Цветы ненависти
Цветы ненависти бывают дивно прекрасны. Ненависть часто становится объектом искусства. Не реже, чем любовь. Острая ненависть торжествует в акте мести, и прекрасный грозный мститель - частый герой, любимый герой людей, которые знают ненависть и сами. Чужая любовь печалит одинокого человека, чье сердце разбито, мечты угасли. А чужую ненависть всегда легко взять напрокат и насладиться ею сполна. Особенно, если в вашем сердце - пусть не цветы, пусть - трава ненависти - растет и набирает силу.
Прекрасный грозный мститель часто утоляет наши воображаемые и реальные обиды.
Помните, в старом отечественном фильме «Ох уж эта Настя» за маленькой девочкой всюду следовала придуманная ею огромная черная пантера и пугала, и рычала на всех, кто девочку обижал?
До сих пор за некоторыми моими знакомыми следует в их воображении молчаливый и благородный Данила Багров в свитере крупной вязки и с неиссякаемыми запасами оружия, вопрошая: «В чем сила, брат?» Не видимый никому, но всегда готовый вступиться за обиженных.
Никто из тех, в кого он всаживает пулю за пулей, не заслуживает ни минуты сожаления, это просто демоны какие-то, не люди.
Мы любим реальных людей, таких-сяких, иногда хороших, иногда противных, но недаром древний эвфемизм, означающий акт любви звучит как «познать». Любим - познаём - узнаем. Иногда это «знание» делает нас очень несчастными.
А ненавидим мы всегда демонов. Не обладающее чертами, непостижимое безликое зло. Даже если мы хорошо знаем объект нашей ненависти, она стирает его черты, превращает его в безглазый призрак, страшный и мерзкий. Тот, кто способен «знать врага в лицо» - редко одержим страстной ненавистью. Для него сама вражда преодолима, чаще после честно одержанной победы над врагом (врагом, а не объектом ненависти), которому вовсе не отказано в человеческом понимании.
Горячая любовь бывает абстрактной лишь у святых. А горячая ненависть абстрактна всегда. Готовая абстракция легко перемещается в «сферу искусства» - словно там ей и место.
И вот мы уже любуемся на очередной прекрасный черный цветок. Некоторые даже прикалывают его к своей одежде как эмблему.
Только не стоит забывать, что это плохо сочетается с другим символом, многими из нас носимым на шее чисто по привычке. Тот, кто носит его по убеждению - отвергает цветы ненависти, как бы красивы они не были.
Прекрасный грозный мститель часто утоляет наши воображаемые и реальные обиды.
Помните, в старом отечественном фильме «Ох уж эта Настя» за маленькой девочкой всюду следовала придуманная ею огромная черная пантера и пугала, и рычала на всех, кто девочку обижал?
До сих пор за некоторыми моими знакомыми следует в их воображении молчаливый и благородный Данила Багров в свитере крупной вязки и с неиссякаемыми запасами оружия, вопрошая: «В чем сила, брат?» Не видимый никому, но всегда готовый вступиться за обиженных.
Никто из тех, в кого он всаживает пулю за пулей, не заслуживает ни минуты сожаления, это просто демоны какие-то, не люди.
Мы любим реальных людей, таких-сяких, иногда хороших, иногда противных, но недаром древний эвфемизм, означающий акт любви звучит как «познать». Любим - познаём - узнаем. Иногда это «знание» делает нас очень несчастными.
А ненавидим мы всегда демонов. Не обладающее чертами, непостижимое безликое зло. Даже если мы хорошо знаем объект нашей ненависти, она стирает его черты, превращает его в безглазый призрак, страшный и мерзкий. Тот, кто способен «знать врага в лицо» - редко одержим страстной ненавистью. Для него сама вражда преодолима, чаще после честно одержанной победы над врагом (врагом, а не объектом ненависти), которому вовсе не отказано в человеческом понимании.
Горячая любовь бывает абстрактной лишь у святых. А горячая ненависть абстрактна всегда. Готовая абстракция легко перемещается в «сферу искусства» - словно там ей и место.
И вот мы уже любуемся на очередной прекрасный черный цветок. Некоторые даже прикалывают его к своей одежде как эмблему.
Только не стоит забывать, что это плохо сочетается с другим символом, многими из нас носимым на шее чисто по привычке. Тот, кто носит его по убеждению - отвергает цветы ненависти, как бы красивы они не были.