= "Автобиография" =
Еще один прецедентный среди меня текст,
принадлежащий одновременно глубокому прошлому и сиюминутному настоящему. И отрезку между ними.
В эту песню я влюбилась - безнадежно и с первой строчки - то ли в ноль втором, то ли в ноль третьем, когда ее спел Канцлер;
и вчера, услышав ее (вложенную в уста Кота и Странника) на кухне Пограничья, я опять превратилась в разворошенное осиное гнездо.
Да, конечно. Разумеется. Это одна жизнь одного человека - или один день четырех.
Я юнкер; моим лирическим героем по идее должен бы стать корнет - но всякий раз оказывается поручик.
И да. Только юнкер и поручик выходят вовне.
Автобиография.
Поручик с глазами, дробящими свет,
Был без ума от песка,
На что смеющийся дерзко корнет
Подкручивал у виска.
И юнкер, хранящий засохший цветок,
Хотел быть их правой рукой.
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
Корнет любил заходить в окно
И дверь открывать ногой.
И все просыпались, чтоб пить вино,
И были пьяны ни с чего.
И юнкер кричал, что лишился сил
И хотел бы уйти на покой,
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
И только поручик, любивший песок,
Среди них был слегка чужак.
Он тихо садился вдали от склок
И кутался в старый пиджак.
И смешливый корнет раскрывал карман
И сцеживал свой улов.
И юнкер все рвался писать роман,
Лишенный сюжета и слов.
Адъютант окурки бросал под дверь,
Так как больше курить не мог.
Поручик медленно пил портвейн,
Мечтая упасть в песок.
И корнет стремился познать исток,
Но не мог понять, не сломав.
И юнкер мечтал о романе без строк,
Лишенном героев и глав.
Кончились сутки, поручик уснул
И увидел во сне корабль.
Корнет был схвачен с поличным в буфете,
В котором он что-то украл.
А юнкер сбежал, не касаясь перил,
Туда, где ждали его.
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
(с) Лариса Бочарова, 1989.
принадлежащий одновременно глубокому прошлому и сиюминутному настоящему. И отрезку между ними.
В эту песню я влюбилась - безнадежно и с первой строчки - то ли в ноль втором, то ли в ноль третьем, когда ее спел Канцлер;
и вчера, услышав ее (вложенную в уста Кота и Странника) на кухне Пограничья, я опять превратилась в разворошенное осиное гнездо.
Да, конечно. Разумеется. Это одна жизнь одного человека - или один день четырех.
Я юнкер; моим лирическим героем по идее должен бы стать корнет - но всякий раз оказывается поручик.
И да. Только юнкер и поручик выходят вовне.
Автобиография.
Поручик с глазами, дробящими свет,
Был без ума от песка,
На что смеющийся дерзко корнет
Подкручивал у виска.
И юнкер, хранящий засохший цветок,
Хотел быть их правой рукой.
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
Корнет любил заходить в окно
И дверь открывать ногой.
И все просыпались, чтоб пить вино,
И были пьяны ни с чего.
И юнкер кричал, что лишился сил
И хотел бы уйти на покой,
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
И только поручик, любивший песок,
Среди них был слегка чужак.
Он тихо садился вдали от склок
И кутался в старый пиджак.
И смешливый корнет раскрывал карман
И сцеживал свой улов.
И юнкер все рвался писать роман,
Лишенный сюжета и слов.
Адъютант окурки бросал под дверь,
Так как больше курить не мог.
Поручик медленно пил портвейн,
Мечтая упасть в песок.
И корнет стремился познать исток,
Но не мог понять, не сломав.
И юнкер мечтал о романе без строк,
Лишенном героев и глав.
Кончились сутки, поручик уснул
И увидел во сне корабль.
Корнет был схвачен с поличным в буфете,
В котором он что-то украл.
А юнкер сбежал, не касаясь перил,
Туда, где ждали его.
И лишь адъютант, улыбаясь, курил
Сигареты одну за другой.
(с) Лариса Бочарова, 1989.