ИСКУССТВО ВЫЖИВАНИЯ В УСЛОВИЯХ ТОТАЛЬНОЙ АБСОРБЦИИ
Из жизни Израиля.
Шели Шрайман
Раствориться среди чужих. Ходить по краю. Делать ради спасения жизни израильтян то, чего не сделает никто другой... Отслужив двадцать лет в полицейском спецподразделении «мистаарвим» («псевдоарабы») подполковник Яаков Берман, отмеченный двумя высокими наградами «За храбрость» и «За мужество», вышел из тени, возглавив полицию Реховота и окрестностей с территорией ответственности в 227 квадратных километров. В свой новый кабинет он принес из прошлой жизни фотографию друга, погибшего в одной из операций, и клинки, подаренные товарищами по оружию.
ИСКУССТВО ВЫЖИВАНИЯ В УСЛОВИЯХ ТОТАЛЬНОЙ АБСОРБЦИИ
Так с чего же начать рассказ о нем? С того, что он родился в Москве, в обычной интеллигентной семье? Тем более, что он и сам говорит об этом так: «Ничего особенного, папа - инженер, мама - экономист...». Потом, правда, добавляет: «Но наша семья была еврейской, и мы всегда об этом помнили. Родственники мамы погибли в Бабьем Яру. Папа начал учить иврит еще в Москве».
Или начать с того, что он оставил в Москве, уезжая в Израиль с аттестатом об окончании средней школы? - Конечно же, первую любовь, чистую и трепетную, как это бывает только в 16 лет, а так же друзей-товарищей по школе и двору. Но связь с ними оборвалась навсегда. А от первой любви осталось лишь воспоминание. Побывав в разных странах, Яаков никогда больше не возвращался в Россию и не испытывал ностальгии по бывшей родине.
А, может начать рассказ с того, как он обживался в Израиле? Но и здесь нам не найти красивого сюжета, «американской мечты» на израильский лад.
Обычная «олимовская» жизнь, чехарда съемных квартир, случайные заработки, потеря социального статуса. Ульпан Яаков бросит через пару недель, устав от унылых «олимовских» разговоров о неустроенности, и пойдет работать. «Моим первым словом на иврите было слово «мататэ» (метла), - вспомнит он спустя двадцать лет. Впрочем, о своем выборе ни старшие Берманы, ни их единственный сын не пожалеют никогда. Израиль - это дом. Единственный настоящий еврейский дом. «В России у меня ничего подобного не было и не могло быть», - скажет Яаков.
Вот с чего, пожалуй, стоит начать: Яаков живет ожиданием армейского призыва. Он вовсе не собирается служить по правду единственного в семье ребенка - поблизости от дома и в обычных войсках. И вся его дальнейшая история берет начало именно из этой точки. На призывном пункте, не вполне еще владея еще ивритом, Яаков предъявит ультиматум: «Или боевые войска, или не тратьте мое время», а его отправят в армейский ульпан. Опять же из-за слабого иврита он не вполне даже поймет, куда попал, а узнав от старослужащих, что самое крутое в армии - это «сайерет маткаль» (спецподразделение генштаба), заявит командирам: «Хочу туда!». Ему ответят: «Это навряд ли. А чего ты, парень, собственно говоря, хочешь?» - «Служить по максимуму!» - «Тогда тебе туда», - и укажут на автобусы «мишмар ха-гвуль» (пограничные войска).
Теперь самое время вспомнить, что дело происходит в 1993-м году, во время первой интифады. На границе не спокойно, в теленовостях то и дело - сюжеты об очередных столкновениях и джипы пограничников. У Яакова ощущение, что его место - там, и он без малейшего колебания отправляется к автобусам «мишмар ха-гвуль». С этого места в его судьбе обозначивается новый поворот. И мы погружаемся в историю человека, двадцать лет находившегося в тени, чье подлинное имя никогда не упоминалось в СМИ, разве что - лаконичное прозвище «цаяд» (охотник).
ЖЕСТКИЙ ОТБОР
Итак, он определился и проходит курс молодого бойца на базе МАГАВа, замечая, что там периодически возникают люди в гражданской одежде, к которым старослужащие относятся с пиитетом. Незнакомцы небриты и нестрижены. У них другое оружие, да и машины отличаются от тех, что у пограничников. Узнав, что речь идет о «псевдоарабах», борющихся с террором на территории противника, Яаков решает стать одним из них. Он вовсе не уверен в том, что его возьмут, и не только из-за ашкеназской внешности и слабого иврита, но и по более веской причине: доверят ли секреты безопасности страны парню, прибывшему из Советского Союза всего полтора года назад? И все же после окончания курса молодого бойца Яаков просит направить его в спецподразделение «мистаарвим» и неожиданно получает разрешение участвовать в отборе на выносливость. Трое суток изнурительных марш-бросков... А что у Яакова в прошлой жизни? Спортзал, занятия акробатикой, он не мастер спорта и даже не кандидат в мастера. В общем, ничего сверх, и в конце испытаний от нестерпимой боли в руках и плечах он уже с трудом натягивает на себя форменную рубашку, но зато получает в награду известие: прошел! Впрочем, ничего удивительного. Ведь кроме физической силы есть еще сила внутренняя. И, вероятно, она угадывалась в нем уже тогда. У командиров спецназа глаз наметанный: они безошибочно определят, кто из новобранцев чего стоит.
