Советское против русского
Оригинал взят у serg_slavorum в Советское против русского
Оригинал взят у skif_tag в Советское против русского
Высший орган законодательной власти Советской России - Президиум ВЦИК (председатель М. И. Калинин) - 2 января 1922 г. принял постановление «О ликвидации церковного имущества».
11 марта 1922 г. Л. Д. Троцкий направил Ленину письмо, в котором жаловался на медлительность комиссий ВЦИКа по изъятию ценностей и на неразбериху, царящую в этих комиссиях. Троцкий предложил создать «секретную», «ударную» комиссию в составе председателя Сапронова, Уншлихта, Самойловой-Землячки и Галкина для проведения показательного изъятия в Москве. По замыслу Троцкого, такая комиссия должна была заниматься «фактическим изъятием» и обеспечением «политической … стороны дела».
Изъятие в Москве планировалось завершить к началу партийного съезда - Москва должна была стать примером: «Если в Москве пройдёт хорошо, то в провинции вопрос решится сам собой».
Шла подготовительная работа по началу акции в Петрограде. Заканчивалось донесение так: «Главная работа до сих пор шла по изъятию из упразднённых монастырей, музеев, хранилищ и пр. В этом смысле добыча крупнейшая, а работа далеко ещё не закончена».
На донесение Троцкого Ленин отреагировал немедленно, в тот же день отправив телефонограмму ответственному секретарю ЦК РКП(б) Молотову: «Немедленно пошлите от имени Цека шифрованную телеграмму всем губкомам о том, чтобы делегаты на партийный съезд привезли с собой возможно более подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях ценностях и о ходе работ по изъятию их»
В марте в ряде мест произошли волнения, связанные с изъятием ценностей. Особенно большой общественный отклик вызвали события в Шуе, где 15 марта 1922 г. толпа взволнованных верующих оказала сопротивление изъятию ценностей. По толпе был открыт пулемётный огонь. В результате столкновения были убиты четверо, ранены десятеро.
На следующий день в связи этим событием политбюро ЦК РКП(б), в отсутствие Ленина, приняло решение приостановить изъятие, на места была разослана телеграмма: «…Политбюро пришло к заключению, что дело организации изъятия церковных ценностей ещё не подготовлено и требует отсрочки…»
Но 19 марта 1922 г. Ленин направил секретное письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором изложил свой план расправы с церковью, воспользовавшись голодом и событиями в Шуе.
Для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля на голову и обезпечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и безпощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.
Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обезпечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во что-бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обезпечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обезпечил-бы нам нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом:
Официально выступить с какими то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин,- никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.
В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем несколько), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал, как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро дает детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как разстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров.
Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.
Прошу тов. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро в круговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро, или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия.
Ленин.
Письмо Л. Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП(б) с предложениями о репрессиях против духовенства, принятыми Политбюро с поправкой В. М. Молотова
22 марта 1922 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРОТОКОЛУ ПОЛИТБЮРО № 115 п. 12.
Арест Синода и патриарха признать необходимым)[,] но не сейчас, а примерно через 10-15 дней.
Данные о Шуе опубликовать, виновных Шуйских попов и мирян - Трибуналу в недельный срок (коноводов - расстрелять).
В течение этой же недели поставить процесс попов за расхищение церковных ценностей (фактов таких не мало).
С момента опубликования о Шуе, печати взять бешеный тон, дав сводку мятежных поповских попыток в Смоленске, Питере и пр.
После этого арестовать Синод.
Приступить к изъятию во всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей.
Л. Троцкий
Постановление Политбюро ЦК РКП(б) о политике по отношению к церкви и о “недопустимости волокиты” в исполнении расстрельных приговоров.
Из протокола заседания Политбюро № 8, п. 11
от 26 мая 1922 г.
СТРОГО СЕКРЕТНО
11. - О церкви. (предложение т. Троцкого) .
а) Принять предложение т. Троцкого (см. материалы ЦК)
б) Указать т.т. Калинину и Енукидзе на недопустимость волокиты, проявленной ими в проведении в жизнь решения ПБ от 18.V-C. г. (пр[отокол] 7, п. 13) и предложить им выполнить его в течение сегодняшнего дня.
