80-летний капитан
Эрнест Иванович Кузнецов - учитель истории с биографией “морского волка”
…Когда он каждый год перед 9 Мая в черной форме морского офицера, с кортиком, в орденах и медалях входит в школу, то кажется, что все вокруг преображается. Этот день не похож на другие, он овеян ощущением Праздника. Ребята, впервые увидевшие его в таком облачении, изумляются: вот это да, он, оказывается, настоящий “морской волк”! И буквально ходят за ним по пятам. Его рассказы-воспоминания о войне всех просто завораживают.
Речь идет о капитане второго ранга учителе истории челябинского физико-математического лицея N 31 Эрнесте Ивановиче Кузнецове, ветеране войны, искренне и горячо любимом многими поколениями выпускников школы. Сейчас он на пенсии, ведет занятия философского кружка, помогает готовить ребят к историческим олимпиадам. На них лицеисты очень хорошо выступают. Старый учитель по-прежнему полон сил, заядлый рыболов и охотник.
У него два сына: старший Александр пошел по стопам отца, закончил Ленинградское высшее военно-морское училище по специальности “инженер-электрик”, служил на Севере, младший Владимир - директор крупной компьютерной фирмы.
…О флоте Эрнест мечтал с детства. И подал заявление в Омский речной техникум. Но началась война. Как и все его ровесники, он рвался на фронт. В военкомате отказали. Тогда они решили махнуть на фронт самостоятельно. Но тут в Челябинск приехал набирать курсантов представитель Ленинградского высшего военно-морского училища. Все желающие убежать на войну пошли на комиссию. После трех медицинских испытаний из 15 человек остались трое. Их погрузили в теплушки и отправили в Астрахань, куда было эвакуировано училище. В январе 1942 года училище перевели из Астрахани в Баку, поскольку начались бомбежки. Там было свое училище, тоже высшее военно-морское. Но курсантов в нем уже не было: всех, начиная со второго курса, сгруппировали в бригады и отправили на защиту Москвы. “Астраханцы” возмутились: что же, мы хуже? И вновь попытались “призваться” самостоятельно, благо фронт был недалеко - по хребту Кавказа. Но тут начальство поступило мудро. Оно погрузило курсантов в автобусы, привезло в морской порт на Черном море и показало: вот стоят корабли, полностью укомплектованные боезапасами и всем необходимым, есть и команда, но они не могут выйти в море, потому что нет командиров, они погибли. А новых не готовили, так как курсантов всех училищ, включая Дальневосточное, отправили под Москву. Им сказали: учитесь побыстрее и занимайте места на мостиках этих кораблей. Ребят это убедило. С мая по октябрь была морская практика на кораблях, а с октября по май - теоретический курс в училище. Воевал Эрнест Иванович на Черном море, в районе Новороссийска, на крейсере “Фрунзе”.
После войны он имел право выбрать себе место службы. Он выбрал Северный флот. Но по болезни в 1958 году демобилизовался в чине капитана третьего ранга. Хотел пойти на торговые корабли, диплом позволял ему быть штурманом дальнего плавания, но после операции на желудке врачи запретили. А на кораблях никто не хотел брать на себя ответственность: вдруг что-то в море случится? Вернулся в Челябинск. Ему было тогда 35 лет. И, конечно, перед ним встал вопрос: что же делать? Гражданской специальности никакой. Прослужил три месяца в военкомате, преподавал начальную военную подготовку в школе N 1. Но ему нужно было что-то фундаментальное. И тогда пошел поступать в педагогический институт на заочное отделение. Его взяли сразу на третий курс.
- Эрнест Иванович, выбор факультета случаен или закономерен?
- В училище мы капитально изучали военно-морскую историю, которая тесно связана с общей, отечественной и зарубежной. А во-вторых, мой отец - историк. Он был директором школы N 8 и преподавал историю. И поэтому совершенно закономерно, что я пошел на исторический, закончил его с красным дипломом. Начал работать в школе N 30, а когда в 1965 году открылась тридцать первая, то часть учителей и девятые классы перевели туда. Этот год я и считаю началом моей учительской карьеры. Мне в то время было уже 43 года.
