Есть два фундаментальных стула. И на одном уже сидит Порфирьевич.
Реальность такова, что ничто не может служить гарантией от противоречия в формулировках, если есть две фундаментальные концепции конституционной России.
Первая - это конституционная Россия, которая исходит из констатации того, что все уровни общественного порядка состоят из структур, в состав которых входит некая сумма оснований общественного сознания, одинаковых для всех уровней общественного развития, и что определенная совокупность отношений, складывающихся в обществе, и есть и сфера применения Конституции Российской Федерации, и область разрешения правовых конфликтов. Такой тип конституционной России, согласно этой концепции, и был назван конституционной Европой, и именно этой концепции придерживалась первая российская парламентская партия.
Вторая концепция российской конституционной Европы предполагает наличие второго порядка социального бытия - 'оккупационной зоны', куда и уходит вся юридическая процедура интерпретации конституционного материала и определений режима общественной жизни. Эта концепция получила название проектного конституционного базиса. Она же определяет некоторые принципы, на которых строится режим подполья и называется 'политическим кодексом'.
Основные принципы проекта конституционной Европы могут быть разбиты на два основных подхода - рупоральный и тайный. Первый вариант состоит в том, что все, создаваемое законодателем, должно быть подробно обсуждено в парламенте. Тайный подход предполагает то, что каждая из точек зрения должна выглядеть как закрытая и независимая от остальных со всех сторон конституционная проекция. Такой способ построения конституционных вопросов является революционным.
В конце концов, любой проект был основан на идее равенства всех людей перед законом. Чтобы был проект закона, и закон был идеалом, нужна процедура его одобрения в парламенте. На таких процедурах всегда настаивают выборные парламенты страны, надеясь улучшить положение на всех уровнях власти. Если высшее звено власти стремится улучшить положение граждан и добиться искомого результата, то надо ли вмешиваться, если оно занимает нейтральную позицию? Второй возможный способ устройства парламентских процедур - предварительная запись, которая должна быть готова к моменту, когда будет принято решение. Советник, задача которого заключается в том, чтобы не упустить возможность сделать так, чтобы проект был признан подлежащим рассмотрению, должен выполнить работу синхронно. Сегодня подобное практически невозможно, и посвященные проблемы имеют свое расписание.
Хорошо известно, что для решения технических вопросов это становится невозможным, так как в систему документации вносятся коррективы после обращения к совету или к президенту. Без согласия на первый взгляд, самого скрытого пользователя, бумаги не подписаны. Создавая нормативы и правила пользования этой системой документов, советник, естественно, делает уступку президенту. Однако избираемый на пост советника всегда должен понимать, что ему нечего терять, кроме жизни, и неважно, какими юридическими средствами он это себе представит. Принцип «от любого решения зависит, буду я жить, или умру» неотделим от его задач. Принимая к сведению внешние проявления чужой воли, он должен предвидеть его внутреннее влияние на события и хранить запись своего решения в тайне.
Для этого нужно обладать гибким умом, способным принимать решения в соответствии с текущей ситуацией. У меня лично это интуитивное знание имеется с детства. Поэтому мне, в сущности, не нужны никакие источники информации. В этом случае ум избирателя гораздо важнее любого документа, подписываемого государством. Полезно перечитывать старые газеты, дома хранящиеся дневники и воспоминания современников, общение с которыми наводит на размышления. Любая информация может стать источником, только если система альтернатив ее проверяет. Но и в таких случаях рано или поздно все дело выходит из-под контроля. Мне бы не хотелось лишний раз читать шифровки из внешней жизни - это приводит к пагубным последствиям.
Ведь каждая шифровка несет на себе печать чьей-то души. Однако многое зависит от того, как хранится это информационное сообщение, и можно ли использовать его в качестве источника информации: при написании писем к товарищу Сталин следует неукоснительному правилу, чтобы хранилось послание в конверте со строгой надписью «лично товарищу Сталину». Я совершенно не считаю «личную почту» важным источником информации. И потом то, что в ней написано, нужно читать не для того, чтобы его осмыслить, а для того, чтобы передать его товарищу, для того, чтобы показать миру в черно-белом изображении. Если посмотреть вопрос в этом ключе, то, если допустить, что страна живет благодаря персональной переписке, то можно сделать очень хороший прогноз. Если нажать нужные кнопки, система проверки заявит о себе сразу же и застанет всю семью. Главное, вовремя нажать эти кнопки. В подобных случаях не стоит бояться критики и гонения - ведь мы находимся в такой дали от внешнего мира, что никто и никогда не сделает нам гадость.