Впрочем, до окончательной победы еще далеко. Прошедшим отбор предстоит еще курс интенсивной подготовки, о подробностях которой умолчим. В пограничный супер-клуб настоящих мужчин попасть невероятно сложно: что ни день - отчисляют очередного кандидата, и в тоге от набора остается только треть. И в том числе - один «русский». Яаков Берман.
Тут я вынуждена пояснить, что речь идет о спецподразделении пограничных войск, существующем с 1987-го года. Оно создавалось с целью антитеррористической деятельности на территории противников Израиля, где бойцы действуют, маскируясь под местных жителей, и владеют всеми навыками, позволяющими им растворяться в толпе, а так же специальными средствами для проведения «ювелирных» операций по обезвреживанию и ликвидации лидеров боевых группировок и особоопасных террористов. И здесь важен не только результат, но и психологическое воздействие, которое они оказывают на врагов Израиля. Те понимают: «псевдоарабы» где-то рядом и рано или поздно доберутся до каждого из них, и это лишь вопрос времени.
ПЕРЕМЕНА УЧАСТИ
И кто теперь разберет, есть ли в этом некий высший смысл, или простая случайность, но Яаков Берман не раз предпримет попытку выйти из тени и заняться обычным делом. Однако, судьба распорядится иначе.
Итак, он попадает в спецподразделение в конце 1993-го. В то время там служит еще один «русский» - из предыдущего набора, но, в отличие от Яакова, уже собирается на гражданку. До соглашений в Осло еще не меньше двух лет, в Израиле интифада, но все осложняется еще и тем, что отчаянные ребята переживают гибель своего командира, погибшего в одной из операций.
«Псевдоарабы» - микромодель Израиля, здесь представители почти всех общин. Яаков впитывает в себя все, чем богата эта земля. Превращение вчерашнего московского мальчика в настоящего израильтянина происходит с космической скоростью еще и потому, что день в «мистаарвим» идет за два, и никогда не знаешь, кто вернется на базу после очередной операции, а кто нет.
А что же родители? Прожившие в СССР немалую часть жизни, они не задают лишних вопросов, и особенно, если это касается безопасности страны. Поначалу, конечно, недоумевают: как сыну позволяют в армии ходить с неуставной щетиной и не стричь волосы? Ну а он о себе, понятное дело, лишнего не рассказывает: к чему волновать близких?
Три года армейской службы подходят к концу. Пора на гражданку. Родители считают, что у сына должно быть высшее образование, он и сам к этому стремится. Забегая вперед скажу, что впоследствии Яаков получит не одну, а целых три ученых степени, продолжая служить в «мистаарвим». Потому что делать все по максимуму - его главный жизненный принцип.
А теперь снова вернемся в 1996-й: после соглашений в Осло воцаряется относительное затишье. Работа у «мистаарвим» есть всегда, но адреналин постепенно уходит, и появляется ощущение рутины. Яаков решает не тратить свое время: пора уходить! Но неожиданно начинается операция, продолжающаяся несколько месяцев, где он очень нужен. Так он становится сверхсрочником. Время, между тем, идет, и вот уже Яаков собирается на гражданку в очередной раз, но тут командир отправляет его на офицерские курсы. Яаков в раздумьях: вообще-то он привык принимать для себя решения сам, однако, приказ есть приказ. После окончания курсов он возглавляет группу «мистаарвим». Проходят еще два года. И снова - знакомое ощущение рутины и мысли о демобилизации. Но тут приходит 2000-й год, а с ним интифада, и Яаков вдруг понимает: все, что они делали в «мистааврим» до сих пор на протяжении семи лет, было лишь подготовкой к этим событиям. Его затягивает в новые реалии как в водоворот. В 2002-м Яаков уже командует ротой. В том же году в одной из операций погибает его друг Патрик. Большей потери в его жизни не было, и она невосполнима...
В 2006-м Яаков получает новое назначение, теперь он командир части «мистаарвим», работающей в Восточном Иерусалиме и его окрестностях. За четыре года он в ней все кардинально перестраивает, меняя тактику действия групп, после чего снова возвращается в свою часть уже в звании подполковника и становится первым ее командиром, начинавшим служить в ней когда-то бойцом. Теперь Яаков сам разрабатывает операции и решает, на каком участке ему быть, когда и зачем.
