Про Царя в голове
И вот уже не осталось больше запятых и многоточий для Олега. Премьера «Царя». Кофе, вечер, все пустое.
Правду сказать, без Янковского не стала бы смотреть на Грозного - нужен он больно. Особенно с пафосно-лживым предисловием, которое устроил Космос перед премьерой. С иконой перед экраном, с псевдоисторической лекцией перед просмотром. Вот уж кто действительно без царя…
Вообще.
Фильм сам по себе открытием не стал. Ожидаемо. Предсказуемо.
Порадовала операторская работа. Музыка в фильме как всегда отвратительна. Так и случилось Ну и колокола, конечно. Все по сюжету. С начальных сцен - царя одевают. Ему выходить к народу. Он идет, на него по ходу следования))) надевают многослойное платье. И музыка, конечно, тревожит и указывает на то, что вот-вот… Ой. Да. Титров не хватает, мол, поволнуйтесь, братья и сестры. А куда было бы показательней сыграть откровенно разухабистое. Или финальная сцена, «радость» царя. Вот бы просмотреть это еще разок с балалайками и свирелями))) Безумству храбрых… ну да ладно.
А царь какой ждали в лице Мамонова. Суетится, вскрикивает, сумасшедшим и несчастным рядится. Скорее юродивый, чем жестокий. Не знающий, как править, не могущий управлять. И тыкающий митрополиту -на-ка, мол, каши без хлеба, сам судить попробуй, разберись, кто виноват… Насколько состоятелен такой подход в историческом плане? Нас там не стояло… В художественном - задача решена.
Он.
Нет больше таких - кого? Актеров? Людей? Мастеров? Никого. Пусто без него на свете, пусто на экране. Он один и каждый - Брагин, Мюнхгаузен, Волшебник, инженер и митрополит. Великое свойство Янковского - быть. Без надрыва являть боль, смятение, без истерии - отчаянье и радость, и давать ответы. Быть откровенным - и не откровенничать. Нет больше запятых.
Правду сказать, без Янковского не стала бы смотреть на Грозного - нужен он больно. Особенно с пафосно-лживым предисловием, которое устроил Космос перед премьерой. С иконой перед экраном, с псевдоисторической лекцией перед просмотром. Вот уж кто действительно без царя…
Вообще.
Фильм сам по себе открытием не стал. Ожидаемо. Предсказуемо.
Порадовала операторская работа. Музыка в фильме как всегда отвратительна. Так и случилось Ну и колокола, конечно. Все по сюжету. С начальных сцен - царя одевают. Ему выходить к народу. Он идет, на него по ходу следования))) надевают многослойное платье. И музыка, конечно, тревожит и указывает на то, что вот-вот… Ой. Да. Титров не хватает, мол, поволнуйтесь, братья и сестры. А куда было бы показательней сыграть откровенно разухабистое. Или финальная сцена, «радость» царя. Вот бы просмотреть это еще разок с балалайками и свирелями))) Безумству храбрых… ну да ладно.
А царь какой ждали в лице Мамонова. Суетится, вскрикивает, сумасшедшим и несчастным рядится. Скорее юродивый, чем жестокий. Не знающий, как править, не могущий управлять. И тыкающий митрополиту -на-ка, мол, каши без хлеба, сам судить попробуй, разберись, кто виноват… Насколько состоятелен такой подход в историческом плане? Нас там не стояло… В художественном - задача решена.
Он.
Нет больше таких - кого? Актеров? Людей? Мастеров? Никого. Пусто без него на свете, пусто на экране. Он один и каждый - Брагин, Мюнхгаузен, Волшебник, инженер и митрополит. Великое свойство Янковского - быть. Без надрыва являть боль, смятение, без истерии - отчаянье и радость, и давать ответы. Быть откровенным - и не откровенничать. Нет больше запятых.