Оля
Год назад умерла моя тётя.
Она была очень клёвая и очень несчастная.
Для меня она была чем-то вроде старшей подружки. Взбалмошная, ранимая, импульсивная. С ней можно было что-нибудь придумывать вместе или курить на кухне до одури или вдруг сходить поплясать в ОГИ. Можно было поговорить о сексе или его отсутствии, о Басё, о кошках, о Соловках, где она почти десять лет прожила и где покорная ваша Кузьма в детстве даже умудрилась поучиться несколько месяцев в школе. А ещё с ней можно было очень сильно поругаться. А потом помириться. И порыдать, и похохотать, и помолчать (это реже:).
Ей ужасно неуютно было тут. Ощущение, что всю жизнь она пыталась найти свой дом. Люди, которые задерживались в самой непосредственной близости, на поверку оказывались слабыми, безвольными и порой даже не вполне порядочными. Близкие друзья были настолько далеко, что связь почти прерывалась.
Ощущение постоянного озноба. Всю жизнь куталась в шерстяные платки, носила толстенные носки. Даже летом.
Я её любила. И она меня тоже.
А ещё мы успели попрощаться. И если бы она знала, как я благодарна ей за это.
Она была очень клёвая и очень несчастная.
Для меня она была чем-то вроде старшей подружки. Взбалмошная, ранимая, импульсивная. С ней можно было что-нибудь придумывать вместе или курить на кухне до одури или вдруг сходить поплясать в ОГИ. Можно было поговорить о сексе или его отсутствии, о Басё, о кошках, о Соловках, где она почти десять лет прожила и где покорная ваша Кузьма в детстве даже умудрилась поучиться несколько месяцев в школе. А ещё с ней можно было очень сильно поругаться. А потом помириться. И порыдать, и похохотать, и помолчать (это реже:).
Ей ужасно неуютно было тут. Ощущение, что всю жизнь она пыталась найти свой дом. Люди, которые задерживались в самой непосредственной близости, на поверку оказывались слабыми, безвольными и порой даже не вполне порядочными. Близкие друзья были настолько далеко, что связь почти прерывалась.
Ощущение постоянного озноба. Всю жизнь куталась в шерстяные платки, носила толстенные носки. Даже летом.
Я её любила. И она меня тоже.
А ещё мы успели попрощаться. И если бы она знала, как я благодарна ей за это.