Про Дашу, Машу и демократию нашу
Сидела я в школе, ливень по окнам бил неистово, и думала я о своей незадавшейся жизни. Пока свободная минутка выпала: а то ж начальство всё время заставляет что-нибудь делать за него! Живёшь как в рабстве - оглядеться некогда. Часов (уроков) мало дали, копейки позорные считаешь, выкручиваешься и так, и сяк, и при этой нищете ещё и пытаешься приличия соблюсти, достоинством себя наполнить. Всё-таки учитель словесности, нравственные ценности несу подрастающему поколению. Хотя в душе - полное несогласие с воровскими шайками, которые нами правят на всех этажах государства. Вот как детям объяснить несправедливости мироустройства? Они ж не дураки, видят развал в стране! С чем их в жизнь выпускать?!
Дождь хлестал по мутному стеклу прямо с остервенеем. Порядочный хозяин в такую погоду собаку на улицу не выпустит. А я на себя навесила работу с трудными детьми, чтобы чуть подзаработать. И надо бы сейчас, пока «окно» между уроками, тащиться в асоциальную семью, составлять акт о материальном положении. А у меня и зонта порядочного нету. При первой же буре спицы ветром вывернуло - китайцы всё одноразовое шлют; они люди расчетливые, вычислили, что скоро нам каюк.
И во время этих невесёлых раздумий является предо мной мужик. Среднего роста, с измождённым лицом, весь мокрый, с головы до пят. Типичный пролетарий - изработанный, жилистый, заморёный. Одежда на нём самая дешевая: джинсы с пузырями на коленах, куртёшка тесная, не по размеру. Вокруг ботинок «прощай, молодость» лужица натекла. Весь он жалкий и морщенный, как старый целлофановый пакет.
Мнёт в руках кепчонку заношенную. И - неожиданно на чистом литературном языке, очень складно, в развёрнутых предложениях излагает свою нужду.
Жил он в тяжелом городе Перми, и там семь лет назад умерла у него жена от онкологии. И остались у него двое детей: дочка Саша, совершеннолетняя, и дочка Даша, школьница. Старшая в Перми на бюджете училась, а младшую он привёз в наш жлобский городишко Кипряны, где проживала его теща. Работы тут никакой, мужик мотался в Москву, сторожил офисы, на стройке бетон мешал, автозапчастями торговал у хозяина. Сейчас он обосновался в деревне Кокошкино, у него другая семья и тоже есть дети - дочь женщины, с которой он сошелся, и общий сын-младенец.
И пока мужик тянулся из последних сил, чтобы из Москвы обеспечить родню в трёх далековатых точках - тяжелом городе Перми, жлобских Кипрянах и депрессивной деревне Кокошкино, дочь Даша пустилась во все тяжкие. Школу нашу рабоче-крестьянскую она ещё кое-как закончила. Поступила в область на экономиста платно, но учёбу вскоре бросила, поскольку родила ребёнка незнамо от кого.
Далее: http://lsycheva.ru/books/prose/prose_7787.html