Дмитрий Быков, Игорь Губерман
Талантливые люди - они как звезды на нашем небосклоне. Ошибаться могут, как и обычные люди, но не восхищаться ими все равно невозможно.
Спасибо el_41 за замечательный материал из ее журнала. Событие известное: недавнее посещение премьером Путиным художника Глазунова.
ЖИВОПИСНОЕ
Премьер России съездил к Глазунову. Нашел и для искусства время он, хотя его, как бабы Казанову, на части рвет проблемный регион: там денег нет у «Русского вольфрама», там пикалевцы стонут без штанов… Но он нашел минутку и для храма, где русской музе служит Глазунов. Все в галерее было глазу ново.
Задумчиво пригубив оранжад, премьер страны спросил у Глазунова: «Вот тут лежат… А почему лежат?» Художник, покосясь на лица свиты и опасаясь чрезвычайных мер, шепнул: «Борис и Глеб… Они убиты»…
- Нет, это путь не наш, - сказал премьер. - Подобный князь не может быть опорой и обеспечить подданным уют. Что это за тандем еще, который лежит и ждет, пока его убьют? Я слышал эту быль, листал анналы - тот инцидент печален и нелеп. Борис был должен подавать сигналы, посадок добиваться должен Глеб… Так было бы полезней им и людям. Довольно слабаков и лизунов! Пусть как хотят, а мы лежать не будем.
- И я не буду, - молвил Глазунов. - Я тоже, если честно, чуял лажу, читая летописный тот рассказ… Хотите, я их сразу же замажу?
- Нет, пусть лежат… А это что у вас?
Он подбежал своим премьерским бегом к другому полотну. Смиряя дрожь, художник молвил:
- Игорь-князь с Олегом…
- А это что за перочинный нож? - спросил премьер, указывая пальцем на меч Олега, несколько косой. - Таким ножом разделываться с сальцем, а если хватит денег - с колбасой. Вы все-таки подумайте, коллега. Я понимаю, был бы он ничей… Но это ж символ вещего Олега! Сейчас не время маленьких мечей. Меч должен быть такой, чтоб враг, покорен, дрожал при виде наших пацанов, чтоб если обрезать, то уж под корень…
- Я удлиню! - воскликнул Глазунов. - Сегодня же, буквально до ночлега, он вырастет, как великанья кость, он станет больше собственно Олега!
- Попробуйте, - кивнул высокий гость.
- Да-да! - воскликнул мэтр подобострастный. - Какой у вас прекрасный глазомер! Ужасно глазомер у вас прекрасный…
- Да, он у нас тово, - сказал премьер. И, видя, как для мэтра неземного священно все, что вылетит из уст начальственных, - он имя Глазунова присвоил Академии искусств. Художник ощутил себя прощенным под этим глазомером ножевым и даже, если вдуматься, польщенным, но как-то не совсем уже живым.
Благодаря российскому премьеру, чьи жизненные принципы просты, мы, кажется, вступили с вами в эру особенного взгляда на холсты. Он поглядит на вас, как анаконда, и спросит вас: «Послушай, эрудит, вот это кто сидит у вас?» «Джоконда». - «Скажи, а почему она сидит? За что она посажена, а ну-ка-с? Она налоги, может быть, таит? Она, быть может, основала ЮКОС?» - «Да вроде нет…» - «Тогда пускай стоит!
А то, подумай, новая манера - сидеть при первых лицах в двадцать лет… А что тут рядом?» - «Спящая Венера». - «А почему лежит? Работы нет? Прикрыла срам и где-то там витает, подобная пресыщенной звезде… У нас тут рук рабочих не хватает, а эта держит руки черт-те где! А это кто, с расслабленной походкой?» - «А это Бахус, пьяный и нагой». - «Нагой? А почему такой короткий? Немедленно приделайте другой!
Назад втяните ваши возраженья, я объясню вам после, тет-а-тет: нельзя иметь во вражьем окруженье такой короткий суверенитет!» И на скульптуру мы имеем виды, и Церетели надо обязать убрать повязку, скажем, с глаз Фемиды, но рот заткнуть и руки ей связать. Все меры будут спешны и недолги, но нам нельзя без резких перемен…
И не забудьте «Бурлаков на Волге» назвать «Россия, вставшая с колен».
Дмитрий Быков
15.06.2009
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/062/32.html
ИЗ ИНТЕРВЬЮ С ДМИТРИЕМ БЫКОВЫМ
для интернет-газеты "Собеседник"
Дмитрий Быков: А в Израиле?
