Эхо_14.01.2010_А.ШОХИН в КРЕДИТЕ ДОВЕРИЯ О БИЗНЕСЕ В РОССИИ
ЛАРИСА ЕРЁМИНА
Данный текст набираю буквами - 14.01.2010
Дополнения, шлифовка - 14.01.2010
Слушала в прямом эфире любимого Эха.
Впечатлилась.
Веб_видеотрансляции не велось.
Сохраняю здесь себе на память
текстовую расшифровку передачи
с
http://www.echo.msk.ru/programs/creditworthiness/648559-echo.phtmlДата :14.01.2010 16:35Передача :Кредит доверияВедущие :Наргиз Асадова, Алексей ДурновоГости :Александр Шохин
====
Адаптирую текст для моего комфортного ЖЖ_восприятия:
- членение делаю более дробным;
- шрифтом выделяю то, что считаю нужным выделить;
- обозначаю букву ё...
====
"
Н.АСАДОВА: 16 часов 35 минут в Москве, у микрофона Наргиз Асадова и Алексей Дурново. Это передача «Кредит доверия», и у нас в гостях
Александр Николаевич Шохин, президент Российского союза промышленников и предпринимателей.
Здравствуйте.
А.ШОХИН: Добрый день.
А.ДУРНОВО: Александр Николаевич, мы знаем, что РСПП добился права присутствовать на заседаниях правительства. Как вам это удалось? Как вы туда прорвались?
А.ШОХИН: Ну, во-первых... (смеется) Я на заседаниях правительства присутствовал и раньше не только как член правительства, но и в моем качестве президента РСПП я, как бы, приглашался на отдельные вопросы.
Речь идёт и шла на встрече с председателем правительства в понедельник у меня совсем о другом.
О том, чтобы
выработать механизм участия бизнеса
в экспертизе и в обсуждении
законопроектов,
нормативных актов,
которые затрагивают интересы бизнеса.
И, ну, скажем так,
финальной точкой такого участия могло бы быть и присутствие на заседаниях правительства.
Есть ещё один аспект.
Я как президент РСПП
являюсь
координатором стороны работодателей в российской трёхсторонней комиссии, где присутствуют
кроме работодателей
профсоюзы
и
представители различных правительственных ведомств и учреждений.
Возглавляет эту комиссию Александр Дмитриевич Жуков, вице-премьер.
Я - координатор со стороны работодателей,
Михаил Шмаков - председатель ФНПР со стороны профсоюзов,
Татьяна Голикова является координатором правительственной стороны.
И коль скоро получилось так, что Михаил Шмаков часто присутствует на заседаниях правительства, я, по сути дела, с этого начал, это журналисты уловили, что для баланса было бы неплохо, чтобы сторона работодателей российской трёхсторонней комиссии была бы представлена на заседаниях правительства по тем вопросам, которые входят в компетенцию РТК.
Но есть ещё масса вопросов,
которые не входят в компетенцию российской трёхсторонней комиссии, профсоюзам, мягко говоря,
не интересны.
Ну, например,
развитие финансового рынка
или
многие элементы налоговой политики и корпоративных отношений,
и так далее.
И поэтому встал вопрос,
что
по этим темам,
по этим вопросам
неплохо было бы выработать тоже механизм регулярного
и, скажем так,
прозрачного участия бизнеса в обсуждении и экспертизе законопроектов.
При этом я предложил Владимиру Владимировичу
в контексте создания таможенного союза
- с 1 января он уже частично создан -
использовать опыт наших коллег,
в частности,
Казахстана.
Где законом установлена
такая технология, что
объединения бизнеса и частного предпринимательства,
которые отвечают определённым критериям
- эти критерии устанавливает закон -,
нужно (должны? - ЛЕ) представлять
не менее половины всего предпринимательского сообщества.
Они имеют право участвовать в экспертизе соответствующих нормативных и законодательных актов.
