Ещё одно свидетельство того, что украинский национализм и русофобию вскармливали и в СССР
После ленинско-сталинской украинизации Малороссии и Новороссии на какое-то время украинских националистов осадили за поддержку Гитлера во Второй мировой. Но Хрущев амнистировал после смерти Сталина бандеровцев, а они вернулись не только на Западную украину, но рассеялись по всей УССР, заняли высокие посты в партии, колхозах, администрации и продолжили отравлять малороссов и русинов ядом украинства.
Вот, что пишет про обстановку в Союзе Писателей украины в 60е годы прошлого века луганский литератор Тарас Рыбас: "Когда-то принадлежность к партии позволяла войти в дом самых близких. Теперь всё ещё принадлежность к нации и определённой националистической идее собирает самых близких. Моих русских в Союз писателей в Киеве не принимают... Увы, в моем отделении (Союза писателей) фактически два отделения. И в Союзе писателей украины найдётся достаточно таких, которые молча проголосуют против приёма в Союз "их одного русского"… Наличествует страх перед сидящими в тени, как будто страх перед мафией. Ящик с двойным дном. Мальчик начинает рано узнавать требования тех, кто страстно пишет об интернационализме, а у себя дома строит хоромы национальной ограниченности.
Был на вечере Тычины (Павел Тычина - поэт, Герой Социалистического Труда - прим. автора), на банкете, который он устроил, и все думал о том же. Увы, зверь, о котором я говорил тебе, что его выпустил Хрущев, уже ходит по улицам и пожирает молодые души. Ему нужны юные, полные надеждами души. Он выгрызает из них добро человеколюбия и оставляет какую-то спекшуюся массу, делает человека грубым, ограниченным и мелким. Представляешь, на вечере Тычины ленинградка Комиссарова (Мария Комиссарова - поэт, переводчик - прим. автора) прочла яркие и взволнованные стихи, посвященные юбиляру, и преподнесла сувенир - бронзовую копию Медного всадника. Сам юбиляр выразился по этому поводу так: "Дякую уклiнно, менi тут подарували багато усього, навiть КОНЯКУ…" ("Нижайше благодарю, мне тут подарили много всего, даже конягу…")
А Корнейчук (Александр Корнейчук, драматург, Герой Социалистического Труда - прим. автора), с которым мы оказались в квартире Дмитерко (Любомир Дмитерко - писатель - прим. автора) после банкета, сказал еще определеннее: "Як можна було везти на вкраiну царя, того царя, який погноiв пять полкiв козакiв на будування Петрограду. Досить нам на вкраiну возить царiв. А щоб сказали, коли б ми привезли в Ленинград статуэтку Мазепы?" ("Как можно было везти на украину царя, того царя, который сгноил пять полков казаков на строительство Петрограда. Хватит на украину возить царей. А что бы сказали, если бы мы привезли в Ленинград статуэтку Мазепы?")
…Я не понимаю, чего они не любят, и боюсь сказать, что они не любят всего русского. Люди, баре, самодовольные и самоуверенные, вскормленные временем и счастливым союзом славянства, начинают обостренно думать о символике. Чего доброго, все может статься, отольют из бронзы фигуру Мазепы, предателя, барина и сластолюбца. Обстановка в Союзе писателей Украины мрачная. Собственно, никакого союза нет, есть разобщенные, разнодумные люди, Союз для которых служит местом для выражения ненависти, а потом для того, чтобы устроить очередное свое издание."
Вот, что пишет про обстановку в Союзе Писателей украины в 60е годы прошлого века луганский литератор Тарас Рыбас: "Когда-то принадлежность к партии позволяла войти в дом самых близких. Теперь всё ещё принадлежность к нации и определённой националистической идее собирает самых близких. Моих русских в Союз писателей в Киеве не принимают... Увы, в моем отделении (Союза писателей) фактически два отделения. И в Союзе писателей украины найдётся достаточно таких, которые молча проголосуют против приёма в Союз "их одного русского"… Наличествует страх перед сидящими в тени, как будто страх перед мафией. Ящик с двойным дном. Мальчик начинает рано узнавать требования тех, кто страстно пишет об интернационализме, а у себя дома строит хоромы национальной ограниченности.
Был на вечере Тычины (Павел Тычина - поэт, Герой Социалистического Труда - прим. автора), на банкете, который он устроил, и все думал о том же. Увы, зверь, о котором я говорил тебе, что его выпустил Хрущев, уже ходит по улицам и пожирает молодые души. Ему нужны юные, полные надеждами души. Он выгрызает из них добро человеколюбия и оставляет какую-то спекшуюся массу, делает человека грубым, ограниченным и мелким. Представляешь, на вечере Тычины ленинградка Комиссарова (Мария Комиссарова - поэт, переводчик - прим. автора) прочла яркие и взволнованные стихи, посвященные юбиляру, и преподнесла сувенир - бронзовую копию Медного всадника. Сам юбиляр выразился по этому поводу так: "Дякую уклiнно, менi тут подарували багато усього, навiть КОНЯКУ…" ("Нижайше благодарю, мне тут подарили много всего, даже конягу…")
А Корнейчук (Александр Корнейчук, драматург, Герой Социалистического Труда - прим. автора), с которым мы оказались в квартире Дмитерко (Любомир Дмитерко - писатель - прим. автора) после банкета, сказал еще определеннее: "Як можна було везти на вкраiну царя, того царя, який погноiв пять полкiв козакiв на будування Петрограду. Досить нам на вкраiну возить царiв. А щоб сказали, коли б ми привезли в Ленинград статуэтку Мазепы?" ("Как можно было везти на украину царя, того царя, который сгноил пять полков казаков на строительство Петрограда. Хватит на украину возить царей. А что бы сказали, если бы мы привезли в Ленинград статуэтку Мазепы?")
…Я не понимаю, чего они не любят, и боюсь сказать, что они не любят всего русского. Люди, баре, самодовольные и самоуверенные, вскормленные временем и счастливым союзом славянства, начинают обостренно думать о символике. Чего доброго, все может статься, отольют из бронзы фигуру Мазепы, предателя, барина и сластолюбца. Обстановка в Союзе писателей Украины мрачная. Собственно, никакого союза нет, есть разобщенные, разнодумные люди, Союз для которых служит местом для выражения ненависти, а потом для того, чтобы устроить очередное свое издание."