- В вашей педагогической деятельности были стиль, почерк, своя метода?
- В нашей школе, начиная с самого первого дня, директор Игошев сумел привить культ знаний, то есть ученики старались взять как можно больше, но выборочно, школа все-таки физико-математическая, что, естественно, создавало трудности для других учителей. И я понял одно. Для того, чтобы история стала предметом, который ученикам будет интересен, надо, чтобы она стала для них такой же точной наукой, как физика. То есть при изложении любого факта нужны доказательства: почему какое-либо событие произошло именно в это время и по какой причине. И потом, я принципиальный противник слова “учить”. Ученики должны понимать. Потому что выучить - это какую голову надо иметь. Знаний все прибавляется и прибавляется, а голова-то одна. Поэтому сначала была трагедия. Даешь домашнее задание, параграф такой-то, но к этому параграфу я обязательно давал пару вопросов. Не те, которые в учебнике, а на сообразительность. Девчонки у меня даже плакали. Все привыкли так: выучил и рассказал. В виде простого примера я им говорю: давайте пригласим ученика пятого класса, возьмем этот параграф, он его прочтет, выучит и с выражением расскажет. Ну и какую отметку я ему должен поставить? Да он, может, и половину не понял, что выучил.
И началось: после урока мы вместе готовили домашнее задание. Чтобы показать: мало прочесть материал, а надо его переработать в соответствии с поставленными вопросами, на которые прямого ответа в учебнике нет, только наметки. На уроке нужно было отвечать только на эти вопросы, потому что в них главное. Ведь по любой теме можно привести тысячи примеров. О войне, например. В учебнике их, как правило, несколько, а на самом деле их вон сколько! Но нет ответа на вопрос: откуда брались эти героические поступки? И каждый должен подумать, как на него ответить, а потом мы вместе обсуждаем и приходим к общему знаменателю.
- У вас были когда-нибудь проблемы педагогического характера?
- Дело в том, что я не считаю себя учителем. Я как был морским офицером, так и остался. Поэтому для меня никаких проблем не существует. Представьте себе, что такое управлять, командовать матросами, старшинами, которые перед войной прослужили пять лет и всю войну прошли. Они эту службу и корабль знают насквозь. А ты только что пришел. Но надо отдать им должное: они были очень тактичны, ненавязчиво мне что-то подсказывали. Я ведь служил на американских кораблях, где все надписи и описания были на английском языке, так что пришлось все осваивать, что называется, на ощупь. Электромагнитный трал - очень сложное устройство. Вот где были проблемы. После этих здесь проблем быть просто не может.
- Я знаю, что вы не стали заслуженным учителем только потому, что не член партии. Вы не вступили в партию ни на флоте, ни позже, хотя вам не-однократно предлагали. Почему? Ведь в то время ради карьеры это делали все.
- Я судил по тому, какие люди в этой партии состоят. На кораблях в начале 50-х годов ввели должность помощника командира по политической части. Я на них посмотрел. Они двух слов связать не могли и упертые были, как бараны. И при этом любое серьезное распоряжение командира должно было согласовываться с ними. Это главная причина. Потом я очень внимательно посмотрел программу КПСС и понял: конечно, сама идея благородная, гуманная, как и учение Маркса. Но это же не реализуется в жизни. Шло явное противоречие между словом и делом. А этого я не терплю: сказано - сделано.
Программу КПСС я иногда использовал в своих “корыстных” целях". В 1969 году на очередном занятии философского кружка ребята изучали, что такое абсолютная и относительная истина. Взяв программу, я читаю: “Все народы рано или поздно придут к коммунизму”. Заявлено как абсолютная истина. И подкидываю задачу: достижима ли она с точки зрения философии? Если бы про эту “задачу” узнал какой-нибудь партийный функционер, меня бы с треском выгнали из школы.
Капитан и педагог вскоре отметит 84-летие. Сейчас рассматривается проект учительской и ученической премии, которая будет сопровождаться вручением специального переходящего знака имени Кузнецова.
