Первый день
С горечью сказала одна из представительниц нашей делегации: неужели в России не осталось мужественных батюшек, которые смогли бы, несмотря на опасность, приехать в Сирию и окормлять русских православных христиан, которые здесь разделяют судьбу с народом Сирии, борющимся с агрессией международных бандформирований? Будем надеяться, ОВЦС найдет священослужителя неробкого десятка, и русское церковное присутствие в Сирии возобновится.
Таким образом, мы оказались единственными представителями Русской Православной Церкви в Сирии на этот момент. Возможно, именно с этим связана та теплота, с которой относились к нам православные сирийцы, видя в нас своего рода полномочных представителей Православной России и великого русского народа. Отношение христиан к России здесь очень теплое и душевное.
Меня уже спрашивают, есть ли признаки войны в Дамаске. С одной стороны, есть и это выражалось, в воскресенье, в частности, в повышенных мерах безопасности, в присутствии автоматчиков на улицах города, в самодельных постах, обложенных мешками с песком, на которых тоже дежурят вооруженные люди, - все это напоминает о том, что идет война. Слышна бывает отдаленная артиллерийская канонада и одиночные выстрелы, над городом иногда пролетают самолеты. Но в самом городе, по крайней мере в христианской его части, спокойно. Спокойная, домашняя обстановка. Дети ходят в школу, работают рестораны, магазины и кафе.
Нам оказали честь наши сирийские друзья, пригласив на трапезу в Патриархию. Вместе с сопровождавшим нас священником о. Илиасом мы прошлись по улочкам Дамаска, где многие с ним и с нами здоровались. Он сказал, что здесь христиане друг друга знают. Словом, наблюдается экуменизм в хорошем смысле слова, когда рядом живут представители разных христианских общин, и они очень дружелюбно относятся друг к другу. Особенно эти отношения укрепились в условиях общей для них опасности.
После трапезы мы решили самостоятельно пройтись по улочкам Дамаска, который сохраняет прелесть восточного города. Единственное, что нам посоветовали, не гулять по мусульманскому кварталу. Но в христианском квартале, как нам сказали, мы можем чувствовать себя в полной безопасности, в чем мы имели возможность лично убедиться.
Второй день
Первым нас принял управляющий хозяйственной частью Антиохийского Патриархата владыка Муса. Накануне, прогуливаясь вечером по Дамаску, мы неожиданно встретили его, идущего с обычной палочкой, в шапке по улице старого Дамаска, не как князя Церкви, а как обычного человека. Ничто не выдавало в нем архиерея, и мне сразу вспомнился покойный Патриарх Сербский Павел, который отличался такой же простотой. Владыка Муса нас очень тепло встретил, и мы побеседовали с ним о нынешней ситуации в Антиохийской Церкви и Сирии.
После этого нас принял митрополит Савва, который является большим почитателем русской святости. Он перевел на арабский язык житие святителя Тихона Задонского, которого он очень почитает. Представители фонда по его просьбе привезли ему в подарок икону святителя Тихона и его труды. Владыка Савва управляет епархией, которая находится в самом эпицентре вооруженных действий. Он с горечью рассказывал нам, что в течение целого года не мог попасть к пастве, потому что там велись ожесточенные столкновения. В своей епархии он построил Марфо-Мариинскую обитель. Помимо Тихона Задонского, он почитает еще и святую преподобномученицу Елизавету Феодоровну. Несмотря на бои, насельницы Марфо-Мариинской обители остались, и христианская жизнь там продолжается.
Вернувшись в здание Патриархии, мы узнали, что там находится митрополит Георгий, епархия которого также расположена в месте тяжелейших боев, в городе Хомс, о боевых столкновениях в котором неоднократно передается информация в СМИ. До войны в Хомсе было 100 тысяч христиан. Сейчас осталось только 50 человек. Это старики, которые отказываются покидать свои дома и хотят умереть в своих родных стенах. Владыка Георгий, несмотря на опасности, регулярно ездит в свой город. Резиденция его разрушена боевиками, кафедральный храм, в котором он служил, также уничтожен, и он служит в храме, сохранившемся в одном из районов Хомса.
Митрополит Георгий рассказывает, что раньше, когда боевые действия вели местные сирийцы, можно было договариваться о беспрепятственном проезде, и они не творили тех жестокостей, с которыми сейчас сталкиваются местные жители. Однако, когда среди боевиков стали преобладать афганцы, ливийцы и представители других стран, договариваться стало невозможно, и поэтому владыка Георгий теперь уже с риском для жизни пробирается в свою епархию.