Родители узнают о том, чем единственный сын занимался все эти годы, начиная с 1993-го, лишь двенадцать лет спустя, когда их пригласят на церемонию вручения ему высокой воинской награды «За мужество», которой в последний раз в Израиле награждали четверть века назад участника Первой Ливанской Войны. Добавим к сему, что высокую награду полиции «За храбрость» он получил еще раньше.
Он никогда не решится рассказать родителям о том, что пережил в 2004-м году в схватке с главой исламского джихада, когда шел по самому краю, - зато извлечет из случившегося профессиональный урок, научив свою группу избегать подобных рисков. А еще он запомнит на всю жизнь ощущение, которое испытал тогда, в 2004-м: все человеческие сомнения исчезают на границе, разделяющей жизнь и смерть.
ТЕРРИТОРИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Всему есть цена. И у тяжелой мужской профессии есть свои издержки, когда очень трудно совмещать работу и семью. В 2008-м Яаков переживет развод, заново обретя детей и разглядев, наконец, красоту окружающего мира, мимо которого мчался на большой скорости с тех пор, как попал в «мистаарвим».
- Если бы не развод, я бы до конца жизни не понял, что значат для меня дети, которых прежде не видел месяцами, живя среди чужих. Я вдруг стал замечать вещи, которых прежде не видел, полюбил природу, горы... Может быть, это испытание было дано такому трудоголику, как я, не случайно? - задумчиво произносит он. - Я пытаюсь жить осознанно, анализирую все, что происходит в моей жизни и профессии, читаю «знаки» судьбы и прохожу свои уроки. Я очень признателен своим ребятам, без которых ничего бы не смог сделать. Мы были командой в полном смысле этого слова. Они были частью меня, а я - их. Иногда я был очень жестким командиром, но они понимали, что иначе нельзя.
- При каких обстоятельствах вы были бы готовы покинуть спецподразделение? И почему решили сделать это сейчас?
- Если бы события пошли не по тому сценарию, который я разработал, я бы ушел раньше. Но я ушел спустя двадцать лет, когда понял, что достиг в этой области своей профессиональной вершины и полностью себя реализовал. Мне не хотелось тратить свое время на рутину.
- Вы живете с ощущением включенного счетчика?
- Да, вы это очень точно подметили.
- Чего вам стоило оставить профессию, в которой столько адреналина, и уйти работать в обычную полицию?
- Поначалу мне было трудно представить себе другое занятие. После того, что я прошел за двадцать лет в «мистаарвим», меня трудно чем-то удивить или увлечь. Были разные предложения, в том числе - возглавить станцию. И я вдруг подумал: может, это как раз то, что мне нужно? Новая и достаточно сложная задача, которая требует мобилизации всех сил не от случая к случаю, как во время боевой операции, а постоянно. Я здесь три месяца, мой предшественник и друг Яир Хацрони, с которым мы в свое время вместе учились на курсах «мистаарвим», теперь возглавляет станцию в Тель-Авиве. И он вводил меня в курс дела.
- Вас не волнует, что в работе начальника полиции немало рутинных вещей - статистика, отчеты?
- Это вопрос выбора: можно все перестроить так, чтобы станция работала эффективно, ничего не пропуская, а можно ограничиться чистым администрированием. Я выбираю первое. Мне интересна эта работа. Тут все время что-то происходит. И если не вмешаться вовремя, даже бытовые случаи могут вырасти до размера трагедии. Я должен одновременно отслеживать много разных вещей, чтобы предотвратить очередные кражи, грабежи, насилие в семье, драки в ночных клубах, продажу наркотиков и алкоголя подросткам, сведение счетов преступных кланов. Я ко всему подхожу творчески и поставил перед собой цель - построить систему работы полицейской станции так, чтобы она не пропускала ничего. Ведь даже уличные преступления можно не только расследовать по «горячим следам», но и предотвращать.
- В сущности, вы ведь первый представитель большой алии, который возглавляет полицейскую станцию. Как восприняли здесь приход «русского» начальника?
- За мной наблюдают. От меня чего-то ждут. И не только по причине того, что я выходец из России - думаю, за двадцать лет все уже привыкли, что «русские» заняли достойную нишу в израильском обществе - сколько из-за моего прошлого. Всем интересно, как я, работавший в совершенно в другой области, буду осваивать новую профессию.
- Вам 39 лет. Возраст, когда весь накопленный опыт и знания начинают работать на вас. И в то же время, учитывая, что ваш главный принцип - не тратить свое время зря,- хочу спросить: сколько пресловутый счетчик отмерил на сей раз? Иными словами, когда новая работа начнет превращаться для вас в рутину?
Смеется:
- Думаю, года полтора у меня есть. Как только выстрою систему в соответствии с тем, как я ее себе представляю, и она начнет бесперебойно работать, буду искать новую область для реализации своего потенциала.
- А именно?
