О политике
Вечером в пятницу произошел какой-то надлом. Меня редко трогала смерть людей, которых я не знаю лично. Меня редко трогали новости. Я всегда раздражалась, Всегда казалось, что, если ты не готов идти на передовую и рвать локти в кровь, то важнее всего обустроить свой маленький мир. А обустраивается он двумя способами - либо ты не обращаешь внимание на все вокруг и вьёшь свое уютное гнездышко, либо собираешь манатки и валишь на 4 стороны. Но в пятницу оказалось, что это не так. Все стало вдруг чужое и чуждое. Как будто великан, в желудке которого ты тепло жил, вдруг выплюнул тебя наружу. И вот ты сидишь, озираешься и не понимаешь, откуда и зачем вся эта серая действительность.
Москва из окна машины стала напоминать потемкинские деревни. Мир серого цвета, небо серого цвета, люди - тоже. все эти яркие горящие вывески и рекламные щиты вдруг потускнели и выглядят дешевыми наклейками, которые вот-вот отвалятся. Они перестали что-то значить, перестали подсвечивать вечернее небо сиреневым оттенком и перестали намекать на то, что у нас-то город для жизни - все найдется.
Для России народ - нелюбимо дитя, брошенное, кинутое. Который каждый хочет пнуть, который ненавидит сам себя за то, что, как ему кажется, не состоялся, когда ему просто не дали.
Меня на сей раз бесконечно раздражают все споры, отчего-то впервые мне важно, что думают мои друзья и хочется бежать от тех, чьи мысли не совпадают с моими. Глупые замечания заставляют трястись.
Был ли Немцов главой русской оппозиции? С учетом того, что половина нашей оппозиции - кремлевская, считайте, что был в какой-то степени. Он был видным губернатором, видным политиком, его метили на пост президента. Отдаленно и в теории, но метили. У нас в оппозиция 3 человека и пол калеки, и оттого смерть одного - трагедия. А смерть просто хорошего человека - двойная.
На улицах страшно. Каждый день где-то кого-то убивают. Каждый день в спальных районах полная анархия. Но ходить по серому центру, где вот так выскакивают из машин люди и стреляют в спину - мерзко. Как будто улицы - твоя старая квартира, в которую залезли воры. Ты возвращаешься, и не можешь найти себе места, хочешь вывернуть все наизнанку и вымыть.
Не так важно, кто именно виноват. Важно то, что все озлобленны, что случившееся кто-то приписывает власти, а кто-то - противникам власти, и оба эти сценария якобы в порядке вещей. У нас нормально, что видных людей убивают, как уток на охоте, и мы не задаемся вопросом: "Как это вообще возможно?!" Мы задаемся вопросом: "Кто?" или "Что, опять?" или "Зачем?". Такое дерьмо - это не несчастный случай, не один раз, не ошибка, не исключение - это язык, на котором говорит власть и, соответственно, язык, на котором этой власти отвечают.
Сгнивший, серый и склизкий мир, который, кажется, может спасти только букет тюльпанов.
Вечная память.
Москва из окна машины стала напоминать потемкинские деревни. Мир серого цвета, небо серого цвета, люди - тоже. все эти яркие горящие вывески и рекламные щиты вдруг потускнели и выглядят дешевыми наклейками, которые вот-вот отвалятся. Они перестали что-то значить, перестали подсвечивать вечернее небо сиреневым оттенком и перестали намекать на то, что у нас-то город для жизни - все найдется.
Для России народ - нелюбимо дитя, брошенное, кинутое. Который каждый хочет пнуть, который ненавидит сам себя за то, что, как ему кажется, не состоялся, когда ему просто не дали.
Меня на сей раз бесконечно раздражают все споры, отчего-то впервые мне важно, что думают мои друзья и хочется бежать от тех, чьи мысли не совпадают с моими. Глупые замечания заставляют трястись.
Был ли Немцов главой русской оппозиции? С учетом того, что половина нашей оппозиции - кремлевская, считайте, что был в какой-то степени. Он был видным губернатором, видным политиком, его метили на пост президента. Отдаленно и в теории, но метили. У нас в оппозиция 3 человека и пол калеки, и оттого смерть одного - трагедия. А смерть просто хорошего человека - двойная.
На улицах страшно. Каждый день где-то кого-то убивают. Каждый день в спальных районах полная анархия. Но ходить по серому центру, где вот так выскакивают из машин люди и стреляют в спину - мерзко. Как будто улицы - твоя старая квартира, в которую залезли воры. Ты возвращаешься, и не можешь найти себе места, хочешь вывернуть все наизнанку и вымыть.
Не так важно, кто именно виноват. Важно то, что все озлобленны, что случившееся кто-то приписывает власти, а кто-то - противникам власти, и оба эти сценария якобы в порядке вещей. У нас нормально, что видных людей убивают, как уток на охоте, и мы не задаемся вопросом: "Как это вообще возможно?!" Мы задаемся вопросом: "Кто?" или "Что, опять?" или "Зачем?". Такое дерьмо - это не несчастный случай, не один раз, не ошибка, не исключение - это язык, на котором говорит власть и, соответственно, язык, на котором этой власти отвечают.
Сгнивший, серый и склизкий мир, который, кажется, может спасти только букет тюльпанов.
Вечная память.