Удобопреклонную ко греху человеческую природу воспринял Христос или нет? или Зачем мы суемудрим?
Грех есть вина перед Законодателем, а последствия греха - это наказание за грех. Или, как говорится в Послании Восточных патриархов о православной вере: «А бременем и следствиями падения мы называем не самый грех.., но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его преслушание, как то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле странствования, и напоследок телесная смерть».
Представления о том, что Христос воспринимает удобопреклонную ко греху человеческую природу, являются определяющими в академическом богословии. О том, что Иисус Христос «принял» на себя первородный грех учат и профессор Осипов и профессор Кураев.
Но так ли это на самом деле? Вопрос интересный. Мне думается, что если бы Христос воспринял удобопреклонную ко греху человеческую природу, то тогда мы стали безгрешными или хотябы такими, как были до падения в раю. И один раз покаявшись, уже больше не падали. Интересно. Но с другой стороны, Адам и Ева ведь могли упасть? Могли и доказали это. Так почему же тогда мы не смогли бы пасть? У них не было таких соблазнов какие существуют сейчас и то - они пали, хотя были святы (!). А у нас такие соблазны! Так что вопрос похоже открытый. И, видимо, не существенный для спасения. Для личного спасения существенно покаяние.
Дело спасения, совершенное Христом, можно представить двумя способами или путями - нисходящим и восходящим.
Первое видение - нисходящий путь спасения. Христос рождается совершенным по человечеству и по Божеству, Его человечество подобно первозданному Адаму до грехопадения в своей непорочности и безгрешности. Для совершения спасения Он в Воплощении принимает на Себя следствия грехопадения - неукоризненные немощи, усваивая их Своему естеству по существу. Укоризненные же страсти Он принимает по относительному восприятию. Во Христе не было никакой борьбы с укоризненными страстями в Самом Себе, никакого колебания между деланием добра и грехом, никакой борьбы помыслов. Но Он произвольно помещает Себя во все те условия, какие сопутствуют человеческому греху, в которых происходит жизнь и падения людей, произвольно истощает Себя, испытывает (реально!) все те причины и следствия греха, какими человек содержится во власти греха и рабстве диавола, вплоть до Богооставленности. Постепенно Христос все более и более погружается в стихию человеческого греха, но принимает его не существенным, но относительным восприятием, оставаясь полностью чуждым личного греха, Он воспринимает на Кресте самый предел греха - Богооставленность, и в Своем Воскресении становится главой нового человечества - возрожденного и спасенного.
Другое видение домостроительства спасения - путь восходящий. Христос рождается с теми следствиями, какие стали свойственны природе человека после грехопадения, и которые служат в человеке причиной личных грехов и порабощенности диаволу. Непреложностью Своего произволения Христос исцеляет страстность естества в отношении к наслаждению и страданию, отгоняет лукавые духи от человеческой природы, и т.о. постепенно происходит процесс все большего обожения человеческой природы, который окончательно завершается в Воскресении Христовом, когда от смерти восстает уже новое естество, без тех немощей и страстей, на которых коренился грех у каждого человека, но не у Христа.
Можно эти два видения противопоставлять одно другому. Но разве нельзя их рассматривать как два взгляда с разных точек зрения на один и тот же предмет? Обе точки зрения - это лишь дань “антропологическому максимализму” Антиохии или “антропологическому минимализму” Александрии. Ведь любая аналогия, любая схема никогда не может быть тождественной той великой тайне домостроительства нашего спасения, в которую и ангелы не могут проникнуть (1Пет.1:12), а лишь помогает несколько приблизиться к ней, увидеть ее с разных сторон. Однако основной мотив у восточных отцов - не преступления и неминуемого наказания, но жизни и смерти, бытия и небытия, Бога и диавола. Поэтому и искупительный подвиг Христов - не в удовлетворении Божественному правосудию в юридическом понимании, но в возращении заблудшей овцы в стадо Своих овец, в возвращении людей из рабства диаволу в свободу сынов Божиих.
