ничего более гнусного и отвратительного

Nov 23, 2013 15:29

К моей любимой теме об оптике восприятия.
Отрывок из мемуаров Льва Дудина , в оккупации редактора киевской газеты "Последние новости", после войны - видного борца антикоммунистического фронта:

В Киеве украинские экстремисты не ограничились подобными эпизодическими листовками, какая была упомянута в начале этой главы, а занялись немедленной ( Read more... )

документы: ERR, штеппа, оккупация киева, дудин

Leave a comment

labas November 23 2013, 15:15:00 UTC
Ну впоследствии он так рассказывал
Немцы не давали конкретных директив, но журналисты, воспитанные в советских условиях, привыкли писать статьи в "духе", который, как предполагалось, будет по нраву немцам; нельзя отрицать, что многие статьи были фашистскими по духу. Меня обвиняли в том, что я "коммунист" и "антиукраинский ренегат". На меня писались бесчисленные доносы, и меня неоднократно вызывали на допросы в гестапо. Бандеровцы напечатали листовку, призывающую меня ликвидировать. Что я должен был делать? Работа с немцами давала мне, по крайней мере, некоторую безопасность.
Странная штука, сказав "а", ты логикой событий принужден говорить и "б". Через некоторое время, наступает момент, когда ты оказываешься в положении, которого совершенно не желал.
(из гарвардского интервью)

А также:
Меня обвиняют в “коллаборации”, службе оккупантам. Я этого никогда не отрицал. Но в этом отношении моя вина ничуть не больше вины - если это вина, о чём можно было бы дискуссировать, - многих сотен тысяч других лиц, оставшихся на оккупированной территории и в той или иной роли состоявших на службе или работавших на оккупантов. Своего амплуа - редактора - я не выбирал, а был принуждён взять его на себя под прямым давлением оккупационных властей. Не могу отрицать, что раз приняв навязанное мне дело, я старался выполнять связанные с ним обязанности по всей совести и вполне честно. Такое отношение к делу, как и всю свою службу оккупантам, я рассматривал как единственно возможную для меня форму моего личного участия в борьбе со сталинским большевизмом. И, действительно, редактируемые мной газеты всецело были посвящены одной главной цели: идеологической борьбе против большевизма! Я лично написал несколько сотен статей, разоблачающих существо большевистской идеологии и системы. И отзывы советской печати обо мне лично и о редактируемых газетах достаточно красноречиво говорят о том, как советские власти реагировали на мою работу. Без всякого преувеличения могу утверждать, что многое из того, что вошло сейчас в общепринятый арсенал антибольшевистской борьбы, многое из того, что стало сейчас общим местом, впервые было сформулировано в редактируемых мною газетах (начиная хотя с моих воспоминаний о ежовщине). Печатались в газетах и такие вещи, за которые я не мог бы взять на себя морально-политическую ответственность, но они были навязаны органами оккупационной власти (в части, например, терминологии и пр.).
Второе предъявляемое мне обвинение состоит в том, будто я, в качестве редактора, боролся против украинских политических деятелей и против украинской культуры. Не стану возражать против необоснованных и часто диких инсинуаций. Но могу утверждать следующее: ни одного слова, направленного против украинского народа и украинской культуры, в газетах не было напечатано! Газеты вели борьбу только против взгляда, представляемого очень ограниченным кругом лиц и заключавшегося в подмене антибольшевистской борьбы борьбой антирусской. Газеты вели борьбу против пагубного разжигания национальной розни и вражды в момент, когда все силы должны быть сосредоточены на одной цели: разгроме сталинской коммунистической тирании. В коллаборации с немцами я усматривал не больше как временную коалицию, направленную к этой именно цели…
(цит. в книге Н.Троицкого (Бориса Яковлева)

Reply

sogenteblx November 23 2013, 15:20:19 UTC
А, ну т.е. всё-таки есть некоторое взаимоисключение (последний абзац). Позиция "Я делал работу и делал её честно" - здесь каких-то вопросов нет, а вот были ли реально в украинской газете антиукраинские высказывания (учитывая данный пост, кстати) - неясно, я лично газету не читал. Что Штеппа как минимум раз высказался в таком духе в частном порядке, понятно.

Пишут, что дед у него был бессарабским немцем.
Судьба сына интереснее. Любопытно, оставил ли записки именно про свою службу в армии...

Reply

labas November 23 2013, 15:32:49 UTC
> были ли реально в украинской газете антиукраинские высказывания

У меня НУС нет, только УС, проверить не могу.

> Любопытно, оставил ли записки именно про свою службу в армии...

XX век - История одной семьи / Под ред. А. В. Попова. М., 2003. (Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. 7)
Но там всего несколько страниц про армию, в-основном про лагерь

Reply

labas November 23 2013, 15:48:38 UTC
Вот, правда, что у меня есть:

Штепа, як головний редактор, намагався дотримуватися всіх наказів і розпоряджень окупаційних властей, однак окремі публікації в газеті викликали обурення й розчарування в роботі редакції, зокрема в середовищі вищих посадовців служби безпеки Києва, про що яскраво свідчить таємний аналітичний звіт начальника служби безпеки в Берлін від 4 березня 1942 р. У ньому наголошувалося, що «...існуюча пропаганда проводиться на низькому інтелектуальному рівні. Велике невдоволення в українських колах викликала стаття в газеті «Нове українське слово» від 14 грудня 1941 р., у якій націоналісти були порівняні з більшовиками. Такого роду пропаганда має негативні наслідки... Ті українці, що пішли в німецьку армію, ті, що боролися з комуністичною пропагандою, стали тепер ворогами Німеччини...»." 1 далі у зазначеному звіті застерігалося: «... політично необізнаний читач може прийти до висновку, що українські націоналісти комуністи працюють разом. ...Українського селянина Європа взагалі не турбує, протягом 22 комуністи працюють разом. ...Українського селянина Європа взагалі не турбує, протягом 22 років він з нею не був поєднаний. ». На думку автора, мова йде про вже згадану статтю «Нова Україна», в якій дійсно ідеологія націоналістів ототожнювалася з пропагандою більшовиків, через що у читача могло скластися враження, що вони працюють разом. Однак населення на той час уже було обізнане з радянськими формами пропаганди, зокрема листівками, що поширювались у Києві ще з осені 1941 р. і мали яскраву як антинаціоналістичну, так і антинімецьку спрямованість. Тому враження у читачів могло скластися суперечливе й неоднозначне. Критиці піддаються також статті німецьких культурних діячів, які, на думку автора звіту не знають національного менталітету українців і цим вносять забагато смути в україно-німецькі відносини, не зміцнюючи їх, а налаштовуючи українців на вороже ставлення до окупаційних властей і німецького народу взагалі. Так, він далі аналізує: «Нове українське слово» від 23 грудня 1941 р. Стаття Філіпа Гефнера «Про національну гордість». В ній він пише, ...що народ не має ніякого права на свою національну гордість. Це право потрібно заслужити... Ця стаття викликала в українських колах масу невдоволення. В цьому ж номері публікується стаття «До історії україно-німецьких відносин». Ця стаття взагалі не визнає української історії... Такого роду пропаганда ...не виправдовує себе, якщо враховувати поганий настрій місцевого населення... ».

Михайлюк М. Костянтин Штепа і „Нове українське слово” в умовах нацистської окупації Києва (кінець 1941-1943 рр.): джерелознавчий аспект // Київська старовина. - 2004. - № 5.

Reply


Leave a comment

Up