My comment to an entry 'Особенности национального предательства: как сыгравший Кузьмича Бычков стал…
zona media article/2024/03/05/200
центр опознания в госпитале Ростова-на-Дону представляет собой ужасную картину. Конечно, в первую очередь, это ни с чем не сравнимый запах. Несмотря на то, что я приезжал зимой, когда очень холодно, забыть его сложно. То, что происходит летом, страшно даже вообразить. Второе, что очень бросается в глаза, это отношение к телам погибших военных. Там расположены огромные ангары, где происходит опознание и сортировка, и там тела на земле валяются просто. Когда я вошел в ангар, то, проходя вдоль рядов погибших, буквально валяющихся на земле, увидел голову, которая лежала отдельно от тела. Перекошенное выражение лица этой головы мне не забыть уже никогда. Не организовано должное хранение и температура - оно и понятно, при таком потоке погибших ресурсы моргов госпиталей на это не рассчитаны. Ну и когда я подошел к погибшим из нашей части, то я увидел сам процесс: тела одевают в военную форму, делают это простые солдаты, даже срочники, после чего их укладывают в цинковые гробы, красят лицо, чтобы оно сквозь окошко цинка выглядело не так ужасно, запаивают, кладут в деревянный ящик, подписывают и готовят к погрузке:
С родственниками по прибытии необходимо взаимодействовать напрямую. Конечно, это сразу ужасное горе матери. Хуже всего, когда везешь молодого пацана, лет 20-25. Тогда хочется оказаться на его месте, лишь бы не видеть то, что происходит с родными в первые минуты, когда они видят тело своего ребенка:
По сути фраза, которую я как сопровождающий обязан сказать по прибытии, звучит примерно так: «Уважаемая Мария Ивановна, примите мои искренние соболезнования по случаю постигшей вас тяжелой утраты». Все остальные слова можно будет сказать после. Чтобы сгладить все остальное, есть простые правила. Нужно заранее продумать, чтобы на момент встречи у вас рядом всегда была бутылка воды, салфетки, место, куда можно усадить или уложить человека. Ни в коем случае не говорить матери, потерявшей ребенка слов вроде «я вас понимаю». Вы не в состоянии понять ее горе, эти слова могут вызвать агрессию. В случае агрессии нельзя отвечать, пытаться что-то доказать или опровергнуть. Нужно просто слушать и ждать, когда реакция закончится.
Кроме этого, стоит узнать у родственников, что они знают об обстоятельствах смерти военнослужащего. Если им неизвестны подробности - а мама будет спрашивать, как умер ее сын - стоит постараться утешить ее тем, что смерть наступила мгновенно, и ее ребенок не мучился. Это дает мамам некоторое облегчение их состояния. Но в этом разговоре нужно быть предельно осторожным и деликатным. Ну и не стоит оттаскивать мать от гроба с телом и давать это делать ее родственникам. В самый первый момент необходимо дать выход слезам и эмоциям, которые постепенно начнут стихать. Ошибка некоторых в том, что они начинают тут же успокаивать, оттаскивать, не дают проплакаться. Так делать не стоит. Обычно сопровождающие даже этого не знают, не знают, что говорить - молчат и все. Это все потому, что назначают кого попало, людей не хватает.
Мне приходилось выезжать довольно часто, где-то каждую неделю-две. Я лично похоронил 13 человек, но были и те сопровождающие, кто участвовал и в большем количестве подобных мероприятий. Поток шел постоянно. Выезд почетного караула на похороны в близлежащих районах стал делом буквально ежедневным.
Мне больше всего запомнился один учитель из школы, тело которого я привез в село Бура на границе с Китаем. Этого учителя мобилизовали, он умер от ранения в ногу, абсолютно не смертельного, но потерял кровь, потому что жгут ему наложили не выше раны, как это положено делать, а ниже, и никто не понес за это ответственности. Он был учителем простым то ли ОБЖ, то ли истории, а его, по сути, угнали в чужую страну за тысячи километров убивать людей. А в деревнях люди простые: сказали «бороться с нацистами» - значит, будем бороться. И заменить его в этом конкретном отдаленном селе некем...
View the entire thread this comment is a part of