Wild science или относительно объемный ответ на сравнительно короткий вопрос
В одном из последних тредов сообщества cafedra уважаемая n_fury попросила участников высказаться о т.н. «первом отделе» в вузах, поинтересовавшись, что представляет собой это подразделение в настоящее время и может ли оно служить препятствием «на пути роста публикаций, особенно технических». Видимо, вопрос не вызвал у «сообщников» непреодолимого желания ответить на него, ибо откликнулся только ваш покорный слуга, который в финале своей реплики отметил, что «препятствия к увеличению количества (и качества) публикаций находятся совсем в другой сфере, и у меня нет надежды, что они когда-либо будут преодолены». В свою очередь автор топика поинтересовалась, «какие именно сферы (те, где располагаются основные препятствия) Вам видятся наиболее проблемными»?
Спрашивали - отвечаем. ;-)
Объем моего ответа довольно велик, поэтому отвечу я не в треде, а в само́м блоге, чисто технически предоставляя читателям бо́льшую свободу для обсуждения поднятых здесь проблем.
Итак, почти все факторы, обусловливающие препятствия на пути к увеличению числа качественных публикаций, носят социально-экономический характер, потому преодолеть порождаемые ими помехи в рамках существующей ныне системы трудно, а зачастую и невозможно.
1. Аудиторная нагрузка, превосходящая все разумные пределы. У меня она составляет, например, чуть более 900 часов при норме доцента в 870 часов. Это означает, что в день у меня 2-3 пары, а с заочной сессией их число может достигать пяти, иногда и шести. Ну и какой я ученый после этого? Только ужин-душ-кровать. Да, в субботу я, например, не работаю, но после подобных трудовых свершений хочется только отдыхать.
Пойти на сокращение норм индивидуальной учебной нагрузки руководство всех уровней (от федерального до вузовского) не решится, так как это, по сути, означает расширение штата преподавателей, между тем как неоднократно был провозглашен курс на его безжалостное сокращение, да и финансирование вузов вкупе с их же финансовой политикой не позволят сделать это.
2. Нежелание вузовского руководства оказывать реальную поддержку исследователям. Руководители в вузах занимают интересную позицию, на словах относясь с благодарностью к работникам, занимающимся интенсивными научными изысканиями, активно публикующим их результаты, но как только речь заходит о материальном выражении этой благодарности или о конкретном содействии (например, выделении площадей для исследовательских целей), улыбки начальников исчезают, как проштрафившийся бухгалтер при виде ревизора. Однако же вуз никогда не преминет обложить ученого, выигравшего грант, своеобразным побором в виде процента с грантовой суммы «за оформление документов», который иначе, чем «оброком», назвать нельзя.
Небольшое лирическое отступление
Данный подход чуть менее чем полностью отвечает линии, озвученной ВВП на Общем собрании РАН 18 мая 2010 года . Напомню, тогда было изречено следующее (цит. по ссылке): «Известный Гриша Перельман взял и опубликовал в Интернете открытие и подписался: Гриша Перельман. Где деньги? Он даже от денег отказывается. Вот мы пытаемся ему хоть как-то... Но он и эти не берет. Это, конечно, не значит, что нужно все обесточить - наоборот, нужно поддерживать, мы стараемся это делать».
Во-первых, бросает в дрожь от фамильярности: «Гриша Перельман», - как будто выступающий относится к ученому, перешагнувшему через этапную точку во всей истории человеческого мышления, как к своему корешу, с которым буквально вчера-позавчера отмечали премию в ресторане «Плакучая ива».
Во-вторых, ВВП сам же проговорился: «мы стараемся это делать». Не «мы делаем» , а «мы стараемся» …
В-третьих, «наверху» господствует та же самая тенденция, что и в вузах, примерно так: «мы рады вашим открытиям, благодарны вам за них, особенно когда эти открытия совершаются бесплатно - вот Гриша Перельман, например… А деньги… ну мы стараемся…» и т.д.
Поэтому надежды на светлое будущее вузовской науки (да и, наверное, в целом российской) не осталось никакой.
Вот три примера, иллюстрирующие сказанное:
А) мой шеф в прошлом году, благодаря представившейся счастливой возможности, опубликовал несколько десятков (!) работ «из стола». Его, конечно, похвалили и восхитились… а стимулирующую надбавку «срезали» в три раза (всем «срезали
- и ему «срезали», несмотря на научные результаты). Стоит ли публиковаться?