Игорь Губерман: Мне хорошо в Израиле. Хотя здесь очень много дураков. Как еврейский мудрец несравненно мудр, так и еврейский дурак несравненно, титанически глуп, и каждый убежден в своем праве учить весь мир. Что поделаешь, страна крайностей.
Дмитрий Быков: Нет у вас ощущения, что она обречена?
Игорь Губерман: О том, что она обречена, говорят с момента ее возникновения, это уже добрая примета. Если перестанут говорить, что мы обречены, - это будет повод насторожиться.
Дмитрий Быков: Но нет у вас ощущения, что назначение еврея - все-таки быть солью в супе, а не собираться в отдельной солонке, вдобавок спорной в территориальном смысле?
Игорь Губерман: Я слышал эту вашу теорию, и это, по-моему, херня, простите меня, старика. Вы говорите много херни, как и положено талантливому человеку. Наверное, вам это зачем-то нужно - может, вы так расширяете границы общественного терпения, приучаете людей к толерантности, все может быть. Я вам за талант все прощаю. Но не задумывались ли вы, если серьезно, - что у евреев сегодня другое предназначение? Что они - форпост цивилизации на Востоке? Что кроме них, с их жестковыйностью, и самоуверенностью, и долгим опытом противостояния всем на свете, - кроме этого никто не справился бы? Ведь если не будет этого крошечного израильского форпоста - и весь этот участок земли достанется такому опасному мракобесию, такой агрессии, такой непримиримой злобе, что равновесие-то, пожалуй, и затрещит. Вот как выглядит сегодня миссия Израиля, и он, по-моему, справляется. Да и не собралась вся соль в одной солонке, она по-прежнему растворена в мире. Просто сюда, в самое опасное место, брошена очень большая щепоть. Евреи, живущие здесь, - особенные. От прочих сильно отличаются. Ну и относитесь к ним, как к отряду пограничников, к заставе. Характер от войны сильно портится, да. Он хуже, чем у остальных евреев. Раздражительнее. Ну так ведь и жизнь на границе довольно нервная. Зато остальным можно чувствовать себя спокойно…
февраль 2007
http://www.antho.net/library/guberman/intervyu.php
Tag"Постсоветское пространство", "Еврейская тема"
Спасибо el_41 за замечательный материал из ее журнала. Событие известное: недавнее посещение премьером Путиным художника Глазунова.
ЖИВОПИСНОЕ
Премьер России съездил к Глазунову. Нашел и для искусства время он, хотя его, как бабы Казанову, на части рвет проблемный регион: там денег нет у «Русского вольфрама», там пикалевцы стонут без штанов… Но он нашел минутку и для храма, где русской музе служит Глазунов. Все в галерее было глазу ново.
Задумчиво пригубив оранжад, премьер страны спросил у Глазунова: «Вот тут лежат… А почему лежат?» Художник, покосясь на лица свиты и опасаясь чрезвычайных мер, шепнул: «Борис и Глеб… Они убиты»…
- Нет, это путь не наш, - сказал премьер. - Подобный князь не может быть опорой и обеспечить подданным уют. Что это за тандем еще, который лежит и ждет, пока его убьют? Я слышал эту быль, листал анналы - тот инцидент печален и нелеп. Борис был должен подавать сигналы, посадок добиваться должен Глеб… Так было бы полезней им и людям. Довольно слабаков и лизунов! Пусть как хотят, а мы лежать не будем.
- И я не буду, - молвил Глазунов. - Я тоже, если честно, чуял лажу, читая летописный тот рассказ… Хотите, я их сразу же замажу?
- Нет, пусть лежат… А это что у вас?
Он подбежал своим премьерским бегом к другому полотну. Смиряя дрожь, художник молвил:
- Игорь-князь с Олегом…
- А это что за перочинный нож? - спросил премьер, указывая пальцем на меч Олега, несколько косой. - Таким ножом разделываться с сальцем, а если хватит денег - с колбасой. Вы все-таки подумайте, коллега. Я понимаю, был бы он ничей… Но это ж символ вещего Олега! Сейчас не время маленьких мечей. Меч должен быть такой, чтоб враг, покорен, дрожал при виде наших пацанов, чтоб если обрезать, то уж под корень…
- Я удлиню! - воскликнул Глазунов. - Сегодня же, буквально до ночлега, он вырастет, как великанья кость, он станет больше собственно Олега!
