Summertime sadness
Моя тоска пахнет солью. Нет, не той солью, что порой оседает на щеках, прочерчивая дорожки, а морской солью, со дна, из глубины синей бесконечной бездны. Моя тоска пахнет печеными каштанами и пылью гулких мостовых, прогретых солнцем. Моя тоска лижет ноги белоснежной пеной прибоя и отдается эхом криков чаек в ушах. Моя тоска слепит апельсиновым солнцем даже сквозь прикрытые веки.
У моей тоски пронзительно-голубые глаза и карамельно-русые волосы. Она - девчушка лет пяти, со звонким искренним смехом.
Она совсем не похожа на грусть, хотя и на тоску-то она тоже совсем не походит. Но ее серо-голубые широко распахнутые глаза, отражая вечность, режут колкими кромками льда былого, заставляя холодок пробегать вдоль позвоночника.
Моя тоска забавно морщит нос, нюхая мой остывший горький кофе, и удивленно вскидывает брови, видя, что на часах уже три, а я все еще сижу на подоконнике, задумчиво прихлебывая концентрированную, сваренную в джезве чернильную бессонницу. Моя тоска сдувает пушистые прядки волос с глаз и лопочет совсем по-детски откровенно на совершенно взрослые темы.
Мы с тоской встречаемся все лето. Я задумчиво и молча кутаясь в клетчатый плед, зябко ежась от холода, приходящего вместе с моей маленькой гостьей, она - резво грызя сочное яблоко, подозрительно пахнущее босфорской водой. По большому счету, мы с ней уже даже друзья - так успели привыкнуть друг к другу, чему она несказанно рада.
- Обычно меня не любят, - смущенно поясняет она. - Обычно от меня стараются избавиться, а ты вот не гонишь все лето, пытаясь меня понять. Разобраться во мне.
Я неопределенно пожимаю плечами. Да и что я могу сказать? Что тоже с удовольствием бы избавилась от нее, будь на то моя воля? Она и сама это прекрасно знает.
Мы с тоской дружим и сосуществуем все это холодное лето. Она пришла ко мне дождливой ночью, когда я, выключив телефон и прикрыв глаза, складывала в голове кусочки паззла отношений. Моя тоска смущенно помялась у входа, наигранно повздыхала и скользнула в комнату свежим тонким запахом вымытых дожем мостовых.
Тоска не докучает мне нравоучениями и не пытается что-то объяснить, лишь порой коротко отвечая вопросом на вопрос: «А сама-то ты как думаешь?» А я, в свою очередь, уже который месяц стесняюсь ее спросить - когда же прекратится этот период «жаль»?
Вообще все это пронизывающее ветрами многоголосое лето слово «жаль» просто преследует меня. Оно стало вторым именем моих ожиданий, оно в который раз становится финальным пунктом назначения, куда меня приводят мечты. «Жаль» неожиданно возникает в самых непредсказуемых местах и в самые непредвиденные моменты, подчиняя себе многих. «Жаль» едко першит в горле, отдавая хинной горечью.
После очередного «жаль» кажется, что нет ни сил, ни эмоций, даже для злости не остается места. «Жаль» заполняет изнутри зыбкой песчаной пустотой, шелестит сухими и колкими песчинками воспоминаний.
Тоска понимающе вздыхает рядом. Она знает, что мое «жаль» определяет мое нежелание встреч с ней. Она, так же как и я, категорически не переносит это слово.
- Надо просто переболеть этим, детка, простить, отпустить, принять. Забытья тебе не предлагаю - это невозможно. Просто попытайся сделать воспоминания светлыми.
Я улыбаюсь, слыша от нее обращение «детка». Но я четко понимаю, что она уже примеряет на себя новую роль, ведь она знает, что со временем, совсем скоро она вырастет. Вырастет, став светлой грустью. Она отлично знает, что совсем скоро мы сможем сесть с ней за стол воспоминаний, выплеснув из кружек осадок прошлого, и заварить холодящий мятный чай. Без страха и разочарований сможем вспомнить былое и в один голос протянуть: «Дааааааа, было дело», не сожалея ни о чем, не опасаясь того, что грядет.
Моя тоска терпеливо ждет, приходя каждый вечер, проверяя, не появилось ли новой зарубки от очередного «жаль». Она довольно кивает, щурясь словно кошка, если видит, что прошлое «жаль» зарастает и заполняется прозрачной смолой настоящего, и по-бабьи тоненько охает: «Батюшки…», хватаясь за голову,если видит новую рваную зазубрину.
Моя тоска не знает, что ее волосы пахнут каштанами, а в ее глазах плещется синь безбрежного Босфора. Моя тоска не знает, что имя ей Кадер.