"Спой, светик, не стыдись!" Отголоски
Я обещала - я сделала. Но, разумеется, это не мысли 11-летней девочки - их не вытащить из-под спуда размышлений и рассуждений 48-летней женщины. Но я рассказала о том, что послужило пусковым механизмом. А теперь показываю результат, хотя бы частично.
Что я такое, зачем нужна и чем запомнюсь миру - наверное, не мое дело, не моя забота. По крайней мере, меня не спрашивали, когда наделяли неким набором свойств, нравится ли мне эта комплектность, не хотела бы я внести в нее какие-либо изменения.
Себя придется «донашивать» - уж какая есть, другой пока не предвидится.
Что делать с «неустройством других» всем этим? Развожу руками…
1. Агрессия и насилие. У меня достаточно гладкая поверхность, зацепить меня, «задрать» - можно лишь при большом и неотступном желании сделать это. Каждый раз, когда это случается, речь не идет о пустяках. И в этом нет проявлений моей терпимости, вежливости или человеколюбия, я сильно и честно не хочу конфронтации с людьми.
Я сознательно и бессознательно - всеми силами - избегаю ситуаций, в которых от меня может потребоваться активная самозащита - потому что в случае потери контроля над собой я совершенно беспощадна, и даже в какой-то степени невменяема. Я не могу «поднять на человека руку» в состоянии нормально осуществляемого самоконтроля, а вне его - могу драться, как берсерк, не раздумывая о том, что происходит. Такие вещи случались несколько раз за мою жизнь, и каждый раз я оказывалась виноватой (вплоть до заявлений в милицию) в нанесении серьезных побоев тому, кто на меня напал и пытался меня бить или насиловать, и мне было стыдно, потому что это всё некрасиво и негуманно. Люди, считающие меня легкой добычей, иногда принимают мое миролюбие и кротость за виктимность, а когда граница перейдена, оказывается уже слишком поздно. Речь идет не только о физической драке, но и о словесной перепалке. В последней я никогда не употребляю бранных слов (хотя в жизни не чураюсь ненормативной лексики), а наношу удар в самое больное место, которое распоясавшийся агрессор, обычно, беспечно демонстрирует. Да, часто человек, играющий не по правилам, рассчитывает на соблюдении правил другими. На меня он точно рассчитывает зря, я умею оскорблять - то есть причинять «скорбь». Как дразнился в моем детстве один мальчишка, мой дальний родич: «Хочешь - заревешь? Хочешь? Хочешь?»
Я никого не наказываю, не практикую возмездие - не из принципа, а от отвращения до содрогания к этому делу. Моя агрессия - это борьба в чистом виде: «Не тронь меня!» Не тронешь - не трону. Тронешь чуть-чуть - стерплю. Может, ты глуп, плохо воспитан, что-то не то съел, может, просто не понимаешь, что делаешь? Не на всякого стану тратить силы и время, чтобы объяснять, стыдить - не дело, брат, творишь. Близким - обязательно и досконально расскажу, а дальним-то зачем? Пребудьте такими как есть, покуда можете, и Бог с вами!
Я не связываюсь, например, с интернет-троллями, потому что игра с ними - полная ерунда и легко игнорируется при минимальных усилиях. Речь, повторяю, идет лишь об очень серьезных реальных ситуациях.
Если глубоко разбираться в себе, то, наверное, придется признать, что я достаточно агрессивна, сильна и беспощадна. Но, быв несколько раз жертвой жестокой немотивированной агрессии, я в своем восприятии всегда невольно разворачиваю ситуацию так, чтобы почувствовать то, что переживает страдающая сторона. Это представление и реальные воспоминания не дадут мне насладиться победой не только над более слабым и беззащитным, но и просто любой победой в жестоком конфликте. Я - это всегда «они», потерпевшие поражение. Садизма я совершенно чужда. По крайней мере в контролируемой части сознания.
У нас сейчас принято насмехаться над фразой «ВСЕХ ЖАЛКО». Мол, это интеллигентские розовые сопли. Не согласна. Фраза эта и мнение это - порождение нашего века-волкодава, давшего очень многим людям реально испытать, что такое боль, что такое унижение, что такое вторжение в их внутренний мир и попрание их настоящих душевных святынь. У меня этот опыт есть, и довольно болезненный. Вывод из него - СДЕРЖАННОСТЬ, пока силы есть терпеть.
Объясняю. Не зарекаясь от того, чтобы причинять людям боль, я заявлю: мне это совершенно не в радость, не в кайф. Могу повесить себе на грудь значок с картинкой, которые обычно вешают на опорах ЛЭП: «Не влезай - убьёт!»
2. Власть. Меня абсолютно не прельщает власть, потому что насилие - ее непременный и неизбежный атрибут. А насилие - это меч без рукоятки - как ни держи - порежешься, даже если не сразу узнаешь об этом. Порезанными окажутся твой характер, твоя репутация (не обязательно деловая), практически всегда - твоя семья, любимые, дети. Даже мужчины не всегда справляются с этим гнётом, а уж женщины и подавно - они слишком близко к нутру всё принимают и с трудом выходят из образа. Мужики лучше умеют переключаться - на работе «оберштурмбанфюрер», а дома масик-пусик. Баба же сплошь и рядом Салтычиха тута и тама. А значит, потом некому будет хныкать и плакать, мол, за что, Господи?.. Рядом с властностью, словно в насмешку или в какую-то дьявольскую компенсацию расцветает алкоголизм и наркомания - как извращенный способ защититься от тебя. ОНО НАДО? Мне так нет… Для того, чтобы затоптать эту гадину нужны совсем другие качества. Но об этом - в любое другое время в любом другом месте.
