Но позвольте, милостливый государь...!
Я что-то пропустила? "Крутизна" и "популярность" молодых людей теперь измеряется в кто кого перематерит, перепьёт и перекурит? Кто окажется наглее, кто вызовет вот этот особый вид тупого, басовитого ржача? Просто послушать, как они, эти будущие мужчины, общаются между собой и в особенности, с женским полом. Мне противно, мне до того противно, что я не могу испытывать даже настоящего презрения. Презирать тоже нужно за что-то. А на них даже этого чувства жаль. Да Господи, знали бы, скольких прекрасных незнакомок можно сразить наповал, просто протянув им руку, при выходе из автобуса.
А вообще, конечно, хочешь выяснить, кто есть кто - потолкайся-ка всей параллелью в трёхчасовой очереди на медосмотре. Я смотрю на всё это и мне становится дурно. - Эти самые "молодые люди", которые в школе с одноклассницами и просто знакомым людом из школы на вполне себе дружеской ноге, лезут без очереди, силой отпихивают девушек локтями и матерятся. Все девчачьи аргументы вроде "вы же джентльмены" оказываются слабы и невесомы. Впрочем, некоторые девицы не остаются в долгу, - кроют руганью куда более замысловатой, либо начинают истошно верещать на всю поликлинику. А ещё в вестибюле, когда врачи не пришли и всё было тихо-мирно, одноклассница Юля протянула мне с Олити книжку хорошего тона, ткнула пальцем в абзац и попросила прочитать. Описывалась там как раз-таки мужская галантность, рыцарство, "простите, сударыня", "будьте так любезны", и "не соблаговолите ли Вы". Мы читаем, а Юля сокрушается и вопрошает, где же водятся вот такие, из книжки. И я понимаю, что для неё, как и для многих других, вот эта истинная вежливая мужественность просто книжный миф, оставшийся где-то между пожелтевших страниц томов классики и преданий старины глубокой. Я говорю им, что это ещё осталось. Я знаю одного единственного человека, своего хорошего знакомого, который полностью безукоризненно интеллигентен, обращается на "Вы", подаёт руку, при выходе из транспорта, и ведёт себя так, словно представляет собой лучший образец чистейшего дворянского, если не сказать королевского рода. Я его знаю. Встречу такую же обходительность и гусарство в ком-нибудь - влюблюсь с потрохами. Если б не он, тоже бы посчитала сказкой саму возможность существования таких в наши суровые дни. Вероника с жалостью и нескончаемой грустью долго смотрит на творящееся действо у дверей в кабинет, поворачивается ко мне и просит: "Вера, если у тебя будет сын... Воспитай его, пожалуйста, по-другому..."
А тем временем мне тоже оказывается нужно в этот самый кабинет и я подхожу ближе; не собираюсь ни материться, ни повышать голос, точно так же, как и локтями расталкивать, опускаясь до их уровня. Плюс ко всему я знаю, где бы я ни оказалась и какие бы "бравые" ребята мне ни попались - мне иногда достаточно серьёзно на них посмотреть и всю их уверенность как рукой снимает. Не знаю, с чем это связано, но уж что что, а чтобы заполучить уважение, мне никогда не требовалось прилагать ни малейших усилий. Просто завожу беседу с теми, кто совсем уж оккупировал придверное пространство. Конечно, мне доказывают, не забывая добавлять матерок, что они пришли раньше и занимали; и каждому нужно спешить, и вообще, выражаясь культурным языком, им "совершенно всё равно". Отвечаю, что вот вы не поверите мне, но если в этой ситуации просто вежливо пропустить девушку вперёд, эффект будет ошеломительным. С улыбкой знакомлю мальчиков с понятием "настоящий мужчина", "честь" и "джентльменство". Они возражают. Понимаю, что эти слова для них - пустейший звук. Тогда начинается фехтование словечками, когда всей этой компании нужно отвечать шуткой на шутку, остротой на остроту, не дай бог замнёшься и не найдёшь, что сказать, - сразу выбываешь из игры. А моя языкастость, надо отдать ей должное, в экстренные моменты всегда просыпается, ибо вот такой словесный бой выиграть - куда покруче, чем