Б) другой мой старший коллега довольно часто ездит на конференции. Естественно, наше руководство ему ничего не оплачивает, но он должен оформить массу бумажек, чтобы туда отправиться (это смешно, но вуз, не оплачивая суточные, на полном серьёзе отправляет человека в командировку приказом ректора - вот это apotheosis маразма), перенести занятия (надо оформить заявление в учебном секторе и подписать его «по инстанциям»), самостоятельно предупредить студентов (а кому он, действительно, нужен со своими «научными» проблемами) и т.д. Надо ли ездить на конференции?
В) мой третий коллега, один из крупнейших специалистов в своей области, на которого, кстати, частенько ссылаются в зарубежных журналах, получает всего на 200 (двести) рублей больше, чем Ваш покорный слуга, чьи редкие публикации изучаются и используются в основном прилежными отечественными диссертантами, круг которых, признаться честно, весьма узок. Так зачем же публиковаться-то?
3. Слабость государственной поддержки исследовательской деятельности. Наши отечественные грантовые фонды выделяют для проведения научных изысканий и оплату труда ученых такие смехотворные деньги, что можно констатировать смерть отечественной науки уже сейчас.
Вот пример. Мой упомянутый в пункте В) коллега (тот самый, что на 200 рублей больше меня получает, имея индекс цитируемости за границей) однажды рассказал, что получил заработную плату за год по гранту одного из российских фондов, равную 17 000 (семнадцати тысячам) рублей. На мой вопрос: «Вы чё, серьезно? Это ж гроши», - он ответил, что это нормально, да и работали они где-то неделю, притом не очень интенсивно etc. Суть работы, насколько мне известно, заключалась в упорядочении по ряду новых критериев огромного массива сложноогранизованных данных объемом в несколько тысяч единиц, поэтому искренность его ответа более чем сомнительна. Зачем подавать на грант, писать отчетные статьи и организовывать конференции, если в месяц доходность данной деятельности составит 17 000 / 12 = 1416, 67 рубля? Я лучше буду работать в качестве репетитора, готовя абитуру к ЕГЭ - и нервов меньше, и денег больше (раза в полтора-два примерно, если даже брать одного ученика).
Иностранные фонды выделяют бо́льшие средства, но выиграть грант сложнее, необходимость присутствия (иногда весьма долговременного) на разного рода мероприятиях за границей вызывает едва сдерживаемый «зубовный скрежет» учебного сектора, а всякие бытовые траты в ходе подобных поездок нивелируют прибыль от работы. Но всё же получается, что исследовательская деятельность, организованная на средства западных фондов, - единственная перспективная форма проведения научных изысканий в России на сегодняшний день, в том числе и с точки зрения количественного приращения публикаций в иностранных научных изданиях.
Таким образом, можно выявить три основных фактора, препятствующих увеличению числа публикаций и вообще развитию вузовской науки:
- нехватка времени из-за огромной аудиторной нагрузки;
- непонимание администрации вузов;
- нехватка денег.
С ними, как мне кажется, сталкивается любой преподаватель, желающий посвятить себя научному творчеству. Выхода здесь три:
(1) Заниматься наукой «для очистки совести», публикуя в год 1-2 статьи, «чтобы не придирались».
(2) «Халявизировать» («халтуризировать») для себя и, соответственно, для студентов учебную работу, сделав упор на научную деятельность.
(3) Уделять серьезное внимание преподавательской работе и научным изысканиям, при этом мало есть, плохо спать, забыть об отдыхе вообще, распрощаться со здоровьем, осуществляя все без надежды на особую благодарность начальства и понимание структур, руководящих учебной работой.
Пораскинув мозгами, я сделал выбор в пользу варианта (1), ибо (3) заведомо невыгоден, а (2) означает потерю авторитета в глазах студентов (с ними-то приходится чаще общаться, чем с коллегами, да и значительная часть коллег либо склоняется к аналогичному выбору, либо уже совершила его).
Постепенно интерес к занятию наукой сходит на нет из-за неспособности наших управленцев материально «замотивировать» исследователей на работу. Если утрачены рычаги к материальной мотивации, то рано или поздно руководители столкнутся с невозможностью организовать научную деятельность так, чтобы она хотя бы в первом приближении отвечала хоть каким-то нормам (нельзя же заставить людей исследовать из-под палки). В принципе, наша наука уже «дичает», становится уделом неорганизованных или слабоорганизованных энтузиастов, чудаков и бессеребренников. Эти дикие формы могут быть окультурены «цивилизацией» в лице иностранных научных фондов, ибо средств для самостоятельного осуществления внутренней эволюции, видимо, в нашем биоценозе уже нет.
Грустно сознавать, что вузовская наука превратилась в маленький огонек, который вот-вот угаснет…
И еще: такой видится ситуация из провинции. Не знаю, как там в столичных вузах, может и получше все, но у нас так вот…
Всё, наверное… Буду рад комментариям.