Написано и опубликовано 14 лет назад
В детстве как-то особенно остро понимаешь, что тебе непременно нужен весь мир. Хотя, казалось бы, достаточно маминых теплых рук, уютного ночника над низкой деревянной кроватью и мурлыканья толстого лохматого Барсика. Но когда все это есть, тогда и начинает волноваться сердце невозможностью дойти до такой близкой, на первый взгляд, линии горизонта. О ширине своих шагов как-то не приходится задумываться...
Я представляю свой нынешний возраст в виде высокой уже башенки, построенной из кубиков-лет. Иногда поздним вечером, когда за окном успокоится дорога, а за стеной соседский телевизор, я осторожно снимаю кубик за кубиком и вновь превращаюсь в ребенка, очарованного то сказками Шахерезады, то фантазиями Брэдбери. Я будто бы снова становлюсь первым доброжелательным путешественником, доверчивым и удивленным. Вот я брожу по тесным улочкам Стамбула, и из низких кофеен доносится тягучая, как дым, негромкая музыка. Или пробираюсь сквозь тропические джунгли и чувствую опасность сырой земли, бесконечных путаных лиан и ярких цветов, душно пахнущих одеколоном. На берегу Эгейского моря после злого, темного шторма я подбираю керамические осколки ушедших цивилизаций...
И тогда мне начинает казаться, что я родилась еще до Вавилонского столпотворения, и потому везде, куда бы я ни отправилась, меня поймут и примут. Не существующий нигде, кроме моего воображения, мир понимания и ненасилия, красоты и добра зовет меня в дорогу, чтобы стать еще больше, торжественней и доступней.
Но проходит ночь, и наутро кубики выстраиваются в привычную башенку. Небоскребам неприлично мечтать, им положено работать. Всему свое время, а значит, именно детству с его раскладными книжками и несколькими разноцветными кубиками надо дать весь мир - краски Босфора и янтарь Балтики, шум Пекина и спокойствие Лондона. Чем больше знает человек, тем красивей и ярче будет его жизнь, а разве не о красоте и счастье мечтает каждый из нас?!
Я представляю свой нынешний возраст в виде высокой уже башенки, построенной из кубиков-лет. Иногда поздним вечером, когда за окном успокоится дорога, а за стеной соседский телевизор, я осторожно снимаю кубик за кубиком и вновь превращаюсь в ребенка, очарованного то сказками Шахерезады, то фантазиями Брэдбери. Я будто бы снова становлюсь первым доброжелательным путешественником, доверчивым и удивленным. Вот я брожу по тесным улочкам Стамбула, и из низких кофеен доносится тягучая, как дым, негромкая музыка. Или пробираюсь сквозь тропические джунгли и чувствую опасность сырой земли, бесконечных путаных лиан и ярких цветов, душно пахнущих одеколоном. На берегу Эгейского моря после злого, темного шторма я подбираю керамические осколки ушедших цивилизаций...
И тогда мне начинает казаться, что я родилась еще до Вавилонского столпотворения, и потому везде, куда бы я ни отправилась, меня поймут и примут. Не существующий нигде, кроме моего воображения, мир понимания и ненасилия, красоты и добра зовет меня в дорогу, чтобы стать еще больше, торжественней и доступней.
Но проходит ночь, и наутро кубики выстраиваются в привычную башенку. Небоскребам неприлично мечтать, им положено работать. Всему свое время, а значит, именно детству с его раскладными книжками и несколькими разноцветными кубиками надо дать весь мир - краски Босфора и янтарь Балтики, шум Пекина и спокойствие Лондона. Чем больше знает человек, тем красивей и ярче будет его жизнь, а разве не о красоте и счастье мечтает каждый из нас?!