набить морду или от скупости нормального словарного запаса покрыть заученным трёхэтажным. Запал находит, азарт и уверенность. И я выигрываю, оставляя за собой последнее слово, прочитав вызванную-таки неловкость в глазах своего особенно дерзкого оппонента. Но это только развлечения в очереди, которой нет ни конца ни края, а врач всё ещё не пускает. Я, уже просто скучая, обвожу взглядом всю ораву и случайно ловлю взгляд ещё одного из них, новоприбывшего. И он грубовато начинает допытываться, чего это я на него смотрю, как будто я только что сказала ему в лицо что-то уж очень обидное. И вот тут я, к удивлению своему осознаю, что он... оскорблён. Оскорблён одним моим этим взглядом. И явно задет. Ничего себе, думаю. Как же это я смотрела, что вызвала такую реакцию одними глазами? Вера-Вера. ты всё же поосторожнее с глазами-то. И опять пошли-поехали слова, и опять у них каждый раз паузы, перед ответами прорываются. Только вот аргументов им чертовски не хватает. Ну, из пальца высосанные детские какие-то "ну а чо" и "не мои проблемы". Правда, нужно отдать должное, что все эти борзые - исключительно из физмата; поэтому когда я выхожу из кабинета с карточкой подмышкой и одеваюсь, просто от всей души благодарю своих бывших ребят из В, за то, что они не уподобляются им и ужасно радуюсь, что не разочаровалась в любимых бывших социальных экономистах.
Понимаю, что девушки нынче тоже всё больше не воздушные принцессы, которых хочется беречь и защищать, а эдакие крашеные стервозные курящие цыпочки с острыми ногтями, оценивающие всё в евро, виснущие на шее у всякого, с крутой тачкой и тугим кошельком, хрипловато смеющиеся этим особенным глупым женским смехом, на уме клубы да сплетни, в графе любимые книги всегда прочерки, или ещё лучше, гордое "не читаю".
Так вот, дай Бог им всем встретиться друг с другом, физматовцам нашим с вот этими девочками. Они друг друга стоят. Им будет о чём поговорить и общий язык они тоже непременно найдут. И Бог, чтобы и принцессы нашли своих рыцарей.
А вообще, конечно, хочешь выяснить, кто есть кто - потолкайся-ка всей параллелью в трёхчасовой очереди на медосмотре. Я смотрю на всё это и мне становится дурно. - Эти самые "молодые люди", которые в школе с одноклассницами и просто знакомым людом из школы на вполне себе дружеской ноге, лезут без очереди, силой отпихивают девушек локтями и матерятся. Все девчачьи аргументы вроде "вы же джентльмены" оказываются слабы и невесомы. Впрочем, некоторые девицы не остаются в долгу, - кроют руганью куда более замысловатой, либо начинают истошно верещать на всю поликлинику. А ещё в вестибюле, когда врачи не пришли и всё было тихо-мирно, одноклассница Юля протянула мне с Олити книжку хорошего тона, ткнула пальцем в абзац и попросила прочитать. Описывалась там как раз-таки мужская галантность, рыцарство, "простите, сударыня", "будьте так любезны", и "не соблаговолите ли Вы". Мы читаем, а Юля сокрушается и вопрошает, где же водятся вот такие, из книжки. И я понимаю, что для неё, как и для многих других, вот эта истинная вежливая мужественность просто книжный миф, оставшийся где-то между пожелтевших страниц томов классики и преданий старины глубокой. Я говорю им, что это ещё осталось. Я знаю одного единственного человека, своего хорошего знакомого, который полностью безукоризненно интеллигентен, обращается на "Вы", подаёт руку, при выходе из транспорта, и ведёт себя так, словно представляет собой лучший образец чистейшего дворянского, если не сказать королевского рода. Я его знаю. Встречу такую же обходительность и гусарство в ком-нибудь - влюблюсь с потрохами. Если б не он, тоже бы посчитала сказкой саму возможность существования таких в наши суровые дни. Вероника с жалостью и нескончаемой грустью долго смотрит на творящееся действо у дверей в кабинет, поворачивается ко мне и просит: "Вера, если у тебя будет сын... Воспитай его, пожалуйста, по-другому..."