- Все время задаю себе этот вопрос. Думаю, что я почувствую, где мне нужно быть, чтобы выложиться до конца, так, как привык это делать. В начале своей службы я отвечал за безопасность нескольких человек, потом их стало несколько десятков, а сейчас я отвечаю за благополучие 250 тысяч жителей, живущих в Реховоте и его окрестностях. Территория моей ответственности - 227 квадратных километров.
- Чего вы опасаетесь больше - не оправдать доверие, или потерять драйв и погрузиться в рутину?
- Ни то, и ни другое. Я опасаюсь только одного, чтобы сложившиеся обстоятельства не помешали мне осуществить задуманное, а я ведь точно знаю, каких перемен хочу.
- Что вам мешает сегодня в вашей жизни?
- Мне очень мешает то, что родители не устроены. Если бы мы с самого начала правильно оценили ситуацию и вписались в новую реальность, их жизнь могла бы сложиться иначе, и они не потеряли бы свой социальный статус. Я не из тех, кто считает, что вся ответственность лежит на государстве, которое должно обеспечивать своих граждан. Каждый из нас тоже должен вносить свой вклад. Просто тогда, в начале 1990-х, и я, и родители пропустили несколько важных вещей, которые мы поняли значительно позже.
- Каков ваш кодекс чести? Кого вы способны понять и простить, а кого - никогда и ни за что?
- Если кто-то обманул мое доверие, ему очень трудно будет заслужить его вновь, даже если у него будет потом шанс. И тут я ничего не могу поделать: это происходит у меня автоматически.
- Что вам мешает в других людях?
- Лучше скажу, что мне нравится в других. Я люблю людей благородных, и эта черта интернациональна. Я безошибочно замечаю ее в других и ценю точно так же, как и способность быть настоящим - не прятаться за масками, говорить то, что думаешь, а не то, чего хотят услышать другие. Очень люблю людей профессиональных, неважно, в какой области - когда они что-то делают мастерски. Во время службы в спецподразделении мы любые операции старались так проводить, с максимальной точностью - тогда и удовольствие от проделанной работы совсем другое. А вот дураков не люблю: они тратят мое время и сводят меня с ума. Стараюсь их обойти, не тратить на них свое время и душевные силы.
- Какие границы вы устанавливаете для самого себя? Границы, которых не перейдете ни при каких обстоятельствах?
- С точки зрения профессии я могу отнестись к кому-то очень жестко и даже жестоко, но при этом стараюсь держать баланс, не переходя черту человечности. Никогда не обижу слабого - ни в работе, ни в личной жизни. Всегда подумаю, прежде чем сделаю. Когда человек сильный, ему легче проявить сдержанность, думаю, это тоже проявление благородства.
- Вы способны признать свою неправоту?
- Если знаю, что виноват, всегда это признаю и принесу извинения, и в том числе - подчиненным.
- С чем связано ваше самое комфортное состояние, помимо работы?
- Когда я провожу время с детьми, путешествую, езжу на мотоцикле... Очень люблю наш израильский север. На случайную книгу или случайный фильм времени тратить не буду. Предпочитаю прочесть или посмотреть то, что мне порекомендовали.
- Какова продолжительность рабочего дня у такого трудоголика, как вы?
- Во время службы в «мистаарвим» я месяцами мог спать только урывками. Сейчас мой день начинается в шесть утра, и если нет экстремальных происшествий, заканчивается в восемь вечера. Но мои телефоны при этом открыты и ночью.
- Что значит для вас теперь Израиль, в котором вы прожили уже больше двадцати лет?
- Израиль - мое место, и я чувствую это. Люблю израильской воздух, землю. Все здесь - свое. Никогда у меня не было такого ощущения в Москве.
- Как вы воспринимаете критику в адрес Израиля? Многие, кстати, проверяются на отношении к нашей стране.
- Думаю, мы больше о себе мним, полагая, что Израиль - центр мироздания, а на самом деле рядовым жителям той же Европы до нас нет никакого дела. Выезжая за границу, особенно начинаешь это понимать.
- Когда вы любили сильнее - в 16 лет, или в более зрелом возрасте?
- В 16 лет все любят наивно, чисто, трогательно, трепетно. Это еще ничем не проверенное чувство. С возрастом подходишь к своему выбору более осознанно - с определенными ожиданиями и требованиями. Я во всем максималист... не знаю, хорошо это, или плохо.
- Каким вы представляете себе настоящее счастье?
- Счастье - не мираж. Оно должно быть всегда, но при этом оно все время другое. Счастье - это ощущение некоего внутреннего баланса. Счастье - это умение ценить то, что у тебя есть сейчас. Я хочу научиться находить счастье в своем сегодняшнем дне.
...Я смотрю на присланную Яаковом детскую фотографию, где он снят в матроске и с игрушечным автоматом в руке, и думаю: неисповедимы пути судьбы... И еще я думаю о том, что встречи с такими людьми укрепляют мою веру в человечество и надежду на лучшие для Израиля времена.