Первая - это конституционная Россия, которая исходит из констатации того, что все уровни общественного порядка состоят из структур, в состав которых входит некая сумма оснований общественного сознания, одинаковых для всех уровней общественного развития, и что определенная совокупность отношений, складывающихся в обществе, и есть и сфера применения Конституции Российской Федерации, и область разрешения правовых конфликтов. Такой тип конституционной России, согласно этой концепции, и был назван конституционной Европой, и именно этой концепции придерживалась первая российская парламентская партия.
Вторая концепция российской конституционной Европы предполагает наличие второго порядка социального бытия - 'оккупационной зоны', куда и уходит вся юридическая процедура интерпретации конституционного материала и определений режима общественной жизни. Эта концепция получила название проектного конституционного базиса. Она же определяет некоторые принципы, на которых строится режим подполья и называется 'политическим кодексом'.
Основные принципы проекта конституционной Европы могут быть разбиты на два основных подхода - рупоральный и тайный. Первый вариант состоит в том, что все, создаваемое законодателем, должно быть подробно обсуждено в парламенте. Тайный подход предполагает то, что каждая из точек зрения должна выглядеть как закрытая и независимая от остальных со всех сторон конституционная проекция. Такой способ построения конституционных вопросов является революционным.
В конце концов, любой проект был основан на идее равенства всех людей перед законом. Чтобы был проект закона, и закон был идеалом, нужна процедура его одобрения в парламенте. На таких процедурах всегда настаивают выборные парламенты страны, надеясь улучшить положение на всех уровнях власти. Если высшее звено власти стремится улучшить положение граждан и добиться искомого результата, то надо ли вмешиваться, если оно занимает нейтральную позицию? Второй возможный способ устройства парламентских процедур - предварительная запись, которая должна быть готова к моменту, когда будет принято решение. Советник, задача которого заключается в том, чтобы не упустить возможность сделать так, чтобы проект был признан подлежащим рассмотрению, должен выполнить работу синхронно. Сегодня подобное практически невозможно, и посвященные проблемы имеют свое расписание.
Хорошо известно, что для решения технических вопросов это становится невозможным, так как в систему документации вносятся коррективы после обращения к совету или к президенту. Без согласия на первый взгляд, самого скрытого пользователя, бумаги не подписаны. Создавая нормативы и правила пользования этой системой документов, советник, естественно, делает уступку президенту. Однако избираемый на пост советника всегда должен понимать, что ему нечего терять, кроме жизни, и неважно, какими юридическими средствами он это себе представит. Принцип «от любого решения зависит, буду я жить, или умру» неотделим от его задач. Принимая к сведению внешние проявления чужой воли, он должен предвидеть его внутреннее влияние на события и хранить запись своего решения в тайне.
Для этого нужно обладать гибким умом, способным принимать решения в соответствии с текущей ситуацией. У меня лично это интуитивное знание имеется с детства. Поэтому мне, в сущности, не нужны никакие источники информации. В этом случае ум избирателя гораздо важнее любого документа, подписываемого государством. Полезно перечитывать старые газеты, дома хранящиеся дневники и воспоминания современников, общение с которыми наводит на размышления. Любая информация может стать источником, только если система альтернатив ее проверяет. Но и в таких случаях рано или поздно все дело выходит из-под контроля. Мне бы не хотелось лишний раз читать шифровки из внешней жизни - это приводит к пагубным последствиям.
Ведь каждая шифровка несет на себе печать чьей-то души. Однако многое зависит от того, как хранится это информационное сообщение, и можно ли использовать его в качестве источника информации: при написании писем к товарищу Сталин следует неукоснительному правилу, чтобы хранилось послание в конверте со строгой надписью «лично товарищу Сталину». Я совершенно не считаю «личную почту» важным источником информации. И потом то, что в ней написано, нужно читать не для того, чтобы его осмыслить, а для того, чтобы передать его товарищу, для того, чтобы показать миру в черно-белом изображении. Если посмотреть вопрос в этом ключе, то, если допустить, что страна живет благодаря персональной переписке, то можно сделать очень хороший прогноз. Если нажать нужные кнопки, система проверки заявит о себе сразу же и застанет всю семью. Главное, вовремя нажать эти кнопки. В подобных случаях не стоит бояться критики и гонения - ведь мы находимся в такой дали от внешнего мира, что никто и никогда не сделает нам гадость.