The Grotto Of Time Lost
О, эти стрелы часов! Эти тяжелые копья и проворные дротики, скользящие по циферблату...
Однажды выпущенные незримым лучником, уж никогда они не упокоятся, будут мчаться себе по кругу, перегоняя друг друга, но так и не достигнут несуществующей цели...
Никогда.
А вот ведь, в сущности, презабавно устроена память некоторых биологических объектов...
Вроде бы и можно, да и должно, воспоминать свой путь давешний как ленту пеструю или веревку, скажем, хитро свитую - а что с той веревочкой делать и сколько ей ни виться, вопрос скорее чисто субъективный.
Ну или даже цепь златая от оков иль на песке следов от ног босых цепочка-вереница
В своей же памяти взбираюсь я на черте-знает-какую-огроменную-гору, давно уже оставившую всяческие попытки определить величие собственной величины, и от того трусливо скрыв себя туманом от себя же
Вот и прыгаю я с уступа на утес, то вверх, то вниз - поди-ка разберись, в таком-то молоке
И наталкиваюсь я порой на тотемы каменные - увядшие, поблеклые, чужие - зарубки памяти, мои не обо мне
Читаю их и в них не узнаю себя
Разглядываю, будто бы со стороны, и не испытываю чувств
И страшно мне становится, когда камни те случаются живыми и молча говорят со мной
Страшно и стыдно становится мне
Стыдно за непроницаемость свою. За невозможность понять тоску эту в глазах собственного прошлого
Лучше бы и не оглядываться вовсе...
Да не устрашат меня стрелы пустых эмоций,
Ибо летят они туда где меня уже нет...
Однажды выпущенные незримым лучником, уж никогда они не упокоятся, будут мчаться себе по кругу, перегоняя друг друга, но так и не достигнут несуществующей цели...
Никогда.
А вот ведь, в сущности, презабавно устроена память некоторых биологических объектов...
Вроде бы и можно, да и должно, воспоминать свой путь давешний как ленту пеструю или веревку, скажем, хитро свитую - а что с той веревочкой делать и сколько ей ни виться, вопрос скорее чисто субъективный.
Ну или даже цепь златая от оков иль на песке следов от ног босых цепочка-вереница
В своей же памяти взбираюсь я на черте-знает-какую-огроменную-гору, давно уже оставившую всяческие попытки определить величие собственной величины, и от того трусливо скрыв себя туманом от себя же
Вот и прыгаю я с уступа на утес, то вверх, то вниз - поди-ка разберись, в таком-то молоке
И наталкиваюсь я порой на тотемы каменные - увядшие, поблеклые, чужие - зарубки памяти, мои не обо мне
Читаю их и в них не узнаю себя
Разглядываю, будто бы со стороны, и не испытываю чувств
И страшно мне становится, когда камни те случаются живыми и молча говорят со мной
Страшно и стыдно становится мне
Стыдно за непроницаемость свою. За невозможность понять тоску эту в глазах собственного прошлого
Лучше бы и не оглядываться вовсе...
Да не устрашат меня стрелы пустых эмоций,
Ибо летят они туда где меня уже нет...