протоиерей Павел Великанов
Видится мне, что углубление в эти споры может привести только к расколам. Что, видимо, противниками православия и используется.
Представления о том, что Христос воспринимает удобопреклонную ко греху человеческую природу, являются определяющими в академическом богословии. О том, что Иисус Христос «принял» на себя первородный грех учат и профессор Осипов и профессор Кураев.
Но так ли это на самом деле? Вопрос интересный. Мне думается, что если бы Христос воспринял удобопреклонную ко греху человеческую природу, то тогда мы стали безгрешными или хотябы такими, как были до падения в раю. И один раз покаявшись, уже больше не падали. Интересно. Но с другой стороны, Адам и Ева ведь могли упасть? Могли и доказали это. Так почему же тогда мы не смогли бы пасть? У них не было таких соблазнов какие существуют сейчас и то - они пали, хотя были святы (!). А у нас такие соблазны! Так что вопрос похоже открытый. И, видимо, не существенный для спасения. Для личного спасения существенно покаяние.
Дело спасения, совершенное Христом, можно представить двумя способами или путями - нисходящим и восходящим.
Первое видение - нисходящий путь спасения. Христос рождается совершенным по человечеству и по Божеству, Его человечество подобно первозданному Адаму до грехопадения в своей непорочности и безгрешности. Для совершения спасения Он в Воплощении принимает на Себя следствия грехопадения - неукоризненные немощи, усваивая их Своему естеству по существу. Укоризненные же страсти Он принимает по относительному восприятию. Во Христе не было никакой борьбы с укоризненными страстями в Самом Себе, никакого колебания между деланием добра и грехом, никакой борьбы помыслов. Но Он произвольно помещает Себя во все те условия, какие сопутствуют человеческому греху, в которых происходит жизнь и падения людей, произвольно истощает Себя, испытывает (реально!) все те причины и следствия греха, какими человек содержится во власти греха и рабстве диавола, вплоть до Богооставленности. Постепенно Христос все более и более погружается в стихию человеческого греха, но принимает его не существенным, но относительным восприятием, оставаясь полностью чуждым личного греха, Он воспринимает на Кресте самый предел греха - Богооставленность, и в Своем Воскресении становится главой нового человечества - возрожденного и спасенного.
Другое видение домостроительства спасения - путь восходящий. Христос рождается с теми следствиями, какие стали свойственны природе человека после грехопадения, и которые служат в человеке причиной личных грехов и порабощенности диаволу. Непреложностью Своего произволения Христос исцеляет страстность естества в отношении к наслаждению и страданию, отгоняет лукавые духи от человеческой природы, и т.о. постепенно происходит процесс все большего обожения человеческой природы, который окончательно завершается в Воскресении Христовом, когда от смерти восстает уже новое естество, без тех немощей и страстей, на которых коренился грех у каждого человека, но не у Христа.
Можно эти два видения противопоставлять одно другому. Но разве нельзя их рассматривать как два взгляда с разных точек зрения на один и тот же предмет? Обе точки зрения - это лишь дань “антропологическому максимализму” Антиохии или “антропологическому минимализму” Александрии. Ведь любая аналогия, любая схема никогда не может быть тождественной той великой тайне домостроительства нашего спасения, в которую и ангелы не могут проникнуть (1Пет.1:12), а лишь помогает несколько приблизиться к ней, увидеть ее с разных сторон. Однако основной мотив у восточных отцов - не преступления и неминуемого наказания, но жизни и смерти, бытия и небытия, Бога и диавола. Поэтому и искупительный подвиг Христов - не в удовлетворении Божественному правосудию в юридическом понимании, но в возращении заблудшей овцы в стадо Своих овец, в возвращении людей из рабства диаволу в свободу сынов Божиих.
протоиерей Павел Великанов
Видится мне, что углубление в эти споры может привести только к расколам. Что, видимо, противниками православия и используется.