Третий день
Слушая такие удивительные речи муфтия, который неоднократно говорил, что он один из нас, я вспоминал другого муфтия - Талгата Тадджуддина, верховного муфтия России, который выступая на Всемирном Русском Соборе, сказал, что мусульмане верят, что Русь является Святой, что для мусульман, как и для православных это Святая Русь. Я помню, что эти слова, которые мы услышали от мусульманина, но не услышали ни от одного из выступавших до него православных, настолько нас потрясли, что весь зал рукоплескал выступлению муфтия. Кстати, доктор Хассун был в Уфе, выступал там перед местными муфтиями. Собралось около ста мусульманских религиозных деятелей. Он говорил им, что если они отойдут от России и пойдут с саудитами и американцами, то их ждут страшные времена. Сказал, что напрасно они посылают своих юношей учиться в Саудовскую Аравию, они вернутся и их проглотят. Так и сказал «проглотят». Такие вот удивительные речи мы слышали от муфтия.
Муфтий говорил не только о религиозных проблемах, но и о геополитических. Он подчеркнул, что благодарен российскому руководству и МИДу не за то, что они выступают за Сирию, но за то, что они стоят за правду. Он обратил внимание на судьбу Ирака, который после свержения законной власти был разделен США по конфессиональному признаку и там идет нескончаемое вооруженное противостояние. Это же хотят сделать с Сирией. А потом, подчеркнул муфтий, это же будут делать с Россией, где уже убивают муфтиев. Это делается для того, чтобы разделить людей. Он подчеркнул, что мусульмане должны быть вместе с Россией, потому что Запад хочет разделить нас и подчинить по отдельности.
Слушая эти глубокие геополитические размышления религиозного деятеля, на ум приходила мысль, что как не хватает такого ясного понимания политической ситуации некоторым нашим политикам, у которых голова повернута только в одну сторону - на Запад. В беседе доктор Хассун коснулся и ситуации в мусульманской общине России. Он напомнил, что в советское время мусульман посылали учиться в медресе в Сирию в центр Ахмада Кестара. А после распада Советского Союза стали посылать в Саудовскую Аравию, в итоге получили центры ваххабизма. Муфтий заявил, что сирийские мусульмане и сейчас готовы принимать студентов из России и учить их бесплатно. Проблема только в том, чтобы из России посылали в Сирию. Но муфтий Равиль Гайнутдин мешает этому, он отдает предпочтение Саудовской Аравии.
Сирийский муфтий, как оказалось, говорил Гайнутдину о том, что не надо настойчиво ставить вопрос о строительстве мечетей, что таким образом вносится раздор между людьми, это пользы не принесет. Нам бы такой твердости и ясности в понимании межрелигиозных отношений, которую имеет сирийский муфтий.
В завершение беседы он рассказал нам об удивительном случае, который произошел с ним в молодости. Когда он был в Вифлееме и спросил у находящегося митрополита, где же здесь юг, что он как мусульманин хочет помолиться на юг, митрополит ему сказал глубочайшую мысль: «А здесь везде юг». Потом во время молитвы к будущему муфтию подошла православная монахиня и стала молиться рядом с ним. Когда молитва закончилась, она сказала ему, что во время его молитвы она увидела свет и хотела быть рядом. Вот такой удивительный человек сейчас возглавляет мусульманскую общину Сирии. Не случайно против него так ополчились все силы зла.
Дополнение к третьему и четвертому дню
Анатолий Степанов о третьем и четвертом днях пребывания в Дамаске … Четвертый день
Нам рассказали также про учительницу из селения под Дамаском. Ее взяли в плен боевики, хотели убить, думая, что она алавитка (алавиты - враг номер один для террористов, а враг номер два - мы, русские), но когда узнали, что она христианка не убили, но ограбили. Сейчас она нашла приют в монастыре.
Слышали мы и другие рассказы. Нам рассказывали, как позиции боевиков посыпали мукой с самолетов. Они в ужасе, как тараканы, выбегали из своих укрытий, думая, что армия применила химическое оружие, а солдаты уничтожали бандитов. Такая вот военная хитрость. Но на войне как на войне.
А утром после Литургии матушка Пелагея рассказала нам, что этой ночью в ее родную деревню пришли боевики и убили восьмерых ополченцев, напав на них неожиданно на блок-посту. Реальные будни войны. Потом армия выбила террористов.