И более того, без этой экспертизы
ведомства не могут дальше,
как говорится,
двигать соответствующие проекты решений.
Ну и есть определённые обязательства на стороне объединений бизнеса.
Ну, в частности,
они не имеют права
пропускать эту экспертизу,
выбирать только наиболее интересные сюжеты.
Если они пару раз откажутся участвовать в экспертизе, то их, как говорится, вычёркивают из списка.
Так что не только в Казахстане, кстати.
В Австралии такая технология есть и так далее.
И речь идёт по сути дела
о встраивании экспертизы со стороны
организованного бизнес-сообщества
и
его консолидированной позиции
по тем или иным вопросам
в процесс принятия решений,
ну и, прежде всего,
это экономическое законодательство.
Сейчас бизнес участвует в этом обсуждении,
но нет
такой институциональной, что ли, основы,
формализованного регламента,
который бы позволял, с одной стороны,
и бизнесу чётко знать свои права и ответственность свою,
но и правительству.
У нас, ведь, строится это по принципу:
один министр хочет узнать мнение бизнеса,
потому что отвечает за предпринимательскую активность,
как, например, Эльвира Набиуллина;
другим министрам это менее интересно
и поэтому нет,
ну, скажем так,
универсальной технологии.
А присутствие на заседании правительства в случаях, если на ранних подступах будет эта технология работать, будет скорее, ну, таким, шагом, фиксирующим завершение процесса нежели самостоятельным каким-то явлением.
Н.АСАДОВА: А вы не боитесь, что вы превратитесь просто в наблюдателей?
А.ШОХИН: Вот, чтобы не превратиться просто в наблюдателей и иногда даже получать слово на заседании правительства, нужно, чтобы все предшествующие этапы работали. Чтобы на заседании правительства обсуждалось заключение, экспертное заключение консолидированного бизнес-сообщества по тому или иному законопроекту. Особенно это важно в тех случаях, когда правительство или ведомство, ответственное за подготовку того или иного закона, ну, скажем, отклоняют эту точку зрения. Тогда вот эта финальная площадка, где можно попытаться еще раз аргументировать свою позицию.
Поэтому не хотелось быть просто наблюдателем, хотя, присутствие на заседании правительства, безусловно, дает дополнительную информацию, ну, хотя бы по ходу дискуссии можно понять, какие варианты существуют и какие позиции у разных ведомств, и можно, что называется, встрять в дискуссию и понять аргументацию. Но этого было бы, безусловно, недостаточно и будет недостаточно, если на всех предшествующих и, прежде всего, ранних подступах к разработке тех или иных решений бизнес будет подключаться на такой спорадической или случайной основе.
Н.АСАДОВА: А для того, чтобы влияние бизнеса на принятие решений действовало, потребуется ли проработка дополнительно какого-то законодательства? Или все на словах будет оговорено?
А.ШОХИН: Я бы считал, что нужно либо по примеру Казахстана принять закон, в том числе в котором будут предъявлены требования к бизнесу, какой бизнес имеет право на участие в экспертизу, как он должен быть организован, как должна быть организована эта экспертиза. И правительство вправе, как говорится, выстроить эту систему требований и критериев. Ну и, само собой, там должна быть прописана процедура как такого рода бизнес участвует в этой экспертизе. И если не закон, то это регламент правительства, это тот нормативный документ, где тоже может быть эта технология прописана. На самом деле, кое-что у нас, безусловно, наработано и, в частности, Общественная палата частично по этой схеме работает, но у нее другая зона ответственности.