СЕКРЕТАРЬ ЦК
Петроградский процесс - судебный процесс, состоявшийся летом 1922 года в Петрограде над петроградским православным духовенством.
На скамье подсудимых оказались 86 обвиняемых. По сценарию властей, они были причастны к волнениям, которые происходили при изъятии ценностей из петроградских церквей. Процесс проходил в зале бывшего Дворянского собрания. Главным свидетелем обвинения выступил священник Владимир Красницкий, главным обвинителем - Пётр Красиков. В приговор вошли все материалы обвинительного заключения, включая те, ложность которых была доказана во время суда.
Группа подсудимых в зале суда, проходившего в филармонии.
Члены трибунала на совещании по делу об изъятии церковных ценностей в здании филармонии.
Обвиняемые по делу об изъятии церковных ценностей садятся в автомобиль после окончания процесса.
Группа работников юстиции, принимавших участие в процессе церковников.
Подсудимые в зале суда во время судебного процесса над группой церковников Александро-Невской лавры (Двадцатка).
Члены судейской коллегии за столом. Судебный процесс по делу об изъятии церковных ценностей
Общий вид зала суда на судебном процессе над группой церковников Александро-Невской лавры (Двадцатка).
Группы обвиняемых по делу об изъятии церковных ценностей в грузовиках.
Группа сотрудников трибунала - участников судебного процесса - в здании филармонии.
Допрос обвиняемого - митрополита Петроградского Вениамина на судебном процессе по делу об изъятии церковных ценностей, проходившем в зале филармонии.
Председатель суда на судебном процессе по делу об изъятии церковных ценностей зачитывает решение суда, проходившего в здании филармонии.
Трибунал приговорил к смертной казни 10 человек, включая митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина, архимандрита Сергия (Шеина), адвоката И. М. Ковшарова и профессора Ю. П. Новицкого.
"В результате декрета об изъятии церковных ценностей вызвавшего кровавые столкновения и массовые "уголовные" процессы расстрелянных по суду только духовных лиц - священников монахов и монахинь в одном 1922 ом году было более 8 тысяч.
Вместо эпилога...
Оригинал взят у skif_tag в Советское против русского
Высший орган законодательной власти Советской России - Президиум ВЦИК (председатель М. И. Калинин) - 2 января 1922 г. принял постановление «О ликвидации церковного имущества».
11 марта 1922 г. Л. Д. Троцкий направил Ленину письмо, в котором жаловался на медлительность комиссий ВЦИКа по изъятию ценностей и на неразбериху, царящую в этих комиссиях. Троцкий предложил создать «секретную», «ударную» комиссию в составе председателя Сапронова, Уншлихта, Самойловой-Землячки и Галкина для проведения показательного изъятия в Москве. По замыслу Троцкого, такая комиссия должна была заниматься «фактическим изъятием» и обеспечением «политической … стороны дела».
Изъятие в Москве планировалось завершить к началу партийного съезда - Москва должна была стать примером: «Если в Москве пройдёт хорошо, то в провинции вопрос решится сам собой».
Шла подготовительная работа по началу акции в Петрограде. Заканчивалось донесение так: «Главная работа до сих пор шла по изъятию из упразднённых монастырей, музеев, хранилищ и пр. В этом смысле добыча крупнейшая, а работа далеко ещё не закончена».
На донесение Троцкого Ленин отреагировал немедленно, в тот же день отправив телефонограмму ответственному секретарю ЦК РКП(б) Молотову: «Немедленно пошлите от имени Цека шифрованную телеграмму всем губкомам о том, чтобы делегаты на партийный съезд привезли с собой возможно более подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях ценностях и о ходе работ по изъятию их»
В марте в ряде мест произошли волнения, связанные с изъятием ценностей. Особенно большой общественный отклик вызвали события в Шуе, где 15 марта 1922 г. толпа взволнованных верующих оказала сопротивление изъятию ценностей. По толпе был открыт пулемётный огонь. В результате столкновения были убиты четверо, ранены десятеро.