Шели Шрайман, опубликовано в приложении "Окна" ("Вести")
Шели Шрайман
Раствориться среди чужих. Ходить по краю. Делать ради спасения жизни израильтян то, чего не сделает никто другой... Отслужив двадцать лет в полицейском спецподразделении «мистаарвим» («псевдоарабы») подполковник Яаков Берман, отмеченный двумя высокими наградами «За храбрость» и «За мужество», вышел из тени, возглавив полицию Реховота и окрестностей с территорией ответственности в 227 квадратных километров. В свой новый кабинет он принес из прошлой жизни фотографию друга, погибшего в одной из операций, и клинки, подаренные товарищами по оружию.
ИСКУССТВО ВЫЖИВАНИЯ В УСЛОВИЯХ ТОТАЛЬНОЙ АБСОРБЦИИ
Так с чего же начать рассказ о нем? С того, что он родился в Москве, в обычной интеллигентной семье? Тем более, что он и сам говорит об этом так: «Ничего особенного, папа - инженер, мама - экономист...». Потом, правда, добавляет: «Но наша семья была еврейской, и мы всегда об этом помнили. Родственники мамы погибли в Бабьем Яру. Папа начал учить иврит еще в Москве».
Или начать с того, что он оставил в Москве, уезжая в Израиль с аттестатом об окончании средней школы? - Конечно же, первую любовь, чистую и трепетную, как это бывает только в 16 лет, а так же друзей-товарищей по школе и двору. Но связь с ними оборвалась навсегда. А от первой любви осталось лишь воспоминание. Побывав в разных странах, Яаков никогда больше не возвращался в Россию и не испытывал ностальгии по бывшей родине.
А, может начать рассказ с того, как он обживался в Израиле? Но и здесь нам не найти красивого сюжета, «американской мечты» на израильский лад.
Обычная «олимовская» жизнь, чехарда съемных квартир, случайные заработки, потеря социального статуса. Ульпан Яаков бросит через пару недель, устав от унылых «олимовских» разговоров о неустроенности, и пойдет работать. «Моим первым словом на иврите было слово «мататэ» (метла), - вспомнит он спустя двадцать лет. Впрочем, о своем выборе ни старшие Берманы, ни их единственный сын не пожалеют никогда. Израиль - это дом. Единственный настоящий еврейский дом. «В России у меня ничего подобного не было и не могло быть», - скажет Яаков.
Вот с чего, пожалуй, стоит начать: Яаков живет ожиданием армейского призыва. Он вовсе не собирается служить по правду единственного в семье ребенка - поблизости от дома и в обычных войсках. И вся его дальнейшая история берет начало именно из этой точки. На призывном пункте, не вполне еще владея еще ивритом, Яаков предъявит ультиматум: «Или боевые войска, или не тратьте мое время», а его отправят в армейский ульпан. Опять же из-за слабого иврита он не вполне даже поймет, куда попал, а узнав от старослужащих, что самое крутое в армии - это «сайерет маткаль» (спецподразделение генштаба), заявит командирам: «Хочу туда!». Ему ответят: «Это навряд ли. А чего ты, парень, собственно говоря, хочешь?» - «Служить по максимуму!» - «Тогда тебе туда», - и укажут на автобусы «мишмар ха-гвуль» (пограничные войска).
Теперь самое время вспомнить, что дело происходит в 1993-м году, во время первой интифады. На границе не спокойно, в теленовостях то и дело - сюжеты об очередных столкновениях и джипы пограничников. У Яакова ощущение, что его место - там, и он без малейшего колебания отправляется к автобусам «мишмар ха-гвуль». С этого места в его судьбе обозначивается новый поворот. И мы погружаемся в историю человека, двадцать лет находившегося в тени, чье подлинное имя никогда не упоминалось в СМИ, разве что - лаконичное прозвище «цаяд» (охотник).
ЖЕСТКИЙ ОТБОР
Итак, он определился и проходит курс молодого бойца на базе МАГАВа, замечая, что там периодически возникают люди в гражданской одежде, к которым старослужащие относятся с пиитетом. Незнакомцы небриты и нестрижены. У них другое оружие, да и машины отличаются от тех, что у пограничников. Узнав, что речь идет о «псевдоарабах», борющихся с террором на территории противника, Яаков решает стать одним из них. Он вовсе не уверен в том, что его возьмут, и не только из-за ашкеназской внешности и слабого иврита, но и по более веской причине: доверят ли секреты безопасности страны парню, прибывшему из Советского Союза всего полтора года назад? И все же после окончания курса молодого бойца Яаков просит направить его в спецподразделение «мистаарвим» и неожиданно получает разрешение участвовать в отборе на выносливость. Трое суток изнурительных марш-бросков... А что у Яакова в прошлой жизни? Спортзал, занятия акробатикой, он не мастер спорта и даже не кандидат в мастера. В общем, ничего сверх, и в конце испытаний от нестерпимой боли в руках и плечах он уже с трудом натягивает на себя форменную рубашку, но зато получает в награду известие: прошел! Впрочем, ничего удивительного. Ведь кроме физической силы есть еще сила внутренняя. И, вероятно, она угадывалась в нем уже тогда. У командиров спецназа глаз наметанный: они безошибочно определят, кто из новобранцев чего стоит.
