Москва - продолжение.
О том, как российская милиция встречает иностранных гостей.
На Курском вокзале мы сдали вещи в камеру хранения, обменяли сотню, купили пару джин-тоников, сушеного кальмара и сигарет. Я достала карту москвы десятилетней давности - помятую, с выпадающими страницами - и мы отправились по Покровке в направлении центра. Вечерело. Облака окрасились желтым и ярко выделялись на ясном фиолетовом небе.
Мы шли, опьяненные встречей с Москвой. Я была пьяна за двоих. Пыталась взглянуть на москву чужими глазами - глазами человека, никогда не бывавшего восточнее Польши. Мне самой-то все виделось ничуть не изменившимся за последние два года: я узнавала каждый ларек, каждый обувной, каждую аптеку «36.6» - как будто и не уезжала совсем. Маттиас же не отпускал кнопку фотоаррата, запечатлевая даже бабушек-лоточниц. Ему дико нравилась Покровка. Он говорил, что представлял себе Москву не такой.
Мы шли почти затылок в затылок по узенькому - сантиметров шестьдесят - тротуару. По проезжей части плыли со скоростью три сантиметра в час ряды плотно примкнувших друг к другу, отчаянно бибикающих на все лады лексусов, бмв, тойот.. Мотя спросил, почему вместо этой пытки горожане не пользуются услугами прекрасного московского метро. Я ответила, что сама теперь не местная, и мне трудно говорить с уверенностью. Процитировала случайно подслушанную фразу из какого-то маминого сериала. Там одна московская девица рассказывала своей подружке о том, как прошло ее первое свидание с парнем «из простых». «Ты представляешь, мы до дому проехались на метро!» - умилялась она, а подружка в ответ всплескивала ручками и тоже умилялась...
Мотя был удивлен и напомнил мне об милом старичке-основателе фирмы «Икея». Даже баснословно разбогатев, тот передвигался только поездом и только в вагонах второго класса. Я успокоила друга, сказав ему, что он еще убедится в абсолютной востребованности прекрасного московского метро.
Мы прблизились к центру. Вышли на красную площадь. Я подождала, пока Маттиас отщелкает все перспективы Собора Василия Блаженного. Потом черт нас дернул в Александровский сад.
Не люблю я этот сад, не вижу в нем ничего интересного. Ну уж захотелось ребенку, а он - гость.. У самого входа к нам подскочили менты и отняли паспорта. Нам было предложено отправится в отделение и уплатить штраф за неслыханное правонарушение - распитие слабоалкоголя в общественном месте! Вокруг гуляли люди и спокойно посасывали пиво. Где-то неподалеку лица кавказской национальности громко разбирались между собой - наши стражи ни на что не реагировали, в их глазах любые правонарушения не могли по тяжести конкурировать нашим - проступком двух иностраннцев, сжимающих в руках злополучные баночки с джином-тоником.
Я тоскливо косилась на Мотю и бормотала «мы только приехали и не знали, а вот теперь знаем и больше не будем!» (У Моти в поясе находилось около штуки, необходимо было их спасти от справедливости российского закона). Мент в ответ улыбался и пафосно изрекал что-то о том, что «только наказание помогает искреннему осознанию вины». Ну а то, что незнание закона не освобождает, по крайней мере в России, от тяжкой ответственности, это и ежу было понятно. Оставалось выяснить, почем ответственность для народа.
«Пятьдесят с каждого, и оформим на месте!» - предложил старшой, - «для вас это разве деньги?» Я возмутилась, указала на то, что мы всего лишь студенты, и тут же по-немецки сказала Моте, чтобы он по-английски сказал, что у нас с собой только двадцать на двоих. Мы бы еще долго вели переговоры, но тут наши экзекуторы, видать, забеспокойлись, что и так провели с нами уже много времени, а на их посту время - деньги. Ведь мы не последние интуристы за сегодня.. В общем, взяли наши двадцать и отпустили с миром.
Вот тут-то мой Мотя и закурил - впервые после годовалого перерыва. Его, кстати, вся ситуация только позабавила. «Впечатление стоило денег!» заявил он. Ну еще бы, не он же разбирался с ментами.
Покурили, начало смеркаться, поехали на Курский за вещами, чтобы потом отправиться к Грише - пить, на разрешенной территории.