На следующий день в связи этим событием политбюро ЦК РКП(б), в отсутствие Ленина, приняло решение приостановить изъятие, на места была разослана телеграмма: «…Политбюро пришло к заключению, что дело организации изъятия церковных ценностей ещё не подготовлено и требует отсрочки…»
Но 19 марта 1922 г. Ленин направил секретное письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором изложил свой план расправы с церковью, воспользовавшись голодом и событиями в Шуе.
Для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля на голову и обезпечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и безпощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.
Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обезпечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во что-бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обезпечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обезпечил-бы нам нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом:
Официально выступить с какими то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин,- никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.
В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем несколько), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал, как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро дает детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как разстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров.
Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.
Прошу тов. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро в круговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро, или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия.
Ленин.
Письмо Л. Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП(б) с предложениями о репрессиях против духовенства, принятыми Политбюро с поправкой В. М. Молотова
22 марта 1922 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРОТОКОЛУ ПОЛИТБЮРО № 115 п. 12.
Арест Синода и патриарха признать необходимым)[,] но не сейчас, а примерно через 10-15 дней.
Данные о Шуе опубликовать, виновных Шуйских попов и мирян - Трибуналу в недельный срок (коноводов - расстрелять).
В течение этой же недели поставить процесс попов за расхищение церковных ценностей (фактов таких не мало).
С момента опубликования о Шуе, печати взять бешеный тон, дав сводку мятежных поповских попыток в Смоленске, Питере и пр.
После этого арестовать Синод.
Приступить к изъятию во всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей.
Л. Троцкий
Постановление Политбюро ЦК РКП(б) о политике по отношению к церкви и о “недопустимости волокиты” в исполнении расстрельных приговоров.
Из протокола заседания Политбюро № 8, п. 11
от 26 мая 1922 г.
СТРОГО СЕКРЕТНО
11. - О церкви. (предложение т. Троцкого) .
а) Принять предложение т. Троцкого (см. материалы ЦК)
б) Указать т.т. Калинину и Енукидзе на недопустимость волокиты, проявленной ими в проведении в жизнь решения ПБ от 18.V-C. г. (пр[отокол] 7, п. 13) и предложить им выполнить его в течение сегодняшнего дня.
СЕКРЕТАРЬ ЦК
Петроградский процесс - судебный процесс, состоявшийся летом 1922 года в Петрограде над петроградским православным духовенством.
На скамье подсудимых оказались 86 обвиняемых. По сценарию властей, они были причастны к волнениям, которые происходили при изъятии ценностей из петроградских церквей. Процесс проходил в зале бывшего Дворянского собрания. Главным свидетелем обвинения выступил священник Владимир Красницкий, главным обвинителем - Пётр Красиков. В приговор вошли все материалы обвинительного заключения, включая те, ложность которых была доказана во время суда.
Группа подсудимых в зале суда, проходившего в филармонии.
Члены трибунала на совещании по делу об изъятии церковных ценностей в здании филармонии.
Обвиняемые по делу об изъятии церковных ценностей садятся в автомобиль после окончания процесса.
Группа работников юстиции, принимавших участие в процессе церковников.
Подсудимые в зале суда во время судебного процесса над группой церковников Александро-Невской лавры (Двадцатка).
Члены судейской коллегии за столом. Судебный процесс по делу об изъятии церковных ценностей
Общий вид зала суда на судебном процессе над группой церковников Александро-Невской лавры (Двадцатка).
Группы обвиняемых по делу об изъятии церковных ценностей в грузовиках.
Группа сотрудников трибунала - участников судебного процесса - в здании филармонии.
Допрос обвиняемого - митрополита Петроградского Вениамина на судебном процессе по делу об изъятии церковных ценностей, проходившем в зале филармонии.
Председатель суда на судебном процессе по делу об изъятии церковных ценностей зачитывает решение суда, проходившего в здании филармонии.
Трибунал приговорил к смертной казни 10 человек, включая митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина, архимандрита Сергия (Шеина), адвоката И. М. Ковшарова и профессора Ю. П. Новицкого.
"В результате декрета об изъятии церковных ценностей вызвавшего кровавые столкновения и массовые "уголовные" процессы расстрелянных по суду только духовных лиц - священников монахов и монахинь в одном 1922 ом году было более 8 тысяч.
Вместо эпилога...