Впрочем, до окончательной победы еще далеко. Прошедшим отбор предстоит еще курс интенсивной подготовки, о подробностях которой умолчим. В пограничный супер-клуб настоящих мужчин попасть невероятно сложно: что ни день - отчисляют очередного кандидата, и в тоге от набора остается только треть. И в том числе - один «русский». Яаков Берман.
Тут я вынуждена пояснить, что речь идет о спецподразделении пограничных войск, существующем с 1987-го года. Оно создавалось с целью антитеррористической деятельности на территории противников Израиля, где бойцы действуют, маскируясь под местных жителей, и владеют всеми навыками, позволяющими им растворяться в толпе, а так же специальными средствами для проведения «ювелирных» операций по обезвреживанию и ликвидации лидеров боевых группировок и особоопасных террористов. И здесь важен не только результат, но и психологическое воздействие, которое они оказывают на врагов Израиля. Те понимают: «псевдоарабы» где-то рядом и рано или поздно доберутся до каждого из них, и это лишь вопрос времени.
ПЕРЕМЕНА УЧАСТИ
И кто теперь разберет, есть ли в этом некий высший смысл, или простая случайность, но Яаков Берман не раз предпримет попытку выйти из тени и заняться обычным делом. Однако, судьба распорядится иначе.
Итак, он попадает в спецподразделение в конце 1993-го. В то время там служит еще один «русский» - из предыдущего набора, но, в отличие от Яакова, уже собирается на гражданку. До соглашений в Осло еще не меньше двух лет, в Израиле интифада, но все осложняется еще и тем, что отчаянные ребята переживают гибель своего командира, погибшего в одной из операций.
«Псевдоарабы» - микромодель Израиля, здесь представители почти всех общин. Яаков впитывает в себя все, чем богата эта земля. Превращение вчерашнего московского мальчика в настоящего израильтянина происходит с космической скоростью еще и потому, что день в «мистаарвим» идет за два, и никогда не знаешь, кто вернется на базу после очередной операции, а кто нет.
А что же родители? Прожившие в СССР немалую часть жизни, они не задают лишних вопросов, и особенно, если это касается безопасности страны. Поначалу, конечно, недоумевают: как сыну позволяют в армии ходить с неуставной щетиной и не стричь волосы? Ну а он о себе, понятное дело, лишнего не рассказывает: к чему волновать близких?
Три года армейской службы подходят к концу. Пора на гражданку. Родители считают, что у сына должно быть высшее образование, он и сам к этому стремится. Забегая вперед скажу, что впоследствии Яаков получит не одну, а целых три ученых степени, продолжая служить в «мистаарвим». Потому что делать все по максимуму - его главный жизненный принцип.
А теперь снова вернемся в 1996-й: после соглашений в Осло воцаряется относительное затишье. Работа у «мистаарвим» есть всегда, но адреналин постепенно уходит, и появляется ощущение рутины. Яаков решает не тратить свое время: пора уходить! Но неожиданно начинается операция, продолжающаяся несколько месяцев, где он очень нужен. Так он становится сверхсрочником. Время, между тем, идет, и вот уже Яаков собирается на гражданку в очередной раз, но тут командир отправляет его на офицерские курсы. Яаков в раздумьях: вообще-то он привык принимать для себя решения сам, однако, приказ есть приказ. После окончания курсов он возглавляет группу «мистаарвим». Проходят еще два года. И снова - знакомое ощущение рутины и мысли о демобилизации. Но тут приходит 2000-й год, а с ним интифада, и Яаков вдруг понимает: все, что они делали в «мистааврим» до сих пор на протяжении семи лет, было лишь подготовкой к этим событиям. Его затягивает в новые реалии как в водоворот. В 2002-м Яаков уже командует ротой. В том же году в одной из операций погибает его друг Патрик. Большей потери в его жизни не было, и она невосполнима...
В 2006-м Яаков получает новое назначение, теперь он командир части «мистаарвим», работающей в Восточном Иерусалиме и его окрестностях. За четыре года он в ней все кардинально перестраивает, меняя тактику действия групп, после чего снова возвращается в свою часть уже в звании подполковника и становится первым ее командиром, начинавшим служить в ней когда-то бойцом. Теперь Яаков сам разрабатывает операции и решает, на каком участке ему быть, когда и зачем.