Я, кстати сказать, в ноябре прошлого года Дмитрию Анатольевичу Медведеву во время нашей встречи, встречи РСПП с президентом России предложил подумать над этим механизмом. Он тогда, отвечая на этот вопрос, предложил попробовать максимально использовать механизм Общественной палаты. Но Общественная палата отражает интересы широкого круга гражданских организаций, неправительственных организаций - там много журналистов, общественных деятелей и так далее. Есть безусловные предприниматели, но это еще сложнее. Нам легче профсоюзы в РТК убедить, начать дискуссию с ними и искать компромисс, нежели чем с Общественной палатой, которая занимается практически всеми вопросами, связанными с жизнью гражданского общества. И экономика там волей-неволей занимает, ну, я не знаю, там, 10%, 5% и так далее.
Поэтому механизм, похожий на то, что законом об Общественной палате РФ уже функционирует, можно было бы тоже использовать. Так что у нас есть Казахстан, у нас есть Общественная палата России, у нас есть дальние англосаксонские страны.
Н.АСАДОВА: И что? Уже правительство поручило разрабатывать этот закон или нет?
А.ШОХИН: Да. При мне Владимир Владимирович дал поручение руководителю аппарата правительства Сергею Семеновичу Собянину проработать этот вопрос. И я очень надеюсь на то, что проработка этого вопроса будет включать не только определение того, кого и как звать на заседание правительства и по каким вопросам, но и вот этот весь механизм включения бизнеса в экспертизу. При этом я сразу подчеркну, что я как президент РСПП, естественно, не имел мандата говорить от имени всех бизнес-объединений. Я лишь говорил о том, что правительство должно выработать критерии к тем бизнес-объединениям, которые будут присутствовать. Но! Координатор со стороны работодателей уже, как бы. автоматом попадает в число этих критериев по тем вопросам, которые, как я уже говорил, входят в компетенцию российской трехсторонней комиссии.
А.ДУРНОВО: Александр Николаевич. Немножко сменим тему. Производство автомобилей в России в 2009 году сократилось, ну, почти на 60%, 59,7%. Это что значит? Что наш автопром умер совсем? Или, может, он оживет в наступившем году?
А.ШОХИН: Ну, вы знаете автопром и в обновленной антикризисной программе на 2010-й год, которая накануне нового года была обнародована и буквально вчера-сегодня, как говорится, уже официально стала документом, по которому правительство действует, включает поддержку автопрома и ряда других отраслей, и конкретных производств, в основном, оборонно-промышленного комплекса.
Ну, на самом деле, мне кажется, что несмотря на большие деньги, потраченные на поддержку конкретных компаний автопрома, и АвтоВАЗа в частности, все-таки, мы неправильно распределили эти ресурсы. Надо в большей степени их было пускать на поддержку спроса, нежели на поддержку производителя. Вот, последняя мера, а именно выдача бонуса за утилизированную машину, - это уже шаг в абсолютно правильном направлении. Другое дело, насколько он сработает.
Н.АСАДОВА: Ну, до этого в Германии тоже работал - и он сработал.
А.ШОХИН: Да, и он сработал. Тут проблема оптимальную сумму найти, найти возможность утилизации, потому что иначе могут завалить этим металлоломом, который мы не в состоянии переработать. И в Германии впервые за многие годы продажи автомобилей вышли на рекордный уровень. То есть можно, оказывается, даже в условиях кризиса. Спад производства в Германии 6%, а у нас 8,5% - более-менее сопоставимые цифры. Автопром у них выжил как одна из главных отраслей национальной экономики в силу того, что зашли не со стороны раздачи денег неэффективным менеджерам в том числе, государственным, оговорюсь сразу, а по сути дела, деньги населению дали.
Н.АСАДОВА: Олег Сергеевич из Новосибирска, наш слушатель сетует на это, что в эфире «Эха Москвы» очень часто говорят о проблемах крупного бизнеса. «А малый бизнес государству, «Эху», слушателям «Эха» не интересен и не нужен совсем?» Как вы считаете? Я продолжу этот вопрос. Хорошо, если РСПП лоббирует интересы крупного бизнеса, то кто...
А.ШОХИН: А кто вам сказал, что мы интересы крупного бизнеса?