Татьяна ЖИЛЯКОВА
Челябинск
…Когда он каждый год перед 9 Мая в черной форме морского офицера, с кортиком, в орденах и медалях входит в школу, то кажется, что все вокруг преображается. Этот день не похож на другие, он овеян ощущением Праздника. Ребята, впервые увидевшие его в таком облачении, изумляются: вот это да, он, оказывается, настоящий “морской волк”! И буквально ходят за ним по пятам. Его рассказы-воспоминания о войне всех просто завораживают.
Речь идет о капитане второго ранга учителе истории челябинского физико-математического лицея N 31 Эрнесте Ивановиче Кузнецове, ветеране войны, искренне и горячо любимом многими поколениями выпускников школы. Сейчас он на пенсии, ведет занятия философского кружка, помогает готовить ребят к историческим олимпиадам. На них лицеисты очень хорошо выступают. Старый учитель по-прежнему полон сил, заядлый рыболов и охотник.
У него два сына: старший Александр пошел по стопам отца, закончил Ленинградское высшее военно-морское училище по специальности “инженер-электрик”, служил на Севере, младший Владимир - директор крупной компьютерной фирмы.
…О флоте Эрнест мечтал с детства. И подал заявление в Омский речной техникум. Но началась война. Как и все его ровесники, он рвался на фронт. В военкомате отказали. Тогда они решили махнуть на фронт самостоятельно. Но тут в Челябинск приехал набирать курсантов представитель Ленинградского высшего военно-морского училища. Все желающие убежать на войну пошли на комиссию. После трех медицинских испытаний из 15 человек остались трое. Их погрузили в теплушки и отправили в Астрахань, куда было эвакуировано училище. В январе 1942 года училище перевели из Астрахани в Баку, поскольку начались бомбежки. Там было свое училище, тоже высшее военно-морское. Но курсантов в нем уже не было: всех, начиная со второго курса, сгруппировали в бригады и отправили на защиту Москвы. “Астраханцы” возмутились: что же, мы хуже? И вновь попытались “призваться” самостоятельно, благо фронт был недалеко - по хребту Кавказа. Но тут начальство поступило мудро. Оно погрузило курсантов в автобусы, привезло в морской порт на Черном море и показало: вот стоят корабли, полностью укомплектованные боезапасами и всем необходимым, есть и команда, но они не могут выйти в море, потому что нет командиров, они погибли. А новых не готовили, так как курсантов всех училищ, включая Дальневосточное, отправили под Москву. Им сказали: учитесь побыстрее и занимайте места на мостиках этих кораблей. Ребят это убедило. С мая по октябрь была морская практика на кораблях, а с октября по май - теоретический курс в училище. Воевал Эрнест Иванович на Черном море, в районе Новороссийска, на крейсере “Фрунзе”.
После войны он имел право выбрать себе место службы. Он выбрал Северный флот. Но по болезни в 1958 году демобилизовался в чине капитана третьего ранга. Хотел пойти на торговые корабли, диплом позволял ему быть штурманом дальнего плавания, но после операции на желудке врачи запретили. А на кораблях никто не хотел брать на себя ответственность: вдруг что-то в море случится? Вернулся в Челябинск. Ему было тогда 35 лет. И, конечно, перед ним встал вопрос: что же делать? Гражданской специальности никакой. Прослужил три месяца в военкомате, преподавал начальную военную подготовку в школе N 1. Но ему нужно было что-то фундаментальное. И тогда пошел поступать в педагогический институт на заочное отделение. Его взяли сразу на третий курс.
- Эрнест Иванович, выбор факультета случаен или закономерен?
- В училище мы капитально изучали военно-морскую историю, которая тесно связана с общей, отечественной и зарубежной. А во-вторых, мой отец - историк. Он был директором школы N 8 и преподавал историю. И поэтому совершенно закономерно, что я пошел на исторический, закончил его с красным дипломом. Начал работать в школе N 30, а когда в 1965 году открылась тридцать первая, то часть учителей и девятые классы перевели туда. Этот год я и считаю началом моей учительской карьеры. Мне в то время было уже 43 года.