Мне не нужны привилегии - совесть замучает при мысли о тех, кто их лишен. Мне стыдно быть в большем шоколаде, чем люди, которые ничем меня не хуже. Мне не чуждо желание быть «не хуже других», но стремления возвыситься над другими у меня нет совершенно.
3. Я относительно других людей. Немного под другим углом. Я не лучше и не хуже каждого из основной массы людей. Себя я не принижаю, но не собираюсь изображать дутое величие. Кстати, любое настоящее величие - это надгробие, которое ставит над нами мироздание. Все, кого я считаю великими, умерли, все уважаемые мной живые люди - не непогрешимы.
4. Оценивание. Я очень неохотно выношу негативные оценки. И, как правило, в ситуациях, когда я должна кого-то чему-то учить, мой инструмент - пряник, а не кнут. (Ибо кнут для меня - оружие, ведь запорю же насмерть и буду потом плакать от желудочных судорог, см. п.1). Как ни странно, жизненный опыт свидетельствует о том, что я неплохо умею учить. Говорят, я хорошо объясняю. Несколько человек, с которыми я занималась в качестве репетитора (всегда бесплатно - этим меня воспитывала моя мама, занимавшаяся бесплатным репетиторством по химии «ради инженерного тонуса»), меня благодарили и хвалили. Хотя к профессии педагога меня не влечет именно из-за реальной неизбежности негативного оценивания.
Я хвалю, если мне что-то нравится, и молчу, если то, что мне не нравится, не режет меня в кровь. Я не неженка, а слово «бесит» вызывает во мне усмешку: неужели не ясно, что оно само в себе несет оценку обозначаемому состоянию? (Бесит что-то? Бесы одолели? Может, стакан святой воды натощак и сорок раз подряд прочесть «Отче Наш»?!)
Вот что очень важно: я остро чувствую неправомерность «домысливания» чужих мотивов и сильно (хоть чаще и непроявленно) раздражаюсь, когда слышу или читаю подобное. Люди, которые это практикуют, кажутся мне бесчеловечными или очень недалёкими, неумными (сами они считают как раз наоборот). Я стараюсь поскорее свернуть общение с ними. Среди моих близких друзей таких «домотканых прокуроров» нет.
Неужели им самим ни разу не приходилось недоумевать, услышав беспочвенные несправедливые обвинения? Как можно без фонаря заглянуть в чужую душу? Опыт общения с психологами имеется, и в нем больше негативного. Я не встречала еще специалиста, представления которого о его возможностях были бы адекватны им в реальности. Пока же наблюдаю лишь малообоснованную самоуверенность и разные художества типа: «Я так вижу!» Видь ты, что хочешь. Только не убеждай меня, что я такова, как тебе с твоим виденьем представляется.
Вот врачей-психиатров - тех уважаю. Но близкому общению с ними не сподобилась. Может, не стоит об этом жалеть? Или все еще впереди?
5. Потаенная сущность и творчество. Демонстрация собственной сути - вещь рискованная. Всегда. Сила ее - в возможности резонанса, слабость - в том, что «точка роста», «точка силы» и «болевая точка» - часто суть одно и то же. Очень велико искушение на этом что-то заработать. Не обязательно деньги и славу, иногда - поддержку и одобрение. Мощнейшие из художников именно ее и предъявляют миру, и многие чувствуют, что автор облек в художественные образы их мысли, чувства, боль и счастье - принеся им этим радость и облегчение. Но здесь так - пан или пропал. Я осторожна. Может, иногда, избыточно. Но с тех пор, как я очертила границы лично «священного», в них еще никто не плюнул.
А могла бы, к примеру, попытаться стать «известным писателем». Но пока предпочитаю о самом важном писать «в стол» или для самых близких друзей. Даже к ЖЖ это не имеет большого отношения. Здесь - верхняя часть айсберга, шишечка с крышечки чайничка.
Что я теряю? Время и возможности.
Что обретаю? Сознание того, что я «в домике», который никто не только не может изгадить или поджечь, но даже не знает - где он. Пресловутые «покой и волю».
Я легко отказалась от пения, но пение никогда много для меня и не значило. То, что я не пою - меня совершенно не мучает. Мне легко не петь. А вот не писать - нет…
Мне достаточно того, что мои дети сказали мне однажды, как этакие Буратины своей любимой Папе Карле - «Выучусь, вырасту, куплю тебе тысячу новых курток» - «Не бойся, разбогатею - издам тебя». Дело не в том, чтобы быть изданной, а в том, что они считают это целесообразным. Видимо, мой внутренний мир им дорог, он им нравится. Между нами существует созвучие и понимание. Чего мне еще желать?
Чувство безопасности внутреннему миру дает только любовь (в том числе и облеченная в форму дружбы) - взаимная, верная любовь-понимание. Я всегда хотела ее - я ее получила.
Видимо, я все-таки более-менее правильно живу.