День деcятый: скользкие листья
На новом месте мне спалось крепко, но страшно. Подушка вертелась под моей головой, а за окном то и дело появлялась огромная желтая рука в бородавках, которая тянулась к оконной задвижке. Неприятное зрелище. Я пытался удалить ее равнодушием, но рука была настойчива и постукивала в стекло тонкими корявыми пальцами. Стекла позвякивали, с отлива шурша скатывалась вниз дождевая вода.
Я разглядел, что на страшной ладони лежит небольшой, размером с яблоко, темный шар с длинной светящейся щелью, пронизавшей его по горизонтали. Все было страшным, кроме этой щели, которая светилась тепло и приглашала в себя проникнуть. Уродливая желтая рука медленно положила шар на оконный отлив и, нелепо скрючившись, исчезла. Я же, не выдержав натиска, проснулся и долго потом соображал, где и как оказался. Было немного томно, тревожно. Рука-то исчезла, но шар продолжал лежать с той стороны стекла, а я не мог оторвать от него взгляд.
- Это ваше французское жилище, квартира на втором этаже старого деревянного дома, - услышал я деловой женский голос, исходивший из-за пределов моего зрения. - Внизу живет почтенная пара, мсье и мадам Лаперьер. Им этот дом и принадлежит. Там же, внизу они держат небольшой чайный салон, в котором вы сможете завтракать. А здесь вы постоялец, квартира сдана вам внаем. Тут хорошее место, тишина и покой - словом, то, что вам нужно для спокойной работы.
Уняв беспокойство, я начал вертеть головой по простыне, выглядывая свою гостью.
- Не утруждайтесь, Кирилл Геннадьевич. Я здесь, за спинкой вашей кровати. Меня зовут Вера, и мы с вами давно знакомы. Хотелось бы надеяться, что вы меня вспомните.
- Ах, Вера, - выдохнул я и замер. - Ну, конечно. А Леонид, встречавший меня в аэропорту, он, как я понимаю, ваш…
- Брат. Родной мой брат Леонид. Старший брат. Он сам вам об этом рассказал?
- Да нет, он был не особенно разговорчивым.
- Значит, догадались?
- Да. Уже в машине был почти в этом уверен.
Сзади зашелестело. Вера обошла кровать, и наконец я смог ее разглядеть. Бывшая кассир-оператор была в черной вязаной кофте, натянутой поверх белоснежной рубашки, лиловых джинсах и красных резиновых сапогах. Она глядела на меня в упор, слегка - как мне показалось - с пренебрежением, но и не без любопытства. В левой руке держала тонкую картонную папку синего цвета, а в правой - сиреневый берет.
Я пялился на нее в ответ. Вера стала немного крупнее, чем я ее помнил, а прическу подобрала себе короткую, легкую. Загар, теплое море и слегка влажные волосы. Она показалась мне привлекательной, и помимо этого, появилось в ней что-то французское. Фокус, видимо, был в том, как она использовала косметику: вроде и есть макияж, но где и какой - не разберешь.
Спохватившись, я посмотрел за окно. Шара там не было. Скатился вниз? Я перевел взгляд на Веру, но та глядела на улицу, последовав моему порыву. Я приподнялся на локтях. Вера тут же повернулась обратно и сделала шаг назад.
- Будете вставать? Пора, конечно. У вас сегодня много дел.
- Но почему вы, Вера, пришли ко мне в резиновых сапогах?
- Не знаю точно. - Она замялась. - В прошлый раз, когда мы встречались, вы рыли колодец, и вокруг вас было грязно. Таким вы мне и запомнились Возможно, поэтому. К тому же сейчас льет дождь, а в вашей деревне не везде асфальт. И скотный двор по соседству.
В самых серединах ее широких глаз жили зелено-серые зрачки.
- Так я живу в деревне?
- Да. Деревня Крозэ. - Она произнесла это слово гроссируя, и подчеркнуто мило ударила последний слог.
- Тогда можно вас попросить?
- О чем еще? - Она забеспокоилась.
- Называйте меня просто Кириллом. А то как-то тяжко звучит, не находите? Должно быть, я не сильно вас старше.
- Ну, как посмотреть. - Вера хмыкнула и наклонила голову к плечу. - Ладно, не буду.
Я подтянул одеяло и сел, опустив пятки на дубовые доски. Вера шагнула вперед на прежнее место и обхватила картонную папку двумя руками. Резиновые сапоги мягко стукнули по полу два раза. На шее ее сверкнула серебряная цепочка. Я снова взглянул за окно, но нет, шара там не было.
- Так вы, - предположил я, - служите у Ивана Лукича Абакумова?
- Служу. - Она кивнула.
- Помню, когда-то вы отзывались о нем с опаской. Что-то изменилось?