Родители узнают о том, чем единственный сын занимался все эти годы, начиная с 1993-го, лишь двенадцать лет спустя, когда их пригласят на церемонию вручения ему высокой воинской награды «За мужество», которой в последний раз в Израиле награждали четверть века назад участника Первой Ливанской Войны. Добавим к сему, что высокую награду полиции «За храбрость» он получил еще раньше.
Он никогда не решится рассказать родителям о том, что пережил в 2004-м году в схватке с главой исламского джихада, когда шел по самому краю, - зато извлечет из случившегося профессиональный урок, научив свою группу избегать подобных рисков. А еще он запомнит на всю жизнь ощущение, которое испытал тогда, в 2004-м: все человеческие сомнения исчезают на границе, разделяющей жизнь и смерть.
ТЕРРИТОРИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Всему есть цена. И у тяжелой мужской профессии есть свои издержки, когда очень трудно совмещать работу и семью. В 2008-м Яаков переживет развод, заново обретя детей и разглядев, наконец, красоту окружающего мира, мимо которого мчался на большой скорости с тех пор, как попал в «мистаарвим».
- Если бы не развод, я бы до конца жизни не понял, что значат для меня дети, которых прежде не видел месяцами, живя среди чужих. Я вдруг стал замечать вещи, которых прежде не видел, полюбил природу, горы... Может быть, это испытание было дано такому трудоголику, как я, не случайно? - задумчиво произносит он. - Я пытаюсь жить осознанно, анализирую все, что происходит в моей жизни и профессии, читаю «знаки» судьбы и прохожу свои уроки. Я очень признателен своим ребятам, без которых ничего бы не смог сделать. Мы были командой в полном смысле этого слова. Они были частью меня, а я - их. Иногда я был очень жестким командиром, но они понимали, что иначе нельзя.
- При каких обстоятельствах вы были бы готовы покинуть спецподразделение? И почему решили сделать это сейчас?
- Если бы события пошли не по тому сценарию, который я разработал, я бы ушел раньше. Но я ушел спустя двадцать лет, когда понял, что достиг в этой области своей профессиональной вершины и полностью себя реализовал. Мне не хотелось тратить свое время на рутину.
- Вы живете с ощущением включенного счетчика?
- Да, вы это очень точно подметили.
- Чего вам стоило оставить профессию, в которой столько адреналина, и уйти работать в обычную полицию?
- Поначалу мне было трудно представить себе другое занятие. После того, что я прошел за двадцать лет в «мистаарвим», меня трудно чем-то удивить или увлечь. Были разные предложения, в том числе - возглавить станцию. И я вдруг подумал: может, это как раз то, что мне нужно? Новая и достаточно сложная задача, которая требует мобилизации всех сил не от случая к случаю, как во время боевой операции, а постоянно. Я здесь три месяца, мой предшественник и друг Яир Хацрони, с которым мы в свое время вместе учились на курсах «мистаарвим», теперь возглавляет станцию в Тель-Авиве. И он вводил меня в курс дела.
- Вас не волнует, что в работе начальника полиции немало рутинных вещей - статистика, отчеты?
- Это вопрос выбора: можно все перестроить так, чтобы станция работала эффективно, ничего не пропуская, а можно ограничиться чистым администрированием. Я выбираю первое. Мне интересна эта работа. Тут все время что-то происходит. И если не вмешаться вовремя, даже бытовые случаи могут вырасти до размера трагедии. Я должен одновременно отслеживать много разных вещей, чтобы предотвратить очередные кражи, грабежи, насилие в семье, драки в ночных клубах, продажу наркотиков и алкоголя подросткам, сведение счетов преступных кланов. Я ко всему подхожу творчески и поставил перед собой цель - построить систему работы полицейской станции так, чтобы она не пропускала ничего. Ведь даже уличные преступления можно не только расследовать по «горячим следам», но и предотвращать.
- В сущности, вы ведь первый представитель большой алии, который возглавляет полицейскую станцию. Как восприняли здесь приход «русского» начальника?
- За мной наблюдают. От меня чего-то ждут. И не только по причине того, что я выходец из России - думаю, за двадцать лет все уже привыкли, что «русские» заняли достойную нишу в израильском обществе - сколько из-за моего прошлого. Всем интересно, как я, работавший в совершенно в другой области, буду осваивать новую профессию.
- Вам 39 лет. Возраст, когда весь накопленный опыт и знания начинают работать на вас. И в то же время, учитывая, что ваш главный принцип - не тратить свое время зря,- хочу спросить: сколько пресловутый счетчик отмерил на сей раз? Иными словами, когда новая работа начнет превращаться для вас в рутину?
Смеется:
- Думаю, года полтора у меня есть. Как только выстрою систему в соответствии с тем, как я ее себе представляю, и она начнет бесперебойно работать, буду искать новую область для реализации своего потенциала.
- А именно?