Н.АСАДОВА: А вы и мелкого, и среднего тоже лоббируете?
А.ШОХИН: Вы знаете, мы пару лет назад создали специальный комитет, Объединенный комитет РСПП и «Опоры России» по развитию малого бизнеса и взаимодействию крупного и малого бизнеса. С сожалением должен констатировать, что этот Комитет, который возглавляет президент «Опоры России», член правления нашей организации, работает редко. И заседал он, по-моему, 1,5 раза за эти 2 года.
А.ДУРНОВО: Почему так?
А.ШОХИН: Ну, потому что, на самом деле, видимо, интересы собственной организации важнее, чем интересы согласования позиций между организациями. У нас, особенно в регионах, нет крупного бизнеса. Ядро наших региональных организаций - это малый и средний бизнес. Очень не много регионов, где крупные общенациональные, или как говорят национальные чемпионы являются ядром. Ну, например, Новолипецкий металлургический комбинат - понятно, что это ядро экономики Липецкой области, 2/3 бюджета Липецкой области. Там то же самое можно про Норникель говорить, про Северсталь и так далее.
Но есть масса регионов, где этих гигантов нет. И мы работаем, и у нас региональные отделения во всех регионах страны есть, с тем средним... Он крупный по региональным масштабам, но он средний или даже ниже среднего по масштабам этих общенациональных, транснациональных компаний.
И поэтому мы, вообще-то говоря, провозгласили цель, она у нас в официальных документах записана - что нам надо системно защищать бизнес как таковой, от этого должны выигрывать малые и средние предприятия. Потому что крупным компаниям, ну, даже не в силу того, что им легче договариваться с министрами, с президентом, премьером и так далее, а в силу того, что на них заняты сотни тысяч людей, им легче, как бы, особые условия оговаривать, в том числе господдержку и так далее. Кстати, обращу внимание на то, что при спаде в 8,5% у нас безработица почти не выросла за год. Был пик где-то в конце 1-го квартала, а сейчас это 6,5 миллионов, которые были и почти в докризисное время.
Почему? Потому что крупные компании удержали занятость. Они, в принципе, в ущерб своим инвестиционным и модернизационным планам держали рабочую силу, не давая обостриться социальным проблемам, особенно если моногорода, ну, концентрация производства достаточно высокая.
И тем не менее, мы, понимая, что налоговый климат, административные барьеры, все эти разрешительные механизмы вместо уведомительных и так далее, они в интересах малого бизнеса, малого и среднего бизнеса. И мы, защищая малый и средний бизнес, защищаем и себя. Вот, приведу один пример, где нам не удалось защитить себя, а удалось защитить малый бизнес. Мы активно поддерживали схему, которая принята была в прошлом году законодательно. В соответствии с ней внеплановые проверки малого бизнеса раз в 3 года. Мы вычеркивали слово «малый бизнес» оттуда. Мы считали, что правильно было бы вписать проверку любого бизнеса внеплановую раз в 3 года.
Но потом решили: защитим малый бизнес, потом посмотрим, как это работает. И сейчас «Единая Россия», Минэкономразвития, другой ряд... А мы уж забыли крупный бизнес почему? Потому что активность-то переключилась, малый бизнес надо раз в 3 года, санкции вышестоящего прокурора чаще можно проверять. А крупный бизнес проверяй хоть каждый день внепланово. И в итоге оказывается, что нам-то универсальные решения-то, которые защищают в первую очередь малый и средний бизнес, они нужнее, потому что крупные бизнесы - они если не сразу, то потом тоже защитят. Поэтому, на самом деле, развитие малого и среднего бизнеса не только потому, что мы считаем, что 60% экономики к 2020 году будет малому и среднему бизнесу принадлежать, но потому что сейчас задачи модернизационного рывка без малого инновационного и среднего, гибкого достаточно бизнеса, решить очень трудно.
