Музыка
Самый ранний возраст, в котором помню себя - 2,5 года. Запомнилось, наверное, потому, что очень сильно упал, разбив себе губу и нос. А дело было так: на комоде в большой комнате стояла огромная радиола - не помню названия. Но внешний вид запомнился. Темное лакированное дерево, на передней панели - кнопки и ручки вороненой стали, и круглый зеленый глаз лампы, похожий на кошачий. Он мигал темно-зелеными лепестками на ярко-зеленом фоне, отображая громкость. А наверху, под тяжеленной крышкой, находился проигрыватель. Взобравшись на табурет, я поднимал крышку, чтобы послушать пластинку, но упал. Было лето 66-го года.
Странно, что мне после этого случая не запретили самостоятельно пользоваться этим наверняка дорогим и опасным предметом.
Проигрыватель был чем-то удивительным, вроде патефона. То есть на тонарме был установлен такой диск с мембранами, в который устанавливалась длинная стальная игла. Чистая механика, никакой электроники. Чистый аналог, никакой цифры! :) Пластинки были на 78 оборотов, тяжелые. Репертуар - послевоенная советская эстрада и опера. С детства обожаю и то, и другое. Правда, из всей советской эстрады в памяти остались только Утесов, Шульженко и Бернес. Особенно запала в память песня «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, Мишка, то, что ты уходишь от меня». Видимо, эта песня ассоциировалась у меня с моим плюшевым медведем, и таила в себе какую-то невыносимую страшную мысль, что я могу потерять свою любимую игрушку.
Потом появились магнитофон (Айдас, литовский, ламповый!) и радиола Рига (стерео!). Запомнился запах уксусной эссенции, которой склеивали порвавшуюся ленту. Появились многодисковые издания на 33 оборота, с полной записью оперы, а не с отдельными ариями. Например, гениальная «Волшебная флейта». Еще стали появляться советские пластинки с западной музыкой - Битлз, Свит, Роллинг Стоунз и даже Дип Перпл.
А потом в конце 70-х вдруг появились проигрыватель Dual, магнитофон Telefunken, усилитель Бриг и колонки Радиотехника. Тогда же начались выезды в подмосковные ДК на всякие полуподпольные рок-концерты. Собственно, примерно тогда я немножко по-другому стал относиться к музыке.
Последнее мое приобретение - Роксаны Каспианы М2, заменившие отработавшее свое Парасаунды. В большом помещении, без ограничений на громкость, они прекрасно сыгрались с Клипшами.
И вот какие мысли меня занимают в последнее время. Я всеяден в музыке, но к хорошему звуку сильно неравнодушен. Но что такое хороший звук? Я не аудиофил-аудиоманьяк. Я не являюсь поклонником аналогового звучания, не в восторге от винила (я вообще считаю, что бас на виниле всегда звучит ненатурально, компрессировано - если сравнивать с цифрой). Если говорить о камерной музыке и в значительной степени - об опере, то тут вроде бы как все понятно: хороший звук - это правильный звук, максимально приближенный к живому. Но тут есть парадокс: у меня есть записи, сделанные чуть ли не 100 лет назад (дель Монако, Шаляпин). Да, они отреставрированы и бережно перенесены на цифру. Но все же объективно это технически несовершенные записи, с зажатым диапазоном. И все равно они звучат прекрасно. Не понимаю, в чем тут дело.
Далее - симфоническая музыка. Тут в принципе невозможно в домашних условиях получить звук, аналогичный концертному, даже с высокого уровня техникой и в просторном помещении. Тем не менее, ухо всегда дает адекватную оценку звуку, безошибочно выделяя какие-то нюансы. Какие? Ну, скажем, чистоту высоких, внятность низких, динамический диапазон (треугольник явно слышен на фоне литавр). То есть, существует некая система компромиссов. Но чем эти компромиссы и оценки определяются? Непонятно.