- Попробуйте, - кивнул высокий гость.
- Да-да! - воскликнул мэтр подобострастный. - Какой у вас прекрасный глазомер! Ужасно глазомер у вас прекрасный…
- Да, он у нас тово, - сказал премьер. И, видя, как для мэтра неземного священно все, что вылетит из уст начальственных, - он имя Глазунова присвоил Академии искусств. Художник ощутил себя прощенным под этим глазомером ножевым и даже, если вдуматься, польщенным, но как-то не совсем уже живым.
Благодаря российскому премьеру, чьи жизненные принципы просты, мы, кажется, вступили с вами в эру особенного взгляда на холсты. Он поглядит на вас, как анаконда, и спросит вас: «Послушай, эрудит, вот это кто сидит у вас?» «Джоконда». - «Скажи, а почему она сидит? За что она посажена, а ну-ка-с? Она налоги, может быть, таит? Она, быть может, основала ЮКОС?» - «Да вроде нет…» - «Тогда пускай стоит!
А то, подумай, новая манера - сидеть при первых лицах в двадцать лет… А что тут рядом?» - «Спящая Венера». - «А почему лежит? Работы нет? Прикрыла срам и где-то там витает, подобная пресыщенной звезде… У нас тут рук рабочих не хватает, а эта держит руки черт-те где! А это кто, с расслабленной походкой?» - «А это Бахус, пьяный и нагой». - «Нагой? А почему такой короткий? Немедленно приделайте другой!
Назад втяните ваши возраженья, я объясню вам после, тет-а-тет: нельзя иметь во вражьем окруженье такой короткий суверенитет!» И на скульптуру мы имеем виды, и Церетели надо обязать убрать повязку, скажем, с глаз Фемиды, но рот заткнуть и руки ей связать. Все меры будут спешны и недолги, но нам нельзя без резких перемен…
И не забудьте «Бурлаков на Волге» назвать «Россия, вставшая с колен».
Дмитрий Быков
15.06.2009
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/062/32.html
ИЗ ИНТЕРВЬЮ С ДМИТРИЕМ БЫКОВЫМ
для интернет-газеты "Собеседник"
Дмитрий Быков: А в Израиле?
Игорь Губерман: Мне хорошо в Израиле. Хотя здесь очень много дураков. Как еврейский мудрец несравненно мудр, так и еврейский дурак несравненно, титанически глуп, и каждый убежден в своем праве учить весь мир. Что поделаешь, страна крайностей.
Дмитрий Быков: Нет у вас ощущения, что она обречена?
Игорь Губерман: О том, что она обречена, говорят с момента ее возникновения, это уже добрая примета. Если перестанут говорить, что мы обречены, - это будет повод насторожиться.
Дмитрий Быков: Но нет у вас ощущения, что назначение еврея - все-таки быть солью в супе, а не собираться в отдельной солонке, вдобавок спорной в территориальном смысле?
Игорь Губерман: Я слышал эту вашу теорию, и это, по-моему, херня, простите меня, старика. Вы говорите много херни, как и положено талантливому человеку. Наверное, вам это зачем-то нужно - может, вы так расширяете границы общественного терпения, приучаете людей к толерантности, все может быть. Я вам за талант все прощаю. Но не задумывались ли вы, если серьезно, - что у евреев сегодня другое предназначение? Что они - форпост цивилизации на Востоке? Что кроме них, с их жестковыйностью, и самоуверенностью, и долгим опытом противостояния всем на свете, - кроме этого никто не справился бы? Ведь если не будет этого крошечного израильского форпоста - и весь этот участок земли достанется такому опасному мракобесию, такой агрессии, такой непримиримой злобе, что равновесие-то, пожалуй, и затрещит. Вот как выглядит сегодня миссия Израиля, и он, по-моему, справляется. Да и не собралась вся соль в одной солонке, она по-прежнему растворена в мире. Просто сюда, в самое опасное место, брошена очень большая щепоть. Евреи, живущие здесь, - особенные. От прочих сильно отличаются. Ну и относитесь к ним, как к отряду пограничников, к заставе. Характер от войны сильно портится, да. Он хуже, чем у остальных евреев. Раздражительнее. Ну так ведь и жизнь на границе довольно нервная. Зато остальным можно чувствовать себя спокойно…
февраль 2007
http://www.antho.net/library/guberman/intervyu.php
Tag"Постсоветское пространство", "Еврейская тема"