Н.АСАДОВА: Тем не менее, практически все признают, что положение малого и среднего бизнеса в России гораздо хуже, чем положение крупного бизнеса. Вот, что нужно сделать, чтобы качественно изменить это положение.
А.ШОХИН: Вы знаете, мне кажется, вот, опять я вернусь к системным вопросам. Вот, мы этот год, у нас будет приоритет №1 сделать все, чтобы не повышалось налоговое бремя. Ну вот, в частности, повышение с 1 января следующего года ставок страховых социальных платежей на треть в пенсионный фонд, в фонд соцстраха, медстраха, мы добились от правительства того, что на год перенесено это решение. Но из кризиса-то мы еще не вышли. И поэтому мы предложили и, кстати, я, встречаясь с Владимиром Владимировичем Путиным, эту идею еще раз озвучил: давайте мы попробуем найти другие источники, не повышая эти налоги, потому что для малого бизнеса, инновационного малого бизнеса, где доля фонда зарплаты очень высока, 80% часто и больше, увеличение нагрузки на фонд зарплаты будет катастрофическим.
И вот мы, по сути дела, защищаем малый и средний бизнес в большей степени, чем крупный этим решением. А какой ответ на этот вопрос? Мы считаем, что надо начинать массовую приватизацию государственного имущества и госкорпораций - не только акционировать, их приватизировать надо. От того, что Ростехнологии станут называться ОАО, мало что изменится. Нам важно, чтобы те активы, которые могут быть выведены на рынок в 2010 году, в том числе из структур Ростехнологий, были выведены на рынок. И целевым назначением все доходы от приватизации 2010 года направлять надо на пенсионную систему, в фонд национального благосостояния и проекты, ну, типа поддержки ипотеки и так далее. Вот, социальная направленность приватизации, которая позволит не повышать налоги и решать одновременно социальные проблемы, вот, как бы, ответ на вопрос, который, кстати, в интересах малого бизнеса и широких слоев населения.
Н.АСАДОВА: У нас осталась буквально минута до конца передачи. И сможете ли вы уложиться, ответить на вопрос Андрея Волошина, военнослужащего из России, он так представился: «Уважаемый Александр Николаевич, ответьте, пожалуйста, на вопрос. Насколько выгодно или невыгодно создание таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана для национального бизнеса?»
А.ШОХИН: Вы знаете, часть бизнеса выиграет, безусловно. Часть бизнеса проиграет.
Н.АСАДОВА: А какая часть проиграет?
А.ДУРНОВО: Какая выиграет?
А.ШОХИН: Ну, дело в том, что 80% таможенных пошлин ввозных осталось на прежнем уровне, даже 85%. Ну, около 15% изменилось. И изменились, например, тарифы на перевозку грузов по железным дорогам, РЖД теряет, например, от этого. Те, для кого повышение этих пошлин произошло, импортеры, например, тоже теряют. То есть, в целом, баланс интересов есть. Но! Самое главное в другом: что есть очень много неопределенностей, связанных с механизмами функционирования таможенного союза. Где решения будут приниматься? Как доходы будут распределяться? Наднациональный орган будет все решать или национальные правительства будут вмешиваться?
А.ДУРНОВО: 30 секунд, Александр Николаевич.
А.ШОХИН: Вот эти неопределенности,
на мой взгляд,
в большей степени мешают бизнесу,
чем, скажем,
изменение конкретных ставок таможенных пошлин.
А.ДУРНОВО: Это был Александр Николаевич Шохин, президент РСПП. Это был дневной «Разворот».
Н.АСАДОВА: Да. Наргиз Асадова и Алексей Дурново. До встречи на следующей неделе.
А.ДУРНОВО: Не скучайте: вернемся через неделю.
Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/creditworthiness/648559-echo/
© 2004 - 2008, Радиостанция «Эхо Москвы», http://echo.msk.ru/
"
(Окончание цитируемого текста - ЛЕ)
==================