Просто холодно было
Я не умею ездить на велосипеде. Все время падаю.
Я умею много других хороших и полезных вещей - шить походную одежду, варить сосиски, играть на гитаре и работать с детьми. Даже преподавать немного умею. А на велосипеде ездить и костер разжигать - нет.
И не нужно было как-то никогда.
Но в тот день, когда мне хочется плакать, а слез нет, и глаза начинают болеть, мне иногда снится, что умею. Хотя никогда не училась. Я просыпаюсь со слезами и думаю: почему я так стремлюсь заниматься наукой, стать хорошим психологом и работать психотерапевтом. Зачем мне это нужно, если я люблю небо. И больше ничего не люблю.
Когда я об этом говорю, все кивают и отводят глаза. Мол, все хотят. Мол, надо жить по правилам. Мол, тебе же всегда наука нравилась.
А небо я люблю больше.
А потом я встаю и иду на работу. Очередную. И забываю про небо. Только иногда, когда не строятся отношения, понимаю, что любить-то я как раз и не умею. Что заставила себя забыть, как это делается.
А ведь есть еще и велосипед…
Я умею много других хороших и полезных вещей - шить походную одежду, варить сосиски, играть на гитаре и работать с детьми. Даже преподавать немного умею. А на велосипеде ездить и костер разжигать - нет.
И не нужно было как-то никогда.
Но в тот день, когда мне хочется плакать, а слез нет, и глаза начинают болеть, мне иногда снится, что умею. Хотя никогда не училась. Я просыпаюсь со слезами и думаю: почему я так стремлюсь заниматься наукой, стать хорошим психологом и работать психотерапевтом. Зачем мне это нужно, если я люблю небо. И больше ничего не люблю.
Когда я об этом говорю, все кивают и отводят глаза. Мол, все хотят. Мол, надо жить по правилам. Мол, тебе же всегда наука нравилась.
А небо я люблю больше.
А потом я встаю и иду на работу. Очередную. И забываю про небо. Только иногда, когда не строятся отношения, понимаю, что любить-то я как раз и не умею. Что заставила себя забыть, как это делается.
А ведь есть еще и велосипед…