Вчера много стреляли. Матушка с улыбкой рассказала также, что ей позвонили из соседнего монастыря, там тревожились все ли у нас в порядке, они слышали взрывы, у них над головами летели снаряды в нашу сторону, у них было впечатление, что стреляли как раз по Маалюле. Матушка вспомнила, кстати, что раньше была попытка со стороны боевиков захватить монастырь, но ополченцы открыли ответный огонь и вызвали подкрепление, бандиты бежали, когда увидели приближавшихся солдат. Вот почему была такая сильная канонада вечером и ночью.
В пятницу после Литургии и завтрака мы отправились в пешее паломничество по окрестным святыням. Сначала мы прошли по той самой расселине в скале, которая разверзлась перед убегавшей от погони Феклы. Место очень живописное и если не помнить о том, что это - дорога к спасению чистой девушки от поругания, можно просто любоваться красотами этой дороги в скале. Выйдя наверх, мы направились к древнему монастырю Сергия и Вакха. Здесь много комфортабельных домов для паломников, на вершине горы шикарный отель. И все это пустует, поскольку идет война. Хозяин одного из домов, видимо, увидев редких путешественников, вышел к нам и затеял беседу. Он оказался человеком осведомленным в местной истории, показал нам ранее неизвестное даже не первый раз посещающим Маалюлю членам Фонда, место - древний пещерный город. Здесь на вершине горы с незапамятных времен жили и трудились люди. Вот пещера, где давили виноград и готовили вино. А вот пещера главы поселения: здесь и хозяйственные постройки, и «детская», и помещение для приемов. А вот следы храма. Мы сфотографировались на память с этим словоохотливым человеком у входа в его живописный пустующий дом, вход в который увит кустарником боярышника. Он, чувствуется, не хотел с нами расставаться.
А утром в субботу после утрени и литургии, за которой наша делегация приобщилась Святых Таин, состоялся крестный ход. Матушка нас попросила, чтобы мы пропели «Царица моя Преблагая». Напев этой молитвы ее как-то особенно тронул. Видимо еще и в связи с тем, что я ей рассказал историю посещения Ленинграда митрополитом Гор Ливанских Илией (Карамом). Когда после Литургии, заполнивший до отказа Никольский собор народ запел «Царица моя Преблагая», рассказывают, митрополит Илия заплакал.
Позавтракав после службы в последний раз в гостеприимном монастыре святой Феклы, мы отправились назад в Дамаск. Мы простились с насельницами девичьей обители. Игуменья Пелагея и иеромонах Матфей благословили нас в дорогу. Они оставались. Оставались на том месте, куда Господь их поставил. На святой земле Сирии, где идет война. Где убивают священнослужителей. Где разоряют и грабят храмы и монастыри. И мы понимали, что они будут стоять там до конца…
Слава Богу, без приключений мы доехали на той же машине с местными номерами до Дамаска, где пересели в другую машину, которая отвезла нас в аэропорт. Когда мы подъехали к аэропорту, нам показали район горы Кутлумун, где было скопление боевиков, которое бомбила армия. Это то место, которое находилось всего в восьми километрах от Маалюли. Вот почему так слышны были взрывы и почему волновались сестры из соседнего с нами монастыря.
В аэропорту мы встретились с женщиной из Черкасской области, которая летела с мужем-сирийцем на свою родину. Из Дамаска самолет летает только в Москву, на Киев рейсов нет. Она 13 лет живет в Сирии, муж - служащий аэропорта, что, кстати, ей позволяет не работать. Она говорит, что уровень жизни в военной Сирии все-таки выше, чем на мирной Украине. Хотя сирийская лира сильно упала с начала года по отношению к доллару, все можно купить. Но она не чувствует себя в безопасности. Поэтому без нужды не выходит из дома. Она слышала о многих случаях похищения людей. Но по ее оценке ситуация сейчас стабильнее, чем в прошлом году, она полагает, что началось улучшение положения.
Но самой запоминающейся была встреча с солдатами. Когда мы подъехали к аэропорту, то увидели большую группу солдат, вооруженных автоматами, пулеметами и гранатометами. Рядом с ними стояли сумки с их скарбом. Солдат куда-то переводили (как потом мы поняли из расписания рейсов, они летели в Латакию, видимо, их подразделение выводили из боев на отдых). Солдаты были разного возраста - от совсем молодых парней до седобородых мужчин. Руководитель нашей делегации неутомимая Валентина Алексеевна Ланцева не удержалась от вопроса: можем ли мы с ним сфотографироваться. Когда солдаты узнали, что мы - русские, их радости не было предела. Они не только с удовольствием с нами фотографировались, но начали скандировать «Русия - Сурия». Возник едва ли не стихийный митинг русско-сирийского братства. Такой был заключительный аккорд нашей примечательной поездки.
Главный редактор Русской народной линии Анатолий Степанов