- В вашей педагогической деятельности были стиль, почерк, своя метода?
- В нашей школе, начиная с самого первого дня, директор Игошев сумел привить культ знаний, то есть ученики старались взять как можно больше, но выборочно, школа все-таки физико-математическая, что, естественно, создавало трудности для других учителей. И я понял одно. Для того, чтобы история стала предметом, который ученикам будет интересен, надо, чтобы она стала для них такой же точной наукой, как физика. То есть при изложении любого факта нужны доказательства: почему какое-либо событие произошло именно в это время и по какой причине. И потом, я принципиальный противник слова “учить”. Ученики должны понимать. Потому что выучить - это какую голову надо иметь. Знаний все прибавляется и прибавляется, а голова-то одна. Поэтому сначала была трагедия. Даешь домашнее задание, параграф такой-то, но к этому параграфу я обязательно давал пару вопросов. Не те, которые в учебнике, а на сообразительность. Девчонки у меня даже плакали. Все привыкли так: выучил и рассказал. В виде простого примера я им говорю: давайте пригласим ученика пятого класса, возьмем этот параграф, он его прочтет, выучит и с выражением расскажет. Ну и какую отметку я ему должен поставить? Да он, может, и половину не понял, что выучил.
И началось: после урока мы вместе готовили домашнее задание. Чтобы показать: мало прочесть материал, а надо его переработать в соответствии с поставленными вопросами, на которые прямого ответа в учебнике нет, только наметки. На уроке нужно было отвечать только на эти вопросы, потому что в них главное. Ведь по любой теме можно привести тысячи примеров. О войне, например. В учебнике их, как правило, несколько, а на самом деле их вон сколько! Но нет ответа на вопрос: откуда брались эти героические поступки? И каждый должен подумать, как на него ответить, а потом мы вместе обсуждаем и приходим к общему знаменателю.
- У вас были когда-нибудь проблемы педагогического характера?
- Дело в том, что я не считаю себя учителем. Я как был морским офицером, так и остался. Поэтому для меня никаких проблем не существует. Представьте себе, что такое управлять, командовать матросами, старшинами, которые перед войной прослужили пять лет и всю войну прошли. Они эту службу и корабль знают насквозь. А ты только что пришел. Но надо отдать им должное: они были очень тактичны, ненавязчиво мне что-то подсказывали. Я ведь служил на американских кораблях, где все надписи и описания были на английском языке, так что пришлось все осваивать, что называется, на ощупь. Электромагнитный трал - очень сложное устройство. Вот где были проблемы. После этих здесь проблем быть просто не может.
- Я знаю, что вы не стали заслуженным учителем только потому, что не член партии. Вы не вступили в партию ни на флоте, ни позже, хотя вам не-однократно предлагали. Почему? Ведь в то время ради карьеры это делали все.
- Я судил по тому, какие люди в этой партии состоят. На кораблях в начале 50-х годов ввели должность помощника командира по политической части. Я на них посмотрел. Они двух слов связать не могли и упертые были, как бараны. И при этом любое серьезное распоряжение командира должно было согласовываться с ними. Это главная причина. Потом я очень внимательно посмотрел программу КПСС и понял: конечно, сама идея благородная, гуманная, как и учение Маркса. Но это же не реализуется в жизни. Шло явное противоречие между словом и делом. А этого я не терплю: сказано - сделано.
Программу КПСС я иногда использовал в своих “корыстных” целях". В 1969 году на очередном занятии философского кружка ребята изучали, что такое абсолютная и относительная истина. Взяв программу, я читаю: “Все народы рано или поздно придут к коммунизму”. Заявлено как абсолютная истина. И подкидываю задачу: достижима ли она с точки зрения философии? Если бы про эту “задачу” узнал какой-нибудь партийный функционер, меня бы с треском выгнали из школы.
Капитан и педагог вскоре отметит 84-летие. Сейчас рассматривается проект учительской и ученической премии, которая будет сопровождаться вручением специального переходящего знака имени Кузнецова.
Татьяна ЖИЛЯКОВА
Челябинск