(no subject)
«Невзирая на солнце, улыбающееся сквозь дыры в вечерних тучных облаках, по-осеннему суровый питерский ветер, гоняя опавшие листья и обрывки летних афиш, подгонял озябших случайных по мостовым канала. Они, старательно сжимая края своих пальто, торопились в ближайшую кофейню, где ароматы кофе и глинтвейна самозабвенно флиртовали друг с другом.
Внезапно вниз сорвались две капли. Почти одновременно они разлетелись в стороны крохотными пятнышками на пыльном асфальте. Повисла неловкая пауза...
Еще пару секунд. Пару секунд, чтобы пропасть вовсе. Очередная молчаливая драма колеса сансары.
Мгновение, чтоб перевести дух, и вот уже сотни капель радостно летят сквозь душный воздух усталого города.
Вдруг на сцене появляется - она. Рыжая слегка потрепанная временем и доверчивостью к людскому брату, но несравненная. Ее мир немного выше легких фетровых шляп, и несколько ниже лощеных штиблетов и легкомысленных шпилек. В своем мире она может себе позволить быть кем угодно - от бесприданницы до царицы. А, если что, то она себе это простит. Кошка.
Разумеется, как и должно быть в любом бульварном романе у нее была одна маленькая слабость: она любила заглядывать в окна домов, крышами которых она ведала. По карнизу, словно ночной шепот, она бродила между спящими и вздыхающими, забытыми и взволнованными, счастливыми и не очень. Каждое окно - это отдельная сцена небольшого театра одного тихого зрителя. Иногда это драмы, чаще комедии...
В некоторых она не оставалась незамеченной. К некоторым, вследствие этого, даже имела некоторую привязанность. Так, особенно недавно ей полюбилось окно старого пианиста. Знаю, знаю, уважаемый мой читатель...ты подумал "что за разврат? Где же оригинальность сюжетной линии?!". Но что поделать...
Его окно было всегда открыто, а на подоконнике лежала маленькая яркая подушка, расшитая индийскими рисунками; когда-то давно он положил её здесь, чтобы кошка могла вернутся. И она возвращалась. Вначале осторожно, а после свободно. Она рассматривала комнату, в поисках отличий в декорациях, потом долго умывалась, жмурясь о чем-то своем, мурча, сворачивалась на подушке и принималась слушать его новую историю о суровом питерском ветре, запахе корицы, разлитой по вечерним сонным улочкам и двух каплях дождя, сорвавшихся вниз, о кошке, гуляющей по его крышам....
И каждый раз - это была новая история."