А тем временем мне тоже оказывается нужно в этот самый кабинет и я подхожу ближе; не собираюсь ни материться, ни повышать голос, точно так же, как и локтями расталкивать, опускаясь до их уровня. Плюс ко всему я знаю, где бы я ни оказалась и какие бы "бравые" ребята мне ни попались - мне иногда достаточно серьёзно на них посмотреть и всю их уверенность как рукой снимает. Не знаю, с чем это связано, но уж что что, а чтобы заполучить уважение, мне никогда не требовалось прилагать ни малейших усилий. Просто завожу беседу с теми, кто совсем уж оккупировал придверное пространство. Конечно, мне доказывают, не забывая добавлять матерок, что они пришли раньше и занимали; и каждому нужно спешить, и вообще, выражаясь культурным языком, им "совершенно всё равно". Отвечаю, что вот вы не поверите мне, но если в этой ситуации просто вежливо пропустить девушку вперёд, эффект будет ошеломительным. С улыбкой знакомлю мальчиков с понятием "настоящий мужчина", "честь" и "джентльменство". Они возражают. Понимаю, что эти слова для них - пустейший звук. Тогда начинается фехтование словечками, когда всей этой компании нужно отвечать шуткой на шутку, остротой на остроту, не дай бог замнёшься и не найдёшь, что сказать, - сразу выбываешь из игры. А моя языкастость, надо отдать ей должное, в экстренные моменты всегда просыпается, ибо вот такой словесный бой выиграть - куда покруче, чем набить морду или от скупости нормального словарного запаса покрыть заученным трёхэтажным. Запал находит, азарт и уверенность. И я выигрываю, оставляя за собой последнее слово, прочитав вызванную-таки неловкость в глазах своего особенно дерзкого оппонента. Но это только развлечения в очереди, которой нет ни конца ни края, а врач всё ещё не пускает. Я, уже просто скучая, обвожу взглядом всю ораву и случайно ловлю взгляд ещё одного из них, новоприбывшего. И он грубовато начинает допытываться, чего это я на него смотрю, как будто я только что сказала ему в лицо что-то уж очень обидное. И вот тут я, к удивлению своему осознаю, что он... оскорблён. Оскорблён одним моим этим взглядом. И явно задет. Ничего себе, думаю. Как же это я смотрела, что вызвала такую реакцию одними глазами? Вера-Вера. ты всё же поосторожнее с глазами-то. И опять пошли-поехали слова, и опять у них каждый раз паузы, перед ответами прорываются. Только вот аргументов им чертовски не хватает. Ну, из пальца высосанные детские какие-то "ну а чо" и "не мои проблемы". Правда, нужно отдать должное, что все эти борзые - исключительно из физмата; поэтому когда я выхожу из кабинета с карточкой подмышкой и одеваюсь, просто от всей души благодарю своих бывших ребят из В, за то, что они не уподобляются им и ужасно радуюсь, что не разочаровалась в любимых бывших социальных экономистах.
Понимаю, что девушки нынче тоже всё больше не воздушные принцессы, которых хочется беречь и защищать, а эдакие крашеные стервозные курящие цыпочки с острыми ногтями, оценивающие всё в евро, виснущие на шее у всякого, с крутой тачкой и тугим кошельком, хрипловато смеющиеся этим особенным глупым женским смехом, на уме клубы да сплетни, в графе любимые книги всегда прочерки, или ещё лучше, гордое "не читаю".
Так вот, дай Бог им всем встретиться друг с другом, физматовцам нашим с вот этими девочками. Они друг друга стоят. Им будет о чём поговорить и общий язык они тоже непременно найдут. И Бог, чтобы и принцессы нашли своих рыцарей.