- Все время задаю себе этот вопрос. Думаю, что я почувствую, где мне нужно быть, чтобы выложиться до конца, так, как привык это делать. В начале своей службы я отвечал за безопасность нескольких человек, потом их стало несколько десятков, а сейчас я отвечаю за благополучие 250 тысяч жителей, живущих в Реховоте и его окрестностях. Территория моей ответственности - 227 квадратных километров.
- Чего вы опасаетесь больше - не оправдать доверие, или потерять драйв и погрузиться в рутину?
- Ни то, и ни другое. Я опасаюсь только одного, чтобы сложившиеся обстоятельства не помешали мне осуществить задуманное, а я ведь точно знаю, каких перемен хочу.
- Что вам мешает сегодня в вашей жизни?
- Мне очень мешает то, что родители не устроены. Если бы мы с самого начала правильно оценили ситуацию и вписались в новую реальность, их жизнь могла бы сложиться иначе, и они не потеряли бы свой социальный статус. Я не из тех, кто считает, что вся ответственность лежит на государстве, которое должно обеспечивать своих граждан. Каждый из нас тоже должен вносить свой вклад. Просто тогда, в начале 1990-х, и я, и родители пропустили несколько важных вещей, которые мы поняли значительно позже.
- Каков ваш кодекс чести? Кого вы способны понять и простить, а кого - никогда и ни за что?
- Если кто-то обманул мое доверие, ему очень трудно будет заслужить его вновь, даже если у него будет потом шанс. И тут я ничего не могу поделать: это происходит у меня автоматически.
- Что вам мешает в других людях?
- Лучше скажу, что мне нравится в других. Я люблю людей благородных, и эта черта интернациональна. Я безошибочно замечаю ее в других и ценю точно так же, как и способность быть настоящим - не прятаться за масками, говорить то, что думаешь, а не то, чего хотят услышать другие. Очень люблю людей профессиональных, неважно, в какой области - когда они что-то делают мастерски. Во время службы в спецподразделении мы любые операции старались так проводить, с максимальной точностью - тогда и удовольствие от проделанной работы совсем другое. А вот дураков не люблю: они тратят мое время и сводят меня с ума. Стараюсь их обойти, не тратить на них свое время и душевные силы.
- Какие границы вы устанавливаете для самого себя? Границы, которых не перейдете ни при каких обстоятельствах?
- С точки зрения профессии я могу отнестись к кому-то очень жестко и даже жестоко, но при этом стараюсь держать баланс, не переходя черту человечности. Никогда не обижу слабого - ни в работе, ни в личной жизни. Всегда подумаю, прежде чем сделаю. Когда человек сильный, ему легче проявить сдержанность, думаю, это тоже проявление благородства.
- Вы способны признать свою неправоту?
- Если знаю, что виноват, всегда это признаю и принесу извинения, и в том числе - подчиненным.
- С чем связано ваше самое комфортное состояние, помимо работы?
- Когда я провожу время с детьми, путешествую, езжу на мотоцикле... Очень люблю наш израильский север. На случайную книгу или случайный фильм времени тратить не буду. Предпочитаю прочесть или посмотреть то, что мне порекомендовали.
- Какова продолжительность рабочего дня у такого трудоголика, как вы?
- Во время службы в «мистаарвим» я месяцами мог спать только урывками. Сейчас мой день начинается в шесть утра, и если нет экстремальных происшествий, заканчивается в восемь вечера. Но мои телефоны при этом открыты и ночью.
- Что значит для вас теперь Израиль, в котором вы прожили уже больше двадцати лет?
- Израиль - мое место, и я чувствую это. Люблю израильской воздух, землю. Все здесь - свое. Никогда у меня не было такого ощущения в Москве.
- Как вы воспринимаете критику в адрес Израиля? Многие, кстати, проверяются на отношении к нашей стране.
- Думаю, мы больше о себе мним, полагая, что Израиль - центр мироздания, а на самом деле рядовым жителям той же Европы до нас нет никакого дела. Выезжая за границу, особенно начинаешь это понимать.
- Когда вы любили сильнее - в 16 лет, или в более зрелом возрасте?
- В 16 лет все любят наивно, чисто, трогательно, трепетно. Это еще ничем не проверенное чувство. С возрастом подходишь к своему выбору более осознанно - с определенными ожиданиями и требованиями. Я во всем максималист... не знаю, хорошо это, или плохо.
- Каким вы представляете себе настоящее счастье?
- Счастье - не мираж. Оно должно быть всегда, но при этом оно все время другое. Счастье - это ощущение некоего внутреннего баланса. Счастье - это умение ценить то, что у тебя есть сейчас. Я хочу научиться находить счастье в своем сегодняшнем дне.
...Я смотрю на присланную Яаковом детскую фотографию, где он снят в матроске и с игрушечным автоматом в руке, и думаю: неисповедимы пути судьбы... И еще я думаю о том, что встречи с такими людьми укрепляют мою веру в человечество и надежду на лучшие для Израиля времена.
Шели Шрайман, опубликовано в приложении "Окна" ("Вести")