Еще сложнее, когда в дело вмешивается электричество. Что считать нормальным звуком для рок-музыки? Концертное звучание? Нет, разумеется. Живые записи - это отдельный жанр, по нему судить о верности звука можно лишь применительно к концертным же записям. А как мы определяем правильное звучание для студийных записей? С чем соотносим? Ведь мы в 99,9% случаев не слышали, как на самом деле музыка звучала в студии. Еще один парадокс. А что говорить об электронной музыке? Особенно о той, что изначально рождена и существовала в компьютере, и никогда не исполнялась живьем? Тут-то как мы определяем правильность звучания?!
Странно, что мне после этого случая не запретили самостоятельно пользоваться этим наверняка дорогим и опасным предметом.
Проигрыватель был чем-то удивительным, вроде патефона. То есть на тонарме был установлен такой диск с мембранами, в который устанавливалась длинная стальная игла. Чистая механика, никакой электроники. Чистый аналог, никакой цифры! :) Пластинки были на 78 оборотов, тяжелые. Репертуар - послевоенная советская эстрада и опера. С детства обожаю и то, и другое. Правда, из всей советской эстрады в памяти остались только Утесов, Шульженко и Бернес. Особенно запала в память песня «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, Мишка, то, что ты уходишь от меня». Видимо, эта песня ассоциировалась у меня с моим плюшевым медведем, и таила в себе какую-то невыносимую страшную мысль, что я могу потерять свою любимую игрушку.
Потом появились магнитофон (Айдас, литовский, ламповый!) и радиола Рига (стерео!). Запомнился запах уксусной эссенции, которой склеивали порвавшуюся ленту. Появились многодисковые издания на 33 оборота, с полной записью оперы, а не с отдельными ариями. Например, гениальная «Волшебная флейта». Еще стали появляться советские пластинки с западной музыкой - Битлз, Свит, Роллинг Стоунз и даже Дип Перпл.
А потом в конце 70-х вдруг появились проигрыватель Dual, магнитофон Telefunken, усилитель Бриг и колонки Радиотехника. Тогда же начались выезды в подмосковные ДК на всякие полуподпольные рок-концерты. Собственно, примерно тогда я немножко по-другому стал относиться к музыке.
Последнее мое приобретение - Роксаны Каспианы М2, заменившие отработавшее свое Парасаунды. В большом помещении, без ограничений на громкость, они прекрасно сыгрались с Клипшами.
И вот какие мысли меня занимают в последнее время. Я всеяден в музыке, но к хорошему звуку сильно неравнодушен. Но что такое хороший звук? Я не аудиофил-аудиоманьяк. Я не являюсь поклонником аналогового звучания, не в восторге от винила (я вообще считаю, что бас на виниле всегда звучит ненатурально, компрессировано - если сравнивать с цифрой). Если говорить о камерной музыке и в значительной степени - об опере, то тут вроде бы как все понятно: хороший звук - это правильный звук, максимально приближенный к живому. Но тут есть парадокс: у меня есть записи, сделанные чуть ли не 100 лет назад (дель Монако, Шаляпин). Да, они отреставрированы и бережно перенесены на цифру. Но все же объективно это технически несовершенные записи, с зажатым диапазоном. И все равно они звучат прекрасно. Не понимаю, в чем тут дело.
Далее - симфоническая музыка. Тут в принципе невозможно в домашних условиях получить звук, аналогичный концертному, даже с высокого уровня техникой и в просторном помещении. Тем не менее, ухо всегда дает адекватную оценку звуку, безошибочно выделяя какие-то нюансы. Какие? Ну, скажем, чистоту высоких, внятность низких, динамический диапазон (треугольник явно слышен на фоне литавр). То есть, существует некая система компромиссов. Но чем эти компромиссы и оценки определяются? Непонятно.
Еще сложнее, когда в дело вмешивается электричество. Что считать нормальным звуком для рок-музыки? Концертное звучание? Нет, разумеется. Живые записи - это отдельный жанр, по нему судить о верности звука можно лишь применительно к концертным же записям. А как мы определяем правильное звучание для студийных записей? С чем соотносим? Ведь мы в 99,9% случаев не слышали, как на самом деле музыка звучала в студии. Еще один парадокс. А что говорить об электронной музыке? Особенно о той, что изначально рождена и существовала в компьютере, и никогда не исполнялась живьем? Тут-то как мы определяем правильность звучания?!