- И да, и нет. Много чего произошло. Вас это не должно волновать. Будет надо - узнаете. Одевайтесь, Кирилл. - Ни с того ни с сего она опять сгроссировала и ударила последний слог моего имени.
…Спустя сорок минут, ушедшие у меня на волосы, зубы, шнурки и прочую дребедень, мы сидели этажом ниже за небольшим столиком и отслеживали следы дождевых капель на обратной стороне окна. Шар, подобранный мною на улице, лежал на скатерти возле моей руки: я решил рассмотреть его позже. Тут же, совсем близко, лежала теплая верина ладонь, обтянутая тонким серебряным кольцом вокруг среднего пальца, и ее берет. Мы потягивали кофе и обращались друг к другу на ты.
- Давно ты здесь? - Спрашивал я.
- Сегодня год. - Отвечала она.
- И все в порядке?
- Когда как.
- А Алла?
- Алла скоро приедет в гости. С ней муж и сын их маленький.
- Они по-прежнему в …?
- В Стерлитамаке. Ну да, там. Только не в городе, а по соседству.
- Я помню, помню.
Мадам Лаперьер откинула со лба русые волосы и приблизилась к нам со своим разговором. Она смотрела внимательно, а очки увеличивали ее и без того крупные глаза настолько, что взгляд ее становился невыразимо пронзительным.
- Мне очень приятно, мсье Кирилл, с тебя ознакомиться. - Она пыталась говорить по-русски. - Ты молодой и красивый и добрый, я так чувствую. Живешь тут, и мы тебя кормим на завтрак. Мы стареем, и Гюстав стареет, и бываем одинокие. Потому приглашаем жить тебя, других. Приходи к нам по вечерам, мы поем, и Гюстав радуется.
Гюставом звали ее мужа, но с ним я еще не успел познакомиться.
- Вы хотите говорить со мной по-русски? - поинтересовался я.
- Очень хочу. Я знаю русский, но он у меня больной. Мне нужно говорить.
- Тогда скажите мне, пожалуйста, мадам Лаперьер, есть у вас тут цирк?
- Сирк? Где акробаты? Да, он приехал в город Ферней. Вы идете в сирк?
- Я бы сходил. Вера! Пойдешь со мной в цирк?
Вера затаилась.
- Очень хороший. Идите, - улыбалась хозяйка. - Я знала у нашей соседки. Ей нравится. Там есть живой медведь. Русские любят медведь?
- Любят, - подтвердила Вера.
- Вот хорошо. Еще кофе?
Дождь усиливался. Он прибивал к дороге бесчисленные листья, выкладывая из них тонкую скользкую пленку, по которой было опасно ходить. Хотя, кроме нас да еще одной пожилой посетительницы, в салон больше никто не пожаловал. Среда.
…Из синей картонной папки Вера достала инструкции, предназначавшиеся мне. В самом верху было аккуратно выведено синими чернилами: «С приездом! Абакумов». Дальнейшее было напечатано. Следуя указаниям, я направился в Европейский ядерный центр, ЦЕРН, расположенный неподалеку. Предусмотрительный Иван Лукич для этих целей снабдил меня автомобилем - стареньким красным гольфом, который, несмотря на свои восемнадцать лет, был весьма резвым и бодрым. Без машины здесь вправду не выжить.
В одном из множества кабинетов за ламинированными дверями меня поджидал солидный пожилой господин по имени Виктор Иванович Манок. Он прекрасно разбирался в здешних обычаях и распорядке и сразу расположил меня к себе своей деловитой отзывчивостью. После разговора с ним я не сомневался, что пока я здесь, мне всегда будет куда пойти за советом и помощью.
Наклонив ко мне седую шевелюру, Манок выговаривал нараспев:
- Вам многому придется научиться, мой дорогой. Здесь передний край науки, и без знаний тут никак не обойтись. Конечно, вы учились и много работали, но этого никогда не будет достаточно. Нужен опыт. Нужны ежедневные упражнения. Как в любом серьезном деле. Знаете что? Я здесь двадцать лет, но и мне порой бывает сложно. Впрочем, упаси меня Бог вас пугать. Вы и так все сами видите. Наоборот, я хочу вас приободрить. Здесь работают самые обыкновенные люди. Гениев по пальцам пересчитать, а остальные - как мы с вами. Так что выше головы вам прыгать не придется. Все по-людски.
Фрагмент новой записи в базе данных
Несколько часов я ходил по кабинетам, заполнял формы, меня фотографировали, сканировали, выписывали пропуска, оформляли допуски. Но волокиты не вышло, и, аккуратно ступая по скользким листьям, в 16 часов я заступил на первое свое дежурство на одном из крупнейших в мире научных экспериментов.