 278-286;
2 - ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.235
3 - BA NS30/71
4 - ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.235
5 - там же
6 - там же
Биография А.А.Соболева весьма подробно изложена в статье Н.А.Кузнецова "Старший лейтенант флота А.А.Соболев - нелегкий путь в эмиграцию"1 (к которой приложен достаточно полный список его публикаций). Заканчивается статья так:
До сих пор неразрешимую загадку представляет собой жизнь А.А.Соболева в эмиграции после 1934 года. Его последняя публикация на страницах журнала «Часовой» (Париж)вышла в январе 1935 года. Затем никаких упоминаний о Соболеве на страницах эмигрантских изданий не встречается. На взгляд автора допустимы следующие версии его дальнейшей судьбы: 1) ликвидация органами НКВД (впрочем, в этом случае в прессе должны были быть сообщения о его гибели, внезапной смерти или исчезновении); 2) работа на одну из иностранных разведок (с полной сменой фамилии, имени и отчества, биографии и, возможно, внешности); 3) отъезд в одну из заокеанских держав под угрозой уничтожения советскими карательными органами и возможная кончина в период до начала Второй мировой войны. Вполне возможно, что в годы войны Соболев так или иначе участвовал бы в антикоммунистической деятельности. Возможно, что со временем биография Александра Александровича Соболева, старшего лейтенанта Российского флота, видного деятеля советского Военно-морского флота, человека незаурядных способностей и талантов, самого загадочного представителя русской военно-морской эмиграции, будет прочитана до конца...
Не обещая прочтение до конца, могу однако заметить, что как минимум следующую страницу биографии Соболева мы открыть сумеем. Нет, Соболев не был ликвидирован органами НКВД, не менял фамилию и имя, не уехал за океан и не умер до начала второй мировой войны.
А вот предположения о сотрудничестве с иностранной разведкой и участии в антикоммунистической деятельности вполне верны.
В архиве оперштаба рейхсляйтера Розенберга, имевшего один из филиалов в Брюсселе, куда Соболев переселился в начале 30-х годов, сохранилось немалое количество документов о Соболеве. Только немецкий перевод написанных им разработок занимает две с половиной пухлые папки, из которых не так-то просто отцедить смысловой экстракт. Обычная разработка Соболева извилиста, многословна и многополярна. Позиция автора зачастую спрятана за частоколом цитат, оговорок и уточнений, причем плотность этого частокола заставляет заподозрить у Соболева не только понятный интерес к построчной оплате (написание разработок было его главным заработком во время войны), но и своего рода графоманскую жилку.
Тем не менее, как мы увидим, даже такой, довольно расплывчатый, стиль изложения показался сотрудникам оперштаба откровением.
22 декабря 1942 года начальник рабочей группы "Бельгия и Северная Франция" Ганс Мухов сообщил руководству оперштаба в Берлине, что2
в приложении пересылаю копию подготовленной для меня разработки господина Соболева о психологических проблемах нынешней войны на Востоке. Оригинал отправлен старшему лейтенанту Краускопфу в Восточное Министерство (информационный отдел)...
С. был адмиралом в Советской России и морским атташе в Анкаре и Стокгольме, из которого и сбежал в 1932 году. Он сослужил хорошую службу верховному командованию кригсмарине и должен, по моему мнению, быть использован в рамках Восточного Министерства, чтобы противостоять "господству" эмигрантов как переводчиков и пр. В этом смысле я уже поговорил со старшим лейтенантом Краускопфом. Первая разработка Соболева (получившего в оперштабе полный таинственности псевдоним "S") называлась "Коммунистический и советский" и начиналась так3:
Контакт с массами советского населения ставит прежде всего ряд психологических проблем, которые трудно решить, так как вопрос их решения находится в руках людей, не понимающих менталитет этого населения.
Нет сомнений в том, что на территории прежней Российской империи главнейшую роль играют проблемы психологического толка. Не Бисмарк ли, немецкий железный канцлер, один из тех, кто очень хорошо знал менталитет славянских народов, сказал, что "славяне" это "женщины среди народов? "Женщины" - надо понимать в смысле их особого менталитета, в смысле старой индийской легенды, в которой Брахме пришлось создать женщину лишь потому, что даже богу не удалось втиснуть в один и тот же мозг две столь разные формы менталитета (а именно - принимать решения с помощью "дедукции" и с помощью "инстинкта").
Это обстоятельство лучше всего характеризует следующая славянская пословица: "Не та хороша, что хороша, а та хороша, что к сердцу пришла." Далее Соболев на 15 страницах разъясняет психологию советского человека, а заканчивает такой любопытной главкой:
Использование русских эмигрантов как переводчиков.
Использование белых русских как переводчиков на оккупированных советских территориях приводит к возникновению следующей психологической проблемы, которая в соединении с вышесказанным имеет громадное значение. Кто такие, собственно говоря, белые русские эмигранты? Это прежде всего жертвы русской революции, старые бойцы "белой армии" (1918-1920) или царской армии, а также их сыновья. Это люди, которые по большей части потеряли их владения, их богатства, их дома, их влияние и их посты, которые они или их родители занимали в России до революции. Для них главную роль играет прошлое - 1918 или даже 1917 года. Изменения и развитие, которое проделали жители СССР, для них не существует. Для них время остановилось в тот день, когда они покинули Отечество. Их родина видится им лишь такой, какой она была перед их отъездом. В их глазах все изменения, которые произошли в различных слоях населения, не имеют значения. К примеру, белый русский эмигрант был (в 1918 году!) помещиком. Крестьяне, которые претендовали на его владения, сожгли его дом и прогнали его. Значит, они в его глазах (и в глазах его сыновей, которые уже вероятно выросли за границей) подлинные большевики и революционеры. Однако, два года спустя коммунистическое правительство объявило все земли собственностью государства, вследствие чего крестьяне стали "антикоммунистами". Еще через 10 лет произошла коллективизация и тогда крестьяне возможно стали уже "контрреволюционерами", были арестованы, приговорены к каторге и депортированы. Если даже они вернулись из ссылки через 6 или 10 лет, в глазах советского населения они являются врагами коммунистического режима.
Но в глазах эмигрантов, которые 20 лет прожили за границей, они остались большевиками. И таких ошибок в суждениях множество.
Психологическая проблема, которую мы здесь затрагиваем, не касается тем самым ни отношений эмигрантов с немцами, ни отношений эмигрантов к коммунистической власти, а лишь той странной ситуации, которая возникает непосредственно и неизбежно тогда, когда эмигрант встречается с населением СССР: он способен видеть в этом населении лишь врагов. Все, кто остались, когда он бежал в 1918 или 1919 году - для него враги или по крайней мере, не друзья. Для него важны "его" владения: они - "его", а то, что творили преступники, т.е. коммунисты, не в счет. И люди, которые живут на "его" землях - виновны. Такой подход, конечно никак не может облегчить контакт с советскими людьми, против которых и так говорит всё:
они "безбожники" - т.е. плохи;
они "антимонархисты" - т.е. плохи;
они сотрудничали с "коммунизмом" - т.е. плохи;
они сами себя называют "советскими" - т.е. большевики и посему плохи.
Я приведу здесь слова одного из видных русских эмигрантов, услышанные мной от него самого в 1941 году: "Всех, кто старше пяти лет, надо считать большевиками!" И этот человек отбирает среди эмигрантов тех, кто подходит и достоин быть послан в СССР в качестве переводчика! Так и все, кого он отобрал, разделяют его мнение. Так что неудивительно, что здесь среди эмигрантов рассказывают следующую историю: мать собирает своего сына в дорогу, он едет как переводчик. "Положила ему", - рассказывает она, - "кнут, которым его отец 'воспитывал' своих крестьян!" Тысячи таких отцов погибли в 1918-20 г.г.; не будут ли их сыновья приветствовать возможность отомстить? Если взглянуть на то, как мать готовит к сына к поездке, ответ должен быть утвердительным! И не в русских ли эмигрантских газетах пишут:"Это мы начали борьбу с большевизмом, которая ныне продолжается!"
Нельзя забывать, что население различных районов или городов перед войной состояло из различных слоев - из коммунистов как представителей режима, из евреев как бенефициаров режима, из массы советских граждан, кое-как перебивавшихся в нужде и наконец из контрреволюционеров всех сортов. В эти районы пришла война, и теперь в них остались не все. Коммунистам - настоящим и убежденным - и евреям удалось в большинстве случаев оказаться за тридевять земель, то есть преступные элементы предпочли сбежать. Таким образом немецкая армия и переводчики встречают на местах лишь две последние категории. И без сомнения контрреволюционеры ожидают, что с ними будут обращаться как с друзьями или хотя бы как с жертвами режима и героями - не они ли в поистине тяжелейших условиях боролись с коммунистическим режимом?!
Вместо этого они обнаруживают в переводчиках сыновей прежних господ, чья враждебность напоминает им либо 1920 год, либо коммунистическую пропаганду против "старого режима", что они - чувствительные как все славяне - ощущают с первого же слова.
И так возникает следующая удивительная картина. Страницы русских газет наполнены замечаниями о замкнутости и молчаливости "советских людей", не менее удивительно и слышать, что пленный обращается к переводчику так: "Ваше сиятельство, господин переводчик, не будете ли Вы столь любезны сказать фельдфебелю и т.д."
А немцы? Капитан, побывавший на восточном фронте, пренебрежительно изрек: "Там все, кто младше 35 лет, большевики!" Откуда ему это известно, ведь он не говорит по-русски? От переводчика!
С другой стороны, рассказывают, что немецкие солдаты зачастую предпочитают не жить в одном доме с переводчиками. Почему? Объясняют так: солдаты, не говорящие по-русски, легче устанавливают контакт и хорошие отношения с жителями дома сами, чем в присутствии переводчиков!
Понятно, что такие взгляды "знатока советской действительности" на использование белых эмигрантов в вермахте были бальзамом на раны ВостМина, так как в точности совпадали с позицией, отстаиваемой Розенбергом с самого начала войны. За пересылку разработки Мухов получил из Берлина благодарность4:
Этот отчет - одна из лучших и умнейших работ для понимания Советского Союза, полученных нами на сегодняшний день. Поэтому мы его активно используем и представим также рейхсляйтеру [Розенбергу] и взыскание, мол, "такая корова нужна самому", зачем же Вы поверх наших голов направили копию в ВостМин? Берлин приветствовал трудоустройство Соболева в оперштабе в случае, если ВостМин не наложит на него лапу раньше.
21 января Мухов ответил, что5
известил господина Соболева о том, что его работа высоко оценена, и он благодарен за это. Оплату этой работы мы проведем через наше бюро.
Что касается возможного трудоустройства С. в министерстве или оперштабе, то по семейным обстоятельствам С. не в состоянии постоянно переселиться в Берлин или на восток. Но он охотно готов на постоянной основе представлять работы с отзывами о найденных материалах и особенно с оценкой значения тех или иных событий и фактов для внешней и внутренней политики СССР. Как показывает его опыт работы для кригсмарине, такие работы могут быть быстро и удовлетворительно написаны как здесь, так и во время периодических двухнедельных командировок в Берлин 29 января Мухов отчитался снова6:
После беседы, которую я провел с С. позавчера и которая снова охватывала весь спектр проблемы большевизма, он подготовит еще две работы. В первой будет обсуждаться понятие свободы, как оно воспринимается в большевистском мышлении и жизни, вторая будет посвящена роли, которую в системе большевистского государства и руководства людьми играет страх. Обе работы будут отправлены вам - и в это раз только вам! - в тот самый момент, когда мне удастся переложить тарабарщину господина С. на наш любимый немецкий язык.
Подумайте, пожалуйста, каким образом мы хотим оплачивать работу господина С.; конечно, этот источник знаний мы не сможем использовать бесплатно. Как я Вам уже указывал, первую работу мы оплатим бутылкой провенсальского оливкового масла, которое очень ценно как лекарство для страдающей болезнью печени жены господина С. Оплата на мой взгляд не должна быть чересчур скудной, так как верховное командование кригсмарине оплачивает его военные и флотско-технические справки весьма щедро. и еще раз указал, что Соболев готов в случае необходимости на две недели в месяц приезжать в Берлин для работы.
(продолжение следует)
1 - Труды II Международных исторических чтений, посвященных памяти профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина (1875-1944). Спб., 2012. С. 278-286;
2 - ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.235
3 - BA NS30/71
4 - ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